– Катя, – Михаил вдруг обнял ее и посмотрел ей в глаза. – Может, ты была несчастлива со мной? Может, я бывал с тобой груб? Или как мужчина я тебя не устраиваю?
– Нет, что ты, Миша… Ну что ты такое говоришь? У нас же с тобой все хорошо…
Он поцеловал ее, погладил по голове, и она испугалась этого жеста… Что будет с ними дальше?
– Свари кофейку, что ли, – неожиданно сказал он и, перешагнув через завернутый в ковер труп, сел в кресло. – Он сам виноват. Во всем виноват сам… Катя, у нас есть перчатки?
– Какие?
– Хирургические… Нам все придется делать в перчатках. А вазу – разобьем… В пыль…
А когда стемнело, они, обвязав труп веревкой, сбросили его из окна (не тащить же по лестнице или спускать на лифте), расположенного со стороны двора, где в этот час никого и никогда не бывает, быстро погрузили в багажник своего «Альфа-Ромео» и поехали за город. У Кати зубы стучали от страха – когда они проезжали мимо постов ГИБДД, она почти теряла сознание, молилась… Однако им повезло, их никто не остановил. Они отъехали километров на пятьдесят от города, свернули куда-то и медленно покатили по узкой дороге в глубь леса…
Остановились, Михаил достал из багажника саперную лопату и принялся копать могилу своему лучшему другу.
Он работал молча. Катя сидела на переднем сиденье и курила – вспомнила молодость… Даже не закашлялась – курила, как заправский курильщик, глубоко затягиваясь… И ей это нравилось, казалось даже, что от этого ей становится легче пережить все то, что сейчас происходило с ней… с ними…
Ковер с телом внутри оказался неподъемным. Или они так обессилели? Еле-еле вытащили! Веревки, которыми был стянут ковер, то и дело цеплялись за багажник. Наконец этот огромный, страшный рулон упал к их ногам.
– Помоги… – сказал Михаил, обливаясь потом.
Катя схватила непослушными руками край ковра и потянула… Они вместе дотащили его до могилы, сбросили туда. Михаил принялся засыпать яму землей.
– Миша, тебе страшно?
– Страшно… Я же нормальный человек. Но и ты пойми, что у нас другого выхода не было… Доказать, что ты оборонялась, может, и нетрудно, да только, говорю же, ты все того не выдержишь… Я же тебя знаю. Одна только процедура экспертизы чего стоит… К тому же все это унизительно – следствие, процесс… Непременно найдутся злые языки, которые будут утверждать, что ты сама спровоцировала его… Ты пойми, для простого обывателя изнасилование – простой половой акт, и ничего больше… И все те, кто знал Ивана, осудят прежде всего тебя… Скажут, что ты сама попросила его приехать, что вертела перед ним, извини, задом… И что он не заслужил того, чтобы его убили только за то, что он переспал с понравившейся ему женщиной…
– А ты… Тебе-то как после всего этого? Ты тоже страдал бы, ведь так? Ну, скажи, что мы с тобой сделали все правильно: я – что убила его (при этих словах ее затошнило), а ты – что помог мне избавиться от трупа…
– По сути, мы с тобой сейчас совершили преступление… Это чтобы ты знала…
– Я знаю… Но я ни в чем не виновата…
– Я верю тебе. Я знаю Ивана… Молодой, горячий мужик… Баб любит… Но я никогда не предполагал, что он поступит так с тобой, со мной… Жаль, что все так получилось…
– Миша… – вдруг опомнилась она. – А что, если кто-то видел, как он входил к нам в квартиру? Он… Он видный, яркий человек… Его могли заметить… К тому же ты не представляешь себе, как я кричала, когда он… когда он напал на меня… Думаю, что соседи все слышали…
– Скажешь, что это телевизор… найди, кстати, фильм, чтобы там была похожая сцена… Я помогу тебе…
Они вернулись домой уставшие, грязные. Катя пустила воду в ванную, насыпала туда соли, сделала пену. Пришел Михаил, они оба забрались в ванну и сидели долго, глядя друг на друга, словно безмолвно договариваясь о том, чтобы сохранить эту тайну. Миша даже взял ее за руки, и она поняла этот его жест – он означал, что они теперь всегда будут вместе, что он никогда не предаст ее, не выдаст, что он будет любить и заботиться о ней всю жизнь… Она плакала, и слезы капали в зеленоватую, с островками пены, воду…
5
Июль 2008 года
Титреенгёль, Турция
Михаил вернулся вечером, уставший, от него пахло анисовой водкой.
– У тебя виноватый вид, – заметила Катя за ужином. Маша со своим мужем Валентином, худощавым блондином с веселыми плутовскими глазами, сидели напротив них. Сбоку, возле стены сидел утомленный жарой и водой Сережа. Щечки его и нос были подрумянены солнцем. Видно было, что он хочет спать.
