Ознакомительная версия.
Самое интересное, что второе окошко регистратуры было открыто, и возле него одиноко маячила одна-единственная фигура молодой мамаши с ребенком. Регистраторша бодро выписывала ей какой-то листок, и было ясно, что через пару минут это окошко освободится. Но я была уверена, что ни одна из воинствующих старушек к этому окошку не подойдет.
Кто-то робко потрогал меня за плечо. Я резко обернулась, ожидая нападения очередной обиженной пациентки, но это была регистраторша.
– Вы хотели поговорить? – прошептала она. – Мы в милицию пойдем?
– Для начала надо уйти на другой этаж. – Бабки уже вполне могли заглушить шум Ниагарского водопада, и мне пришлось кричать собеседнице прямо в ухо. – Давайте пойдем хоть куда-нибудь, где можно нормально поговорить!
– А они? – Бедняга, чуть не плача, кивнула на разъяренных теток.
– А они пойдут к другому окну! – заорала я, схватила регистраторшу под локоток и, не обращая внимания на пару довольно увесистых пинков сзади, потащила ее к лестнице. Мы выбежали из просторного зала на первом этаже, вихрем взлетели по лестнице на три пролета вверх, и, лишь оказавшись возле стоящей в пролете скамеечки и убедившись, что погоня отстала, я перевела дыхание.
– Полина Анатольевна. – Я по-мужски протянула ладонь запыхавшейся женщине и вопросительно посмотрела на нее.
– Маргарита Петровна. – Она даже не задумалась над тем, что работник милиции должен знать ее имя-отчество. Впрочем, ничего удивительного, после нападения боевых старушек можно и собственную дату рождения забыть.
– Маргарита Петровна, расскажите мне все. Когда и почему вашей дочери угрожали?
Бедняга тяжело вздохнула и слегка покачнулась. Я чуть ли не силой усадила ее на скамеечку, сама устроилась рядом и приготовилась слушать. История оказалась совсем не той, что я ожидала.
Еще до поступления в университет Таня познакомилась в элитном ночном клубе с парнем. Он был одет в самые крутые в том сезоне джинсы, ездил на джипе «Лендровер» и гнул пальцы веером настолько сильно, что вполне мог защитить себя от самой лютой жары. Тане он понравился, а вот ее мать дорогая одежда и машина насторожили. «Доченька, никак бандит?» – с тревогой спрашивала она, но Таня лишь смеялась в ответ.
Парень оказался не бандитом, а сыном крупного торговца алкоголем, совладельца винно-водочного заводика. Он все порывался отправить великовозрастного сыночка на обучение в Англию или в Швейцарию, но Антон учиться не желал, равно как и работать, предпочитая прожигать жизнь в дорогих клубах и на тусовках. Таня была поражена размахом, с которым Антон ухаживал за ней: если он дарил цветы – то это был роскошный букет белых роз, политых сверху фиолетовой блестящей краской. Причем доставлял их специально нанятый курьер. Если он дарил подарки – то это были выполненные по эксклюзивному заказу на местной ювелирной фабрике бриллиантовые колечки или антикварные браслеты из золота или серебра с рубинами.
Правда, роста сын миллионера был невысокого – они с Таней гармонично смотрелись, лишь если девушка была в туфлях вообще без каблуков. Девушка была совсем невысокого роста и хотя говорила всем, что в ней метр семьдесят, на самом деле набирала желанную высоту лишь за счет высоких шпилек. Собственно, на лицо Антон тоже не слишком удался – крупный нос картошкой на несколько одутловатом от постоянных попоек лице его не красил, как и преждевременные мешки под глазами и слегка намечающийся пивной животик.
Но ослепленная его щедростью Таня плевать хотела на все эти мелкие недостатки. Она ждала предложения руки и сердца, но дождалась, как ныне водится, предложения «пожить вместе, пока не надоест», в его собственной трехкомнатной квартире в Белгороде, на последнем этаже исторического (вернее, доисторического) дома. В квартире совсем недавно был проведен евроремонт, и она вся сверкала – разноцветными хрустальными люстрами, диванами из позолоченной парчи, выписанными из Италии по спецкаталогу, настенной росписью, разумеется, тоже изобилующей позолотой. Потрясенная такой роскошью, девушка из малогабаритной панельки согласилась на это предложение, рассчитывая, что сможет приручить такого завидного жениха. Но вскоре она бурно делилась с матерью радостью – как хорошо, что Антон не позвал ее замуж!
