Ознакомительная версия.
– Потому что это аморально, – хмуро ответила Света.
– Дело не в морали! Закон защищал их имущество, чтобы из-за скоропалительного брака оно не переходило в руки недостойного человека.
– Ни один нормальный человек не станет так быстро жениться после смерти того, кого он любил!
– Ты ошибаешься. Многие из них очень быстро выходили замуж. Буквально за первого встречного. Причем так поступали именно те, у кого брак был удачным.
– Но почему?!
– Потому что они привыкли быть счастливыми, Света.
Дрозд помолчал, дожидаясь, пока смысл его слов дойдет до нее.
– Тот, кто был несчастен, овдовев, наслаждался свободой. А тот, кто любил супруга, стремился побыстрее найти новую пару. Людям казалось, что так они опять обретут счастье».
…Песня закончилась. Света подошла к полке и принялась расставлять фигурки, зная, что никогда не разобьет ни одну из них.
– Они такие красивые, правда? – Мать со смущенной улыбкой смотрела на нее.
– Очень, – сказала Света. – Очень красивые.
И когда мама вышла из комнаты, даже смогла не расплакаться.
* * *
Почти все время Рыбаков молчал. Это было не враждебное молчание, просто погруженность в себя. Лишь один раз он очнулся от своей задумчивости, когда Света заметила старенький телевизор и вслух удивилась:
– Неужели здесь ловит?
– У меня антенна на крыше, – ответил Олег. – Не такая уж тут глушь. К сожалению.
– Я с трудом нашла к вам дорогу.
– Потому что ехали через Завидово. А можно было с другой стороны – и проще, и быстрее. А в пяти километрах отсюда электричка ходит.
Света мысленно поклялась, что поставит на навигатор другую программу. Или лучше купит бумажную карту.
– У меня один канал настроен: «Культура». – Рыбаков говорил глуховато. – Там неплохие фильмы бывают. Недавно «Золотого теленка» смотрел, новую экранизацию.
– Меньшиков вас не разочаровал? – спросила Света, чтобы поддержать разговор. Рыбаков выглядел немного сонным, ей хотелось его чуть расшевелить.
Рыбаков не просто расшевелился, а вскинулся.
– Меньшиков – отличный актер! – резко ответил он. – Но кто такой актер, вы понимаете? Это сосуд! Его наполняет режиссер. Идеальный актер – это совершенно пустой сосуд, который можно наполнить чем угодно. И когда вы говорите: «ах, удивительно, что такой отличный актер Сидоров так плохо сыграл роль Гамлета», это неверно! Вы должны говорить: ах, как плохо режиссер использовал такого отличного актера Сидорова. Режиссер, понимаете? Это будет справедливо.
Он помолчал и повторил, успокаиваясь:
– Справедливо…
Перед уходом Света не выдержала:
– Олег Иванович, можно один вопрос?
– Один можно, – разрешил Рыбаков.
– Я знаю, вы не любите посторонних в своем доме…
– Не посторонних тоже не люблю. Кроме вас здесь никого и не было. Почти никого.
– Тогда почему вы согласились на эту съемку?
– Потому что за мной был должок Дрозду. А теперь мы с ним квиты.
– Какой должок? – живо спросила Света.
Ей показалось, что в непроницаемых глазах Рыбакова мелькнуло злорадство.
– А это уже второй вопрос.
* * *
– Давай сначала, – сказал Дрозд. – Итак, ты приезжала к Рыбакову, чтобы сфотографировать его для журнала. Несколько дней спустя Олега убили. Причем в точности так, как в его последней пьесе: закололи ножом. Зачем так сложно? Есть масса более простых и верных способов убить человека. Кто-то очень хотел, чтобы его гибель соответствовала тексту.
– А ты читал эту пьесу – «Человек из дома напротив»?
– Сразу же, как только узнал о его смерти. Света, никаких совпадений. Рыбаков адаптировал для театра старый добрый английский детектив.
– Единство места и времени, замкнутый круг подозреваемых?
– Угу.
– А кто жертва? Писатель? Актер?
– Добропорядочный буржуа. Его семья начинает склоки вокруг убитого, выплывают неприглядные детали их жизни.
Света задумалась.
– Где-то я это уже читала…
– Я тоже, причем не один раз. Идея не нова. Только у Рыбакова в силу обстоятельств герои вынуждены несколько часов находиться с трупом в одной комнате. Напряжение нарастает, все приобретает оттенок абсурда, и они начинают обращаться к нему как к живому. Ну и так далее. Местами смешно, местами жутко.
– Но на нашу ситуацию не проецируется никак.
– Абсолютно. Даже за уши ничего не притянешь. – Дрозд машинально подергал себя за мочку уха. – Ладно, поехали дальше. Вчера ты отправилась к актрисе, играющей в спектакле по пьесе Олега, и в ее квартире случайно наткнулась на труп. То есть на манекен, который требовался для репетиции. Он лежал в том положении, которое описано в тексте…
– И в котором был найден Рыбаков, – тихо добавила Света.