– Будешь тут виноватый, – вздохнул Михаил. – Целый день пили на яхте… И ведь не сказать, что я пьяница, но как-то хорошо пошло…
– Это в жару-то?! – удивилась Маша. – А может, вы высадились где-нибудь на берег… Где нет жары, где сплошные кондиционеры и много-много девушек…
– У меня анекдот! – перебил ее, ласково потрепав по руке, Валентин. – Про «много-много девушек»… Представьте. Негр идет по пустыне…
– Бред какой-то, – чуть слышно пробормотала Катя, которую раздражало буквально все. Она постоянно думала о том, кто же стучался в ее дверь, когда она была одна. – Негр в пустыне…
– Идет он себе идет, изнемогает от жары и жажды… И вдруг находит кувшин… Потер его, как водится, и из него вылетел джинн. «Я могу исполнить любое твое желание, говори!» Негр подумал и сказал: «Ну, во-первых, хочу, чтобы я был белым. Во-вторых, хочу, чтобы было много воды… А в-третьих…»
– …много девушек, – догадалась Маша и захлопала в ладоши. – Я угадала?
– Угадала. Но вот что сделал джинн, ни за что не догадаешься…
– Я знаю, – мрачно сказала Катя и покачала головой: – Он сделал его унитазом в женском туалете?
Михаил расхохотался. Валентин посмотрел на Катю, как на предательницу, а Маша прыснула в кулак.
– Надо же, ну, надо же до такого додуматься?! – закатывался в хохоте Михаил. – Унитазом в женском туалете? Катя, откуда ты знаешь такой анекдот?
– От верблюда…
– Что с тобой? Тебе нездоровится? – Михаил вдруг понял, что смеется один и что его жена чем-то озабочена. – Катя… Если ты не хочешь, можешь остаться в номере с Сережей… или я с вами… Но если ты меня отпустишь, то мы… втроем посидим наверху, на крыше отеля… Там есть отличный рыбный ресторан… Нам с Валей гид рассказала…
– Хорошо… Идите. А мы с Сережей пойдем домой. Он уже спит… Да, кстати, а тунца-то поймали?
– Поймали! – оживился Михаил. – Нам его сегодня в ресторане подадут…
– Ты пьян…
Она злилась на него за то, что ему хорошо, а ей – плохо, что он не видит, что она чем-то сильно расстроена, что не чувствует ее, как тогда, пять лет тому назад, когда преступление сделало их близкими, родными людьми… Сегодня он был далек от нее, чужой и к тому же еще пьяный… А теперь еще он собирался ужинать без нее в рыбном ресторане… «Жду тебя вечером на крыше отеля, там есть рыбный ресторан…»
* * *
Она была права. Он был пьян. Напился, чтобы хотя бы на время забыть все то, что отравляло его жизнь в течение вот уже пяти лет… Валентин понял его, но ровно настолько, насколько может понять приятель (но не друг, не посвященный): они сбежали от своих жен, чтобы расслабиться, выпить… Никто и не собирался ловить ни тунца, ни скумбрии…
– Нет, как же все-таки хорошо, вот так, бросить всех, сесть на яхту и в прохладе ресторана пить ледяное пиво… – говорил Валентин, заговорщицки подмигивая Михаилу и не замечая в нем никаких перемен. – Брак – это, конечно, дело хорошее, но так хочется иногда побыть в чисто мужской компании, где тебя так хорошо понимают…
Михаил слушал его и завидовал тому, что единственной проблемой приятеля было как раз оторваться от жены и напиться на яхте. Как же мало ему надо было для счастья!
Если бы Михаилу задали вопрос, что он хочет, он бы ответил сразу, не задумываясь: чтобы был вычеркнут из жизни тот день, тот кошмар, тот лес и та могила… Он знал, что и Катю тоже мучают кошмары, что она плохо спит, и этот общий страх объединял их, связывал, ему иногда казалось, что они стали единым существом, испытывающим одни и те же чувства…
Они практически никогда не говорили на эту тему. Да и что было говорить, когда и так все было ясно: они на свободе до тех пор, пока кто-то не обнаружил захоронения… Быть может, им повезет, и эту могилу никто и никогда не найдет, а если и найдет, то никогда не вычислят убийцу…
О том, что пропал Иван Брагин, стало известно через два дня. Первый день прошел тихо, никто из их окружения не обратил внимания на его исчезновение, а вот на второй день началось: постоянные звонки, расспросы… Как же иначе, если все знали, что Иван днюет и ночует у Андрияновых. Он не появлялся у себя на фабрике, его машина стояла в гараже, его телефоны не отвечали… Спустя три дня объявили в розыск, который не дал никаких результатов. На все вопросы, связанные с исчезновением Ивана, Михаил с Катей отвечали, что да, он приходил к ним, чтобы поздравить с годовщиной свадьбы, но пробыл недолго, сказал, что очень торопится, что его ждет невеста… Про невесту они придумали сами.
