Ознакомительная версия.
Она пошла на кухню, налила себе стакан воды из-под крана, выпила половину и вылила остальное.
Они болтали о своих разводах. Халениус без обиняков поведал, как ужасно жилось с ним. Он мог начать мировую войну из-за сущей мелочи, но никогда не выставлял никаких требований при расставании.
Анника обвинила в собственном разводе Софию Гренборг, новую сожительницу Томаса.
И Халениус, не поднимая глаз от своего куска мяса, сказал:
– А разве вам с Томасом не удалось разрушить вашу семью исключительно собственными руками?
Она выронила вилку, настолько слова Халениуса шокировали ее. Уже собралась встать и уйти, когда поняла их правоту.
Анника была совершенно невыносима в качестве жены. Так, например, не рассказала Томасу, что ей известно о его отношениях с Софией Гренборг, просто мстила ему месяцами, не объясняя причины. Томас, конечно, ничего не понимал. И в конце концов, естественно, ушел, оставив ее.
Или, пожалуй, ее беспокойство имело отношение к их самой первой с Халениусом встрече, когда она и Томас еще жили на вилле в Юрсхольме?
– У тебя же был старый «вольво», не так ли? – спросил Джимми Халениус тогда. – Сто сорок четвертой модели, темно-синий, ужасно ржавый?
Анника все еще помнила, как волна крови пробежала через все ее тело и достигла лица – откуда он мог знать? Она по-прежнему находилась под впечатлением того случая, он же был статс-секретарем министерства юстиции, самым близким к министру человеком.
Она ответила, что у ее парня была такая машина и она продала «вольво» для него.
– Ну, ты молодец, – сказал тогда Халениус, – похоже, здорово умеешь сбывать автомобили. Никто не понимает, как тебе удалось получить пять тысяч за эту гору металлолома.
Она закрыла глаза и вспомнила свой ответ.
Свен не мог продать ее сам, поскольку умер.
Когда он позвонил в дверь, она вздрогнула как от удара. Поспешила в прихожую и открыла, одновременно заметив, какой у нее беспорядок. Джимми Халениус переступил порог и сразу же споткнулся о ее ботинки. Анника включила свет, убрала волосы со лба, пнула свою уличную обувь в направлении двери в ванную и подняла с пола куртку.
– А где Двойной Хассе? – спросила она.
– Они не захотели уезжать от печенюшек, – ответил Халениус и поставил свой уродливый портфель на пол. – Тебе никто не звонил?
Она повернулась к нему спиной, повесила куртку на крючок и покачала головой.
– Дети дома?
– Они придут около пяти. В это время я обычно возвращаюсь с работы. Они же не знают, что я дома.
– Ты не рассказала?
Анника обернулась и посмотрела на статс-секретаря. Он снял куртку и потянулся за вешалкой, значит, относился к тем, кто использовал вешалки для уличной одежды. Анника не верила в это.
Она покачала головой снова.
Он стоял перед ней, и сейчас до нее дошло, насколько он маленький. Всего на дециметр выше ее самой, а Томас обычно называл ее пигмеем.
– Хорошо, что ты ничего пока не сказала, но тебе придется рассказать. Информация появится в средствах массовой информации сегодня вечером или, самое позднее, рано утром, а они должны услышать это от тебя.
Анника на несколько секунд закрыла глаза руками. Ее ладони пахли солью. Голос звучал глухо, когда она заговорила.
– Что я должна сказать? – спросила она. – Их папа пленник в Африке?
Она убрала руки от лица. Халениус стоял на том же месте.
– Да, – ответил он. – Не вдавайся в подробности, не рассказывай никаких деталей о том, где они исчезли, как давно, кто стоит за этим. Можешь сказать, что некая группа людей захватила их в плен. Именно так говорит мужчина на видео, а его покажут по телевидению.
– Повтори, что он сказал?
– Что «Фикх Джихад» взял семь делегатов ЕС в заложники с целью наказать западный мир за его декадентство, примерно так. И еще немного о том, что Аллах велик.
– «Фикх Джихад»?
– Никто ничего не знает об этой группе, согласно полученным к настоящему времени данным. «Фикх» – мусульманская доктрина о правилах поведения, толкование Корана и все такое. «Джихад», конечно, известное тебе понятие.
– Священная война.
– Да, или просто «борьба» или «стремление», но здесь, по нашему мнению, оба слова используются не в буквальном смысле. Они имеют некое символическое значение. Есть пара вопросов, которые я хотел бы прояснить с тобой как можно быстрее. Может, мы пройдем в комнату и сядем?