– Получается, что так. Ты дотрагивалась до тела?
– До манекена? Я тебе уже говорила: нет. Схватила Тихона и побежала оттуда.
– Но вернулась. И хозяйка убедила тебя, что ты видела манекен.
– Это и был манекен! – упрямо воскликнула Света.
– Я с этим и не спорю. Стрельникова рассказала о твоей ошибке своему брату и еще одному актеру… Как его…
– Серафимович.
– Серафимовичу. И ты поехала домой. Все правильно?
– Да.
– На такси?
Света кивнула. Да, она вызвала такси из квартиры Анны Васильевны. Машину пришлось ждать больше получаса.
– И, конечно, вы снова попали в пробку, – хмуро сказал Дрозд. – Ты занималась котом и не глазела по сторонам.
Света поняла, куда он клонит.
– Ты хочешь сказать, меня могли легко проследить от квартиры Стрельниковой?
Дрозд приподнялся и зачем-то осмотрел двор.
– Как нефиг делать, – подтвердил он, опять думая о чем-то своем.
– Леш, я тебя сейчас стукну, – серьезно сказала Света. – Прекрати меня пугать.
Он обернулся, вскинул брови:
– Что такое?
– Мне и без того страшно. А ты еще так себя ведешь… Как будто что-то знаешь, но мне не говоришь.
Дрозд раздраженно махнул рукой и сел.
– Ничего я не знаю! Но яма на дороге была вовсе не таких размеров, чтобы ее объезжать. Я еще вчера об этом подумал. Да и тебя очень сложно не заметить на обочине. Водитель должен быть слепой или пьяный.
– Да запросто, Лешка! Мало ли на наших дорогах пьяных водителей!
– Я бы поверил в несчастный случай, если бы в тебя сегодня не стреляли. Свет, подростки не палят по людям из настоящего оружия. Слишком много совпадений.
Она сникла.
– Мы возвращаемся к вопросу «зачем», – сказал Дрозд. – У меня есть только одна версия: ты увидела то, что тебе нельзя было видеть.
– Что, например?
Тихон, с холодильника внимательно слушавший их разговор, решил переместиться поближе. Подобрался – и сиганул на подоконник.
– Понятия не имею. Слушай… – Лешка потер лоб. – А нож в спине манекена был бутафорский?
– Нож, нож… – забормотала Света, вспоминая. – Я не видела само лезвие. Ручка толстая такая, изолентой обмотана.
– Изолентой?
– Да. Обычной, синей. Там что-нибудь сказано про орудие убийства?
– Лишь то, что это охотничий нож, принадлежавший покойному. Но про ручку Рыбаков ничего не написал.
Дрозд вдруг щелкнул пальцами:
– Светка, а когда ты приезжала к Олегу домой, тебе на глаза не попадалось ничего похожего на этот нож?
Света вызвала в памяти картину рыбаковского пристанища.
– Кажется, нет, – с сомнением проговорила она. – Но там было столько хлама, что я могла и не заметить. Честно говоря, торопилась быстрее отработать и уйти оттуда.
Они уставились друг на друга, озаренные одной мыслью.
– Снимки!
Света схватила ноутбук, быстро нашла нужную папку.
– Будем просматривать все? Их около двухсот.
– Давай хотя бы начнем, – решил Дрозд.
Щелчок мыши вывел на экран портрет Олега Рыбакова, и оба умолкли.
На них смотрел пожилой бородач с невыразительным лицом. Говорили, что Олег обрел в своей деревушке мудрость и покой. Но в глазах на снимке не видно было ни мудрости, ни спокойствия – одна только усталость.
– Сколько ему..? – тихо спросила Света.
– Сорок пять, – так же тихо ответил Дрозд. – А выглядит старше, да?
– Это из-за бороды, – не очень уверенно предположила она.
Дрозд покачал головой. Нет, дело было не в бороде, а в выражении глаз.
– Знаешь, не роман он уехал писать в деревню, – вдруг сказала Света. – Он от чего-то сбежал.
– Или ему просто все осточертело. Выработал ресурс. А когда мы общались, был тот еще живчик. Ладно, листай дальше.
Они просмотрели все кадры, особенно внимательно разглядывая те, на которых встречались предметы. Два общих плана комнаты заставили Дрозда присвистнуть.
– Пусть кто-нибудь еще скажет, что у меня дома бардак!
– Подожди-ка! – Света даже наклонилась к экрану. – Вот здесь, кажется… Точно, шарф! Такой же был на манекене!
– Такой же или похожий?
– Ручаться на все сто не могу, но расцветка у них одинаковая. Дурацкий такой, полосатый. Их на всех лотках продают.
Ознакомительная версия.
