- Очень хорошо! - сказал Паркер. - О'Хара не обратился к вам потому, что субординация очень строга. У О'Хара был большой выбор людей, к которым он мог обратиться за помощью. Может быть, он проделал это один или с товарищем, который патрулировал вместе с ним.
Паркер вспомнил другого типа в патрульной машине: настоящий кролик, боящийся собственной тени.
- Нет, - продолжал Паркер. - Я не представляю себе, чтобы эти двое смогли совершить все сами.
- Особенно, если О'Хара получил так мало в этом деле! - заметил адвокат Валтер.
- Не исключено, что в этом деле был замешан его коллега! - вмешался Савелли. - И что это он убил О'Хара.
- Кто знает! - сказал Калезиан. - Не помню, с кем из отряда работал О'Хара два года назад. - Он с широкой улыбкой повернулся к Лозини: - Это не из ваших.
- Выясним сперва о том, с кем он дежурил в паре раньше. Он, возможно, знает, что сделал О'Хара, или что-нибудь видел.
- Я займусь этим, - сказал Калезиан.
- Вот что мы сделаем, - сказал Лозини, - Тэд и Фрэнк, вы разузнаете все обо всех, кто участвовал в деле с парком аттракционов два года назад. Может быть, флику удалось соблазнить одного из моих парней. Точно ведь ничего неизвестно. Я хочу быть уверенным, что они честны, от первого до последнего.
- О'кей, - сказал Фаран.
- Когда вы хотите начать? - спросил Савелли.
- Завтра же, - ответил Лозини. - Я дам список имен, проработай с Фараном хорошенько.
- Идет.
- Я выясню относительно бывшего коллеги О'Хара, - сказал Калезиан.
- И относительно всех остальных фликов, с которыми О'Хара мог сталкиваться, - добавил Паркер. - Из тех, которых О'Хара знал достаточно близко.
- Это будет нелегко, - возразил Калезиан. - Ведь если я интересуюсь одним фликом, - здесь нет проблем, так как я смогу незаметно просмотреть его досье. Но если я начну интересоваться десятью или двенадцатью, об этом станет известно.
- Ты сделаешь все и наилучшим образом! - твердо сказал Лозини.
Калезиан покорно развел руками:
- Естественно.
- Завтра, да? - уточнил Паркер.
- Это трудно сделать в воскресенье, - ответил Калезиан. - Но я сделаю все, что смогу. Некоторые сведения я смогу получить только в понедельник.
- Почему? - спросил Лозини. - Флики работают без выходных.
- Но не администрация. Все эти сведения, о которых мы говорим, не являются срочными, и получать их можно только в рабочие дни. Например, я не могу обратиться завтра в банк для проверки счета.
- Лозини, - обратился к нему Паркер, - самый простой выход из всего этого, чтобы вы отдали мне мои деньги, а себе возместите их позже, когда обнаружите того типа, который присвоил мои и которого мы все ищем. Таким образом, вы спокойно можете дожидаться выборов, а я не буду вынужден сидеть в комнате и терять терпение.
- У меня нет необходимой суммы, - возразил Лозини. - Дела идут плохо. Доходы падают, расходы растут. Эти выборы стоят нам страшно дорого, а мой кандидат, возможно, и не победит... Я с большим нетерпением ожидаю окончания вашего дела, можете мне поверить.
- Ну что ж, - сказал Паркер, обежав всех взглядом. - Больше вам нечего мне сказать или предложить? Присутствующие молча посмотрели на него.
- Очень хорошо! - продолжал Паркер. - Лозини, я позвоню вам завтра днем.
- Позвоните мне домой, - сказал тот и прибавил: - Вы ведь знаете номер телефона.
- В принципе у меня тоже все, - сказал Калезиан. - Я спущусь вместе с вами, Паркер.
- Боже мой! - воскликнул Лозини с мрачным видом. - Хоть бы какой-то проблеск! Ничего ведь так и не выяснилось...
Паркер и Калезиан прошли по коридору до лифта. Калезиан нажал кнопку и повернулся к Паркеру.
- Знаете, кто-то хочет определенно навредить. Ал сейчас на вашей стороне, и, может быть, было бы лучше, если бы вы немного успокоились. Лучше дать ему пока заняться своими проблемами и подождать конца выборов.
- Нет! - жестко бросил Паркер. Калезиан казался расстроенным.
- Почему? В чем дело?
- В Лозини!
- Не понял!
- Он не слышит, как под ним трещит сук.
Калезиан нахмурился, потом сказал:
- Вы думаете, кто-то потихоньку пакостит ему?
- Естественно.
- И кто-то хочет сесть на его место?
Паркер кивнул на кабинет Лозини.
- Разве не об этом сейчас идет речь?
Калезиан немного подумал.
- Может быть. Но кто?
Двери лифта раздвинулись, кабина была пуста. Калезиан улыбнулся:
- Вы хитрый парень! Они начали спускаться.