Анника почувствовала, как у нее покраснели щеки – она действительно была плохой хозяйкой.
– Да, конечно, само собой. – И Анника показала рукой в сторону гостиной. – Хочешь кофе или чего-нибудь еще?
– Нет, спасибо.
Он посмотрел на свои наручные часы.
– Домой испанцу позвонили час и десять минут назад. А как раз перед уходом с работы я узнал, что с близкими француза тоже связались. Вышли на мобильный его супруги.
Он сказал «с работы», а не «из министерства».
– У нас не особенно много времени. Тебе могут позвонить когда угодно.
Комната закачалась у нее перед глазами. Она скосилась на свой мобильный телефон и сглотнула комок в горле.
– Что они сказали жене француза?
Она была настолько шокирована, что не поняла размер выкупа. И к сожалению, во время разговора сделала одну крупную ошибку. Помимо прочего, пообещала заплатить все сразу, независимо от суммы.
Халениус сел в кресло Томаса.
– Разве это плохо? – спросила Анника. – Выражать желание к сотрудничеству?
Она опустилась в кресло. Не знала, что ей делать с руками.
Халениус наклонился к ней и перехватил ее взгляд.
– У нас нет никакого опыта по части похищений, – сказал он, – но мы побывали у парней из ФБР, и они учили нас, как вести себя в ситуациях с заложниками. Ханс и Ханс Эрик, собственно, имеют самый большой опыт, если говорить о подобных случаях, но мы не знали, добрались ли они до тебя. Поэтому меня попросили поговорить с тобой.
Анника внезапно почувствовала, что замерзает, подтянула колени к подбородку и обхватила ноги руками.
– Мы по-прежнему не совсем уверены, о похищении какого типа идет речь, – продолжил Халениус, – но если все это бизнес, а не политика, события обычно развиваются по особому шаблону. Возможно, нас ждут долгие переговоры о выкупе. Ты говоришь по-английски?
Анника закашлялась.
– Ну да…
– Где ты разговаривала главным образом? Ездила куда-то по студенческому обмену, работала за границей, приобрела какой-то особый акцент?
– Корреспондент в Нью-Йорке, – сообщила она.
– Естественно, – сказал Халениус.
Он же видел, что Томас выполнял исследовательское задание в шведском посольстве в течение этих лет.
– Говорить на языке похитителей ужасно важно для того, кто ведет переговоры при похищении, – продолжил он, – и лучше также на их диалекте. Любое недопонимание может стать роковым. У тебя дома есть какое-нибудь записывающее оборудование?
Она опустила ноги на пол.
– Для чего? Для телефона?
– Я ничего не нашел в министерстве в такой спешке…
Анника по-прежнему сидела, втянув голову в плечи и вдавив подошвы в паркет.
– Итак, я должна оставаться дома в моей гостиной и болтать по телефону с похитителями? Такой, значит, план?
– У тебя есть предложение лучше?
Не она послала Томаса в Найроби, не она заставила его лететь в Либой, но все последствия достались ей.
Анника поднялась.
– У меня есть магнитофон для телефонных интервью, хотя обычно я не использую его: уходит много времени на прослушивание всех файлов, поэтому я предпочитаю записывать.
Анника пошла в спальню, порылась на верхней полке в бельевом шкафу и нашла цифровой диктофон, далеко не последней модели, который подключался к телефону и напрямую к компьютеру через USB-порт.
Халениус присвистнул и поднялся.
– Послушай, он явно немолод. Где ты нашла его? В историческом музее?
– Ужасно смешно, – огрызнулась Анника, подтащила к себе компьютер и подключила к нему свое устройство. – Сейчас остается присоединить его к обычному телефону или мобильнику – и все готово.
– Ты хочешь сама общаться, когда позвонят?
Анника посмотрела на свой компьютер. Еще крепче вцепилась в спинку кресла.
– А ты уверен, что они позвонят?
– Иначе мы останемся не у дел. Единственный шанс – вести переговоры, и кто-то должен это делать.
Анника смахнула волосы с лица.
– О чем мне стоит заранее подумать?
– Запиши разговор, делай пометки для себя, фиксируй все специфические требования, инструкции и комментарии. Покажи, что ты очень серьезно относишься к ситуации. Попытайся создать некий код, который сможешь использовать при следующем контакте с целью убедиться, что общаешься с тем же человеком. Это крайне важно. И попытайся добиться определенного времени для следующего разговора. Но ты не должна ничего обещать, ни в коем случае не говори о деньгах и не угрожай, не вступай в конфронтацию, не будь подозрительной и нервной, и никаких слез…
Ознакомительная версия.
