- Она не настаивала на том, чтобы остаться, - рассказывал Мегрэ об этой сцене своей супруге. - Прежде чем уйти, она попыталась было раскрыть сумочку, чтобы извлечь оттуда деньги. Но, к счастью, вовремя одумалась. Уже в коридоре она спросила меня:
- Вы считаете, что он ни в чем не нуждается?
И поскольку я ей ответил, она стала настаивать:
- Возможно, я могла бы перевести определенную сумму для него на имя директора больницы? Ему было бы лучше в одиночной палате.
- Свободных сейчас нет.
Она продолжала настаивать.
- Что я должна для него сделать?
- Пока ничего. Я подошлю к вам инспектора, чтобы вы подписали бумагу, согласно которой вы признаете в этом больном вашего мужа.
- Но зачем, если это он и есть?
Наконец-то она все же удалилась.
Они кончили обедать и сидели за чашкой кофе. Мегрэ разжег трубку.
- Ты вернулся в палату?
- Да. Несмотря на укоризненные взгляды старшей медсестры.
Она стала для него чем-то вроде личного врага.
- Келлер так и не заговорил?
- Нет. Пока интерн обслуживал лежавшего рядом с Тубибом больного, я продолжал тихим голосом свой монолог.
- И что же ты ему сказал?
Для мадам Мегрэ сегодняшний разговор за чашкой кофе был чуть ли проявлением чуда. Ведь обычно она практически не знала, каким делом в данный момент занимается её муж. Тот звонил ей, сообщая, что не придет то на обед, то на ужин, или что часть ночи он де проведет у себя в кабинете или где-нибудь еще, и она узнавала о его деятельности чаще всего из газет.
- Сейчас уж и не помню, что точно я ему нашептал, - ответил слегка смущенный Мегрэ. - Моя цель состояла в том, чтобы завоевать его доверие. А посему темы менялись - то я упоминал Леа, которая дожидалась меня у входа в Отель-Дьё, то о его личных вещах, которые сейчас находится в надежном месте, и о том, что ему их вернут по окончании лечения.
- Похоже, эта болтовня доставляла ему удовольствие.
- Заверил его также том, что если он сам не пожелает, то может больше не встречаться с женой, что она предложила оплатить расходы по содержанию Тубиба в отдельной палате, но свободных мест пока, дескать, нет.
У того, кто посмотрел бы в эти минуты на меня со стороны, наверное, создалось бы впечатление, что я читаю молитвы.
- Думаю, вы предпочитаете остаться здесь, а не переводиться в частную клинику, - продолжал я.
- А он так и не произнес ни слова?
Мегрэ почувствовал себя неловко.
- Знаю, что это глупо, но я уверен, что он меня одобряет, и мы друг друга хорошо понимаем. Я даже попытался вновь вернуться к вопросу о нападении на него.
- Вы спали в тот момент?
Мы с Тубибом как бы немного играли в кошки-мышки. Убежден, что он раз и навсегда решил ничего не говорить по этому поводу. А человек, способный столь долго жить под мостами, чего-чего, а молчать-то уж, неоспоримо, умеет.
- Но по какой причине он вот так вот замкнулся в себе?
- Понятия не имею.
- Может, кого выгородить хочет?
- Допускаю.
- Но кого?
Мегрэ поднялся и повел плечами.
- Если бы я знал ответ на этот вопрос, то был бы Богом-Отцом. Я был бы не прочь ответить тебе тени же словами, что и профессор Маньен: я тоже не чудотворец.
- В итоге ты так ничего нового и не выяснил?
- Нет.
Сие было не совсем так. Лично Мегрэ был почему-то уверен, что многое узнал насчет Тубиба. И если он и не начал ещё понимать его по-настоящему, то все равно между ними уже установилось нечто вроде скрытого и несколько таинственного контакта.
- В какой-то момент...
Он замешкался, не зная продолжать ли свою мысль, словно опасался, что его уличат в ребячестве. Ладно, ничего не поделаешь! Мегрэ требовалось выговориться.
- Так вот, в ходе встречи я вытащил из кармана стеклянный шарик. По правде сказать, сделал я это совсем неумышленно. Просто, ощутив его у себя в ладони, подумал, а что его вложить в руку Тубиба? Вид у меня был, наверное, несколько нелепый.
Ему даже не понадобилось рассматривать, что это такое. Он сразу узнал безделушку, едва прикоснувшись к ней. И что бы там ни утверждала старшая сестра, у меня нет никаких сомнений в том, что при этом его лицо просветлело от радости, а в глазах мелькнула лукавая искорка.
- И тем не менее он продолжал отмалчиваться?
- Ну, это уже друго вопрос. Помогать мне он не собирается. Тубиб твердо решил ничего не говорить, и мне докапываться до истины самостоятельно.
