— Опусти пакет, Гектор, — приказала Дженнифер твердым, но спокойным голосом. Ей не хотелось еще больше нагнетать напряжение. — А потом мы все вместе пойдем отсюда.
— У меня есть для тебя предложение получше, коп, — огрызнулся Гектор. — Почему бы тебе не свалить отсюда минут на пять? Выпей холодного пивка в баре за углом, а потом возвращайся сюда. Когда придешь, найдешь все, что тебе нужно, на полу перед этой дверью: с одной стороны — наркота, с другой — Лютер. Не хватать будет только меня. Мы с вами встретиться еще успеем, ведь правда?
— Я повторять не буду, Гектор, — проговорила Дженнифер все тем же ровным тоном. — Опусти пакет с пушкой на пол.
— Как же славно все складывается! — промурлыкал Гектор. — Я убираю Лютера за то, что он приволок к моей двери наркотики и полицейских, и еще потому, что этот подонок мне просто не нравится. Мне не хотелось бы положить тебя рядом с ним, детка, но, если придется, я это сделаю.
— Ты достаточно умен, чтобы так рисковать, — сказала Дженнифер. Она почувствовала, как холодный пот струйками течет по ее шее и спине. — Если, конечно, «Большие коты» не открыли теперь двери для любого татуированного кретина.
— А чем я рискую, прелесть моя? — спросил Гектор, пропустив оскорбительную реплику мимо ушей. — Лютер не в счет, он даже застрелиться не сумеет, значит, в игре только мы с тобой. Считаешь, что ты проворна? Тогда давай выясним, насколько проворен я.
Дженнифер сделала глубокий выдох и пожала плечами.
— Возможно, ты прав, — кивнула она.
— Вот теперь ты говоришь дело, крошка, — сказал толстяк, бросив быстрый взгляд на Лютера. Затем он снова стал смотреть на Дженнифер, а она, в свою очередь, глядела на этого коренастого бандита, не испытывавшего ни малейшего страха, несмотря на глядящий на него ствол пистолета. — Твой ход, крошка, — проговорил Гектор, по–бычьи наклонив голову. — Пешек больше нет, остались только король и королева. Как же ты пойдешь?
— Шах и мат, — сказала Дженнифер и дважды выстрелила, всадив одну пулю в жирное плечо Гектора, а второй раздробив его локоть. Сила ударов швырнула Гектора наземь, его голова со стуком ударилась об пол, а пакет с пистолетом отлетел в сторону и упал на коврик, рядом с наркотиками Лютера.
Услышав грохот выстрелов, Лютер дернулся, прижался спиной к поручням перил и принялся шарить правой рукой у пояса под пальто.
— Даже не думай об этом, — железным голосом сказала Дженнифер и, сделав шаг к раненому, пинком отбросила пакет с пистолетом подальше, чтобы Гектор не мог до него дотянуться. — Не забывай, что я пришла сюда за тобой, а Гектор просто под руку попался. Дополнительный приз.
— Он — главный приз! — плаксиво крикнул Лютер. — Он крупная птица, а я так, мелочь. Я никому не нужен!
— Не надо, Лютер, а то я сейчас расстроюсь, — фыркнула Дженнифер. — Ты нужен мне. Я не расстаюсь с твоей фотографией. А теперь сними пальто и брось его на пол. И делай это так же медленно, как ты делаешь все остальное. Потом повернись и сделай шаг ко мне.
Лютер отлип от поручней и позволил пальто соскользнуть с его плеч. Затем он развел руки в стороны и повернулся. Дженнифер протянула руку и вытащила тупорылый револьвер тридцать восьмого калибра, который был засунут между его заляпанными штанами и порванной рубашкой. При этом она не сводила взгляда с Гектора, ловя каждое его движение. Из правой руки бандита шла кровь, и на полу уже натекла изрядная лужа. Дженнифер сунула руку в карман джинсовой куртки и вытащила наручники. Затем из заднего кармана брюк она достала полицейскую рацию и вызвала дополнительный наряд и «Скорую помощь».
— Сейчас я прикую тебя к Гектору, сложу оружие и наркотики в бумажный пакет, а после этого мы присядем и подождем моих друзей, — сказала она Лютеру. — Как тебе такой план?
— Я бы предпочел, чтобы ты меня пристрелила, чем быть прикованным к этому недоноску, — промычал Гектор, морщась от боли.
— Лучше бы помолчал, ты, гниль толстобрюхая! — окрысился Лютер. — После того как станет известно, что тебя повязала девчонка с пистолетом, ты весь срок в тюрьме будешь ходить на высоких каблуках и красить губы.
Дженнифер застегнула один браслет наручников на костлявом запястье Лютера, а второй защелкнула на мясистой лапе Гектора. Затем она положила револьвер Лютера в пакет, в котором уже находился мощный «магнум» Гектора, и побросала туда же пакетики с кокаином. С улицы послышалось завывание полицейской сирены.
