Ознакомительная версия.
- Вот, вот, - согласился Гек, - это сообразно и моему характеру мыслей. Но в драгоценностях я ничего не понимаю, хотелось бы посоветоваться. Нельзя ли, например, приобрести что-нибудь из старинных украшений, в средствах ведь я не стеснен.
Кириец удивленно вскинул брови:
- Друг мой, под старинным у нас в ювелирном деле понимается нечто особенное.
- Особенное?
- Именно! - кириец вынул из-под прилавка нечто вроде большого альбома. - Этот каталог так и называется - "Старинные драгоценности и украшения".
Ювелир начал медленно переворачивать твердые страницы с фотографиями: браслеты, кольца, колье - алмазы, сапфиры, изумруды - тонкая, исключительно изящная работа.
- Все, что здесь есть, совершенно уникально и, насколько мне известно, ни одна из указанных тут вещей в настоящий момент не продается. К тому же вынужден вас огорчить, - добавил он после паузы, - если бы даже и продавалось хоть самое маленькое кольцо, вы бы вряд ли смогли его приобрести. Так это дорого.
- Ну, тогда нет ли чего-нибудь такого же посовременней?
- В том-то и дело, мой друг, что таких камней сейчас найти в природе планеты не могут. Только наши древние предки знали секреты их поиска, ведь любому из этих камней много сотен лет. Сейчас есть другие, полудрагоценные, есть жемчуг морской, перламутр.
- Да, да, - задумчиво протянул Гек, - теперь и мне вспоминается, что-то я раньше об этом слышал. Вроде бы и у нашего знаменитого доктора Ренвуда имеются старые камни?
- Да! Замечательные изумруды, - ювелир полистал каталог, вот они.
Гек увидел крупные зеленоватые, причудливо ограненные кристаллы. Серьги - два одинаковых очень крупных камня в ажурном металле, по-видимому, платиновой группы, и ожерелье с несколькими крупными камнями по центру и россыпью средних по периферии. Подобные вещи на Земле можно было встретить только в музейных экспозициях. Гек никогда специально не интересовался ювелирным искусством, но хорошо понимал, что эта своеобразная сфера творчества обладает огромными выразительными возможностями. Настоящее ювелирное изделие не есть украшение в узком смысле слова, оно, как и любое произведение художественного творчества, несет мысль о человеческой жизни. Пусть не в столь непосредственной форме, но все же. Ювелир, как и всякий художник, стремится средствами своего материала сказать о человеке, дать точные символы движениям души и мыслей. Поэтому целью его труда в конечном счете является не металл и камень, а высокий, владеющий человеком разум и кипящие в нем страсти, переливчатые, как грани благородного кристалла, и глубокие, как исходящий из него внутренний свет. Такое искусство не может быть сильным у слабого народа, где беден опыт поколений. Там любой самый редкий металл или камень превращается в побрякушку, а здесь ...
Гек перевернул последнюю страницу каталога и, поймав взгляд старого кирийца, понял, что они оба думают об одном и том же: как могли появиться эти шедевры у измученного борьбой за существование народа, истощающего в этой борьбе свои силы, да еще несколько сотен лет назад, когда уровня цивилизации едва должно было хватать на элементарное бытоустройство.
И второй вопрос, который задал себе Гек, когда уже выбрался на улицу и малость очухался от ослепляющей красоты увиденного.
Что могло послужить причиной такого шикарного подарка, если допустить, что в его основе лежит не романтический, а вполне практический мотив?
Передача информации о работе Шацкого? Да, это в первую очередь. Но если так, логично предположить, что информация передавалась через фотоснимки записей в журналах. А это нетрудно проверить. Если Ольга фотографировала записи, то делала это с помощью обычного любительского аппарата, который есть у каждого землянина, отправляющегося за пределы родной планеты. Съемка таким аппаратом сопровождается импульсной вспышкой и на малых расстояниях оставляет характерные микроожоги волокон любой бумаги. Средствами его портативного набора их легко обнаружить.
На обратном пути Гек опять взял на себя управление аппаратом.
- Ну, как вам Ренвуд? - первым делом спросил Макс. - Мощный мужик, правда?
- Да, очень интересная личность. Макс, вот он говорил, что у них преступности почти нет, а Тротт рассказывал мне со слов Артура, что на него тут какое-то нападение было, на празднике местном, что ли.
- Действительно, странная история, - Гринев задумчиво потер переносицу, - меня с ними на празднике не было, оставлять станцию совсем без присмотра нельзя ... Один ненормальный пытался ударить Шацкого по голове чем-то вроде топорика. Его тут же схватили. Ренвуд потом извинялся, очень переживал. А тип этот оказался сумасшедшим, его в лечебницу упрятали.