- Если вы и правы, знаете ли, - продолжал Калезиан, - то это еще не повод, чтобы слишком нажимать на Лозини. Дайте ему время взять дело в свои руки.
- Эти предстоящие выборы, я полагаю, что в них ключ ко всей истории. Вторник! Вполне возможно, Лозини не будет больше здесь!
Калезиан помрачнел, но не стал больше возражать.
- А у меня нет охоты начинать все заново, - закончил Паркер.
Глава 17
Двое мужчин сидели на заднем сиденьи машины, казавшейся совершенно черной, на Броувер Роуд, недалеко от бейсбольного поля и парка аттракционов.
Было воскресенье, четыре часа утра. Прошло уже шесть часов после совещания в кабинете Лозини. Еще не рассвело. Эта часть города была совершенно пустынной: никакого транспорта, никаких построек. Никакого движения вообще, кроме шофера машины, который ходил взад-вперед, метрах в тридцати от машины, и развлекался тем, что сбрасывал носком ботинок камешки с обочины. А двое мужчин в машине, не различая в темноте лиц друг друга, обсуждали ситуацию.
- Значит, Ал знает, что что-то происходит за его спиной?
- Пока еще нет. Он чувствует, что что-то затевается, но не знает, что именно.
- Деньги?
- Ты хочешь сказать бабки с Очарованного Острова?
- Нет, деньги, которые у него понемногу грабят. Он в курсе?
- Нет. Он продолжает верить, что времена тяжелые.
- Итак, что же он знает точно?
- Только то, что допустил оплошность, что все идет не так, как надо.
- И это благодаря тем типам, которые явились сюда?
- Большей частью.
- Как их зовут?
- Они называют себя Паркер и Алан Грин.
- Что они из себя представляют?
- Грин не приходил на совещание к Лозини, а у Паркера вид решительный и суровый.
- В каком смысле? Слишком речист?
- Да нет. Он почти не открывал рта. Но впечатление создается, что не стоит стоять у него на пути.
- Нужно хорошенько напугать или подкупить его.
- О том, чтобы напугать его, не может быть и речи! Что касается подкупа, то мне кажется, что в таком случае следовало бы отвалить ему семьдесят три тысячи долларов, за которыми он и прибыл сюда.
- Мне неприятно говорить об этом, но, возможно, придется убрать обоих типов.
- Великий Боже! Как О'Хара?
- Это не моя вина. Он сам проявил инициативу, а лишь потом предупредил меня.
- Это грязное дело. До сих пор мы держались осторожно: никаких убийств, никаких насилий! Рано или поздно мы будем вынуждены работать с людьми из национального эшелона - Джеком Фижом в Балтиморе, Валтером Карном в Лос-Анджелесе. Они ни в чем не могут упрекнуть Ала, и не надо, чтобы они могли в чем-то упрекнуть тебя.
- Я уже беседовал с некоторыми из них. Об этом не беспокойся, предоставь действовать мне. Они примут ситуацию такой, какова она будет.
- Если мы начнем вести себя, как гангстеры двадцатых годов, они не очень-то нас примут.
- Как это, как гангстеры? Я человек деловой.
- Я имел в виду, среди прочих, О'Хара.
- Я тебе уже сказал, что это не моя вина. К тому же, насколько я понял, он не был личностью настолько сильной, чтобы можно было положиться на него. А этот Паркер производит впечатление человека, которому, возможно, удалось бы заставить О'Хара заговорить.
- Его можно было отправить в отпуск на несколько недель. Теперь на нашем счету уже одно убийство, и. ты говоришь еще о двух других.
- Чепуха! Паркер и Грин, кто это такие? С ними хорошо поработают, трупов не будет. Они просто исчезнут, а их тут никто не знает. Они случайно заехали сюда - и уехали. Никаких проблем.
- Мне не нравится такой разговор.
- Ты хочешь получить свой кусок пирога?
- Я хочу быть на стороне победителя! Я не идиот! Но если ты хочешь знать мое мнение: убийство исключается.
- Согласен. Согласен.
На этом совещание закончилось. Таинственные участники разъехались...
Глава 18
Белая кожа, выше бикини переходящая в золотистую, бедра, тонкая талия, гладкая спина перед самым лицом Грофилда, лопатки почти у самого его носа. Над правым ухом слышалось равномерное незнакомое дыхание. А с другой стороны, скрывающейся за двумя полушариями, поперек его ног лежали чьи-то тяжелые ноги... Эта тяжесть, видимо, и разбудила его.
Да, это так. И еще какая-то боль. Правая рука Грофилда была прижата в неловком положении и затекла. Он пытался осторожно пошевелить ею, чтобы ослабить судорогу в плече, и почувствовал ладонью кончик груди. Дыхание у его уха изменило ритм, послышалось тихое бормотание, и чей-то нос еще сильнее уткнулся в его шею. Тело женщины казалось довольно тяжелым.