Возбуждал ли Мегрэ брошенный ему таким образом вызов? Редко когда его супруга видела своего мужа таким оживленным, целиком захваченным перипетиями расследования.
- А внизу меня ждала на тротуаре Леа; она жевала табак, та что я решил отдать ей все содержимое своего кисета.
- Считаешь, что ей ничего не известно?
- Если бы было иначе, она, бесспорно, мне бы уже все выложила. Между этими людьми устанавливаются отношения большей солидарности, чем между теми, кто живет нормально, в домах. Не сомневаюсь, что они сейчас обмениваются друг с другом информацией и ведут собственное, независимое от меня, небольшое расследование.
- Все же один, возможно, стоящий факт она мне сообщила, а именно: Келлер, оказывается, не всегда жил под мостом Мари и он, так сказать, не из этого квартала, поскольку поселился там всего пару лет назад.
- Где же он обретался до этого?
- Тоже на берегу Сены, но выше по течению, на набережной Рапэ, под мостом Берси.
- Они часто меняют места проживания?
- Нет. Для них это не менее важно, чем для нас переезд на другую квартиру. Каждый находит свою нишу и более или менее за неё цепляется.
Как бы вознаграждая себя за столь обстоятельный пересказ событий или же ради того, чтобы сохранить хорошее расположение духа, Мегрэ в заключение принял рюмочку терновой настойки. После чего взял шляпу и обнял мадам Мегрэ.
- До вечера.
- Думаешь, удастся вернуться к ужину?
Вот уж чего он знал не более, чем она сама. По совести говоря, у него не было ни малейшего представления о том, чем он сейчас будет заниматься.
Торранс с утра проверял показания страхового агента и его друга-заики. К этому времени он уже должен был побеседовать с мадам Гулэ, консьержкой дома на улице Тюренн и с виноторговцем в кафе, что на углу с улицей Фран-Буржуа.
Скоро ему станет ясно, соответствует ли действительности история с собакой Нестором или же её выдумали с начала до конца. И даже если все подтвердится, это ещё не будет доказательством того, что оба приятеля не организовали этот набег на Тубиба.
И что побудило их к этой выходке? В рамках полученных по делу данных какого-либо повода не просматривалось.
Но что за резон мог бы быть, к примеру, у мадам Келлер организовать эту авантюру с попыткой утопить мужа в Сене? И кого она привлекла тогда в качестве исполнителей?
Однажды, когда при так же весьма загадочных обстоятельствах угробили одного совершенно бесцветного и нищего малого, комиссар оказал следователю:
- Бедняков не убивают...
Но и клошаров тоже. А тут вне всяких сомнений от Франсуа Келлера попытались избавиться.
Мегрэ раздумывал об этом, стоя на открытой платформе автобуса и рассеянно прислушиваясь, как воркует стоящая рядом парочка влюбленных, когда в голове неожиданно промелькнула одна мысль. Причем, к ней его подтолкнуло когда-то сказанное им слово "бедняк".
Поэтому войдя в кабинет, он сходу позвонил мадам Келлер. Но её не было дома. Прислуга сказала, что хозяйка обедает в городе с подругой, но не имела никакого представления, в каком точно ресторане.
Тогда он попросил соединить его с дочерью Келлера - Жаклин Русселе.
- Вы, насколько я знаю, встречались с маман. Она вчера вечером, после вашего визита, тут же связалась со мной. И менее часа назад звонила снова. Выходит, это бесспорно мой отец...
- Похоже, на этот счет не осталось ни малейших сомнений.
- И у вас по-прежнему нет пока никаких соображений о причинах нападения на него? Может, все же была какая-нибудь драка?
- Разве ваш отец был любителем почесать кулаки?
- Нет, это был самый мягкий и добрый человек на свете, во всяком случае, в те годы, когда мы жили одной семьей и, как я полагаю, он скорее не стал бы отвечать ударом на удар.
- Вы в курсе дел вашей матери?
- Каких?
- Когда она выходила замуж, то не была состоятельной женщиной и не рассчитывала, что в один прекрасный день на неё свалится такое богатство. Как и ваш отец. Возникает вопрос, подумывали ли они о составлении брачного контракта? И если такового не было, то значит, их имущество считается совместной собственностью, и в этом случае Франсуа Келлер мог бы требовать себе половину наследства жены.
- Нет, к ним это рассуждение неприменимо, - ответила она, не колеблясь ни секунды.
- Вы уверены?
- Маман вам подтвердит. Когда замуж выходила я, то подобные вопросы возникли и у нашего нотариуса. Мои родители оговорили раздельное владение имуществом.
- Будет ли с моей стороны нескромным спросить у вас фамилию этого человека?