Гек чуть задержался в нижнем холле и, пожелав спокойной ночи вслед убегавшему Гриневу, отправился в лабораторию, а оттуда, захватив журналы, к себе в номер.
Он достал спектрограф, открыл один из журналов наобум, где-то в середине, и включил прибор. ... Ну так и есть, индикатор сразу же указал на наличие тех самых признаков характерных ожогов от микровспышки.
Гек испытал неприятный внутренний толчок. Сдвинулся тот эмоциональный барьер, который все еще разделял логику следователя от чувств нормального человека, которому всегда противоестественно злодейство. Не хотелось расставаться с надеждой, что вся эта история просто несчастный случай, как рассказывал Макс - за суетой дел и мыслей взял человек вторую таблетку стерона, ... и действительно ведь могло так быть.
Гек начал проверять журналы с первых страниц. Он переворачивал их одну за другой, и каждый раз прибор фиксировал одно и то же - страница подвергалась фотосъемке.
Если так пойдет дальше, значит, Ренвуда и его помощников интересовали не какие-то отдельные моменты в исследованиях Шацкого, а вся его работа целиком. Стало быть, и шпионаж был начат давно и проводился систематически. Ну, а как совместить такое любопытство с природными чертами кирийцев - тактом, деликатностью и прочей моралью? Подкуп гражданина чужой цивилизации с целью хищения сугубо служебной информации! Что их могло толкнуть на такую скандальную затею?
Гек перелистывал страницу за страницей, а результат был тот же.
Допустим, что озабоченные возможно не слишком высоким состоянием собственной цивилизации, кирийцы пытались контролировать работу Шацкого, чтобы в случае отрицательных для них результатов что-либо предпринять. Хм, что-либо ... Допустим также, что Шацкий проговорился Ренвуду о том, что его ученые коллеги на Земле не знают о разработанных им методах, как оно в действительности и было. Тогда убийство в самом деле приобретало реальный смысл. Но с какой стати у кирийцев должны были возникнуть серьезные опасения на свой счет, это во-первых? И во-вторых: вот уже кончаются последние страницы и все со следами ожогов - значит кирийцы получили полную информацию о выводах Шацкого. Но это, по сути дела, говорит в пользу их непричастности к смерти ученого. Иначе получается, что они убрали Шацкого, опасаясь его открытий, но, сохранив, их начали потом просить, чтобы они стали как можно быстрее известны землянам. Конечно, выкрасть целый журнал они бы побоялись, но подделать, фальсифицировать часть записей кирийцы бесспорно могли, журналы больше месяца спокойно пролежали на столе покойного. Да и этого даже не требовалось, достаточно было вырвать два-три листочка или сделать несколько серьезных помарок и никто никогда ничего бы не понял, даже если стал бы разбираться целый коллектив.
И в то же время, Ренвуду несомненно известны выводы Шацкого, крайне негативные выводы, а его поведение в сегодняшнем разговоре иначе как "враньем в глаза" не назовешь это ясно. Но смысл такого поведения абсолютно непонятен. Если они непричастны к гибели ученого, то почему все-таки не воспользовались этой гибелью и не исказили записи. Не посмели? Но организовать авантюру со шпионажем ведь посмели! Нет, не сходятся тут концы с концами. Значит, чего-то не хватает в этой истории.
Теперь, конечно, можно повести атаку в лоб. Прижать Ольгу, взять у нее официальные показания, представиться Ренвуду в своем подлинном качестве и потребовать объяснений ... Ну да, и получить в ответ кучу извинений и рассказ о том, что они, кирийцы, проявили непростительное любопытство, опасаясь, что земляне могут не раскрыть им всю правду об их будущем. Нет, такой шаг был бы непростительной ошибкой. Значит, остается только одно - искать логику в поведении Ренвуда и его компании.
Гек перевернул одну из последних оставшихся страничек, и стрелка индикатора повела себя чуть иначе. Если бы до этого он не проделал такую процедуру множество раз, то, конечно, не обратил бы на это внимание. Но глаза уже привыкли к совершенно одинаковому поведению стрелки и зафиксировали еле заметное нарушение в ее плавном движении. Гек отлистал несколько страниц назад и проделал все заново. ... Опять что-то не нравилось прибору именно на этом развороте журнала. Как будто некая шероховатость возникала при начале движения стрелки. Гек еще раз отлистал назад страницы, ... и с тем же результатом. Может быть, причина в незаметных глазу дефектах бумаги, что-то ведь тут влияет?
Ознакомительная версия.