— Надеюсь, копы сберегут для тебя твое кожаное пальто, — сказал Гектор Лютеру. — Может, даже в химчистку его сдадут. Задница моего кота и то чище, чем эта мерзкая тряпка. Мне хочется, чтобы ты был в этом пальто, когда я пристрелю тебя. Я подожгу его, чтобы ты превратился в костлявое барбекю.
— Единственное, что ты будешь поджигать, это самокрутки своих муженьков в тюремной камере, — язвительно ответил Лютер. — А через некоторое время тебя будет впору перевести в женскую тюрьму. Ты сменишь «Больших котов» на «Больших шлюх».
— Вам, ребята, впору собственное ток–шоу вести, — заметила Дженнифер, наблюдая за тем, как четверо полицейских в форме поднимаются по лестнице. — Говард Стерн[4] помрет от зависти.
— Кто такой Говард Стерн? — осведомился Лютер.
Ло Манто стоял в центре комнаты детективов Северного округа Среднего Манхэттена, изучая распечатку списка лиц, пропавших без вести на протяжении последней недели.
— Здесь почти пятьсот человек, — сказал он, поднимая глаза на Франка Фернандеса. — Сколько из них вы обычно находите?
— В зависимости от обстоятельств, — ответил Фернандес. — Начнем с того, что не все они на самом деле пропали, — так думают только их родственники. Поэтому этот список можно сразу сократить примерно на четверть. Вторая группа — люди, которые действительно пропали, но — по собственному желанию. А если ты — взрослый человек, не сделал ничего противозаконного и просто решил втихомолку уехать из города, это твое дело, а не полиции.
— Остается еще половина, — заметил Ло Манто, возвращая список капитану. — Что с ними?
— Четырех из десяти так и не находят, — сказал капитан. — Трех из десяти находят в моргах, и еще трех из десяти, если нам очень повезет, мы сумеем вернуть их семьям.
Ло Манто кивнул и оглядел просторное помещение, большую часть которого занимали шкафы с папками и огромные копировальные аппараты. В середине зала стояли небольшие, сдвинутые по два письменные столы, на черных телефонных аппаратах безмолвно вспыхивали и гасли красные лампочки.
— Ты обещал мне кофе, — сказал он Фернандесу, — и, может, даже что–то еще.
— Обещал, — согласно кивнул капитан, — но не обещал, что он будет хорошим.
— Когда я был здесь последний раз, кофе был отвратительным, и я не рассчитываю на то, что он вдруг станет лучше.
— Вот и хорошо, — сказал Фернандес. — Не люблю разочаровывать друзей.
Франк Фернандес был Одним из немногих представителей полицейского начальства округа, которые заработали свои нашивки не с помощью интриг и подхалимажа, а тяжким трудом. Его отец всю жизнь трудился водопроводчиком в Бронксе, а мать тридцать лет проработала в телефонной компании — еще с тех пор, когда та была единственной во всем городе. Родители надеялись на то, что их единственный сын выучится на врача или юриста и таким образом завяжет нарядную праздничную ленту на их американской мечте. Он обладал изрядными способностями и был готов работать, но загвоздка заключалась в том, что с того самого времени, когда Франк научился ходить и говорить, когда он стал разбираться в том, что происходит на улицах его родного Бронкса, он был одержим одной мечтой: стать полицейским, наказывать плохих людей и защищать хороших.
Меньше чем за три года Фернандес проделал путь от патрульного полицейского до детектива, а затем — до агента, действующего под прикрытием на ниве борьбы с наркотиками, заработав целый ящик медалей и благодарственных грамот. Какое бы задание ему ни поручали, какую бы банду ему ни предстояло разгромить, Фернандес неизменно действовал напористо и быстро. Он, подобно Ло Манто, не был сторонником пунктуального соблюдения всяческих правил и уложений, он использовал их по своему усмотрению и лишь ради пользы дела, но при этом был достаточно умен и, нарушая их, обставлял это так, чтобы в случае чего не быть прищученным в суде. Внушительный список произведенных им арестов и готовность идти на все, чтобы довести дело до конца, привлекли внимание верхушки управления, которая как раз в это время тщетно подыскивала достойных кандидатов на вакантные должности руководителей среднего звена. Но Фернандес никогда не воспринимал себя в качестве потенциального выдвиженца. Каждое новое назначение он зарабатывал потом и кровью, и это было известно каждому, кто носил на груди или поясе полицейский значок.
Фернандес был взыскательным начальником. Он добивался, чтобы на его участке уровень преступности был как можно ниже и жители округа чувствовали себя в безопасности. Он требовал от своих подчиненных, чтобы каждый арест был достаточно обоснован, и обвинение не рассыпалось, даже не успев дойти до суда.