Ее избранник оказался патологически ревнивым и настолько же подозрительным. Он вбил себе в голову – или это туда вбил папаша, – что молодым девчонкам нужен не он сам, а его миллионы. И потому любая попытается его окрутить и, получив желаемое, тут же заведет красивого любовника, которого будет одаривать на его, Антона, денежки. Таня пыталась убедить его в том, что полюбила его самого, и в первую очередь за душевную красоту, но, вероятно, была недостаточно убедительной. Или же, что более вероятно, Антон подсознательно чувствовал, что его душевная красота вполне соответствует красоте физической. И он начал жестко контролировать подругу.
И только тут Таня поняла, что миллионы в дурных руках – не только благо. Вся ее одежда, сумочки и даже, пардон, трусики с бюстгальтерами оказались буквально нашпигованы различной аппаратурой. Мелкие «жучки»-микрофончики записывали звуки не только разговоров и шагов, но даже, казалось, биения сердца, «маячок» на туфлях без каблуков, купленных лично Антоном в дорогом магазине, фиксировал ее местонахождение. О том, что могло находиться внутри ее мобильника, девушка боялась даже подумать. А по вечерам начинались допросы с пристрастием.
– Ты где была в половине пятого? – орал разъяренный Антон, выпучив глаза и становясь похожим на безумного краба.
– Не помню… Наверное, у мамы. – Таня никак не могла запомнить кучу мелких дел, которые успевала сделать после окончания лекций в универе.
– Врешь, б… – Далее следовала четверть часа отборного мата. Перекричать разбушевавшегося возлюбленного девушка не могла, ей оставалось только переждать очередной взрыв ярости, а затем по минутам вспоминать, что именно она делала в течение дня. Причем, что интересно, о своих делах неработающий Антон распространяться не любил, хотя безвылазно дома не сидел, Таня это знала точно.
Как говорится, чем дальше в лес – тем толще партизаны. Антон начал контролировать внешний вид Тани. Босоножки и туфли на шпильках были ликвидированы как класс еще в самом начале их знакомства. Но еще пару месяцев после начала совместной жизни обувь и одежду Таня покупала себе сама. Антон щедро выдавал ей деньги на «мелкие расходы», которые порой бывали очень даже крупными.
Но после очередного скандала, когда Таня не смогла отчитаться за целых полтора часа, проведенных невесть где после занятий, Антон в припадке бешенства вытряхнул с вешалок большого гардероба всю Танину нарядную одежду, сгреб ее в охапку и выбежал на лестницу. Вернулся он минут через десять уже с пустыми руками. Таня заплакала. На ее вопрос – куда же он дел ее блузочки, юбочки и платьица – Антон с нескрываемым злорадством ответил, что отдал все местным бездомным. Пусть теперь бомжихи в коктейльных платьицах своих мужиков соблазняют.
– Но мне теперь на улицу выйти не в чем! – рыдала Таня. – Я не могу пойти в универ в домашнем халате!
Немного попыхтев, парень предложил подруге утереть слезы и пообещал компенсировать утрату. Все крупные супермаркеты еще открыты, и купить для Тани одежду – не проблема. Голой она в любом случае не останется. Нет, с собой он девушку не возьмет, как она правильно заметила, в тоненьком кружевном халатике в приличном супермаркете она будет смотреться слегка, гм, неуместно. Но ничего, Антон прекрасно знает ее размеры, справится и сам.
Он действительно прекрасно знал размеры Тани, в чем она и убедилась через пару часов. Как и в том, что отныне ее повседневной одеждой будут страшные, как вся ее жизнь, серые спортивные костюмы, купленные, похоже, на распродаже секонд-хенда. Или позаимствованные у тех самых бомжей, которым Антон отдал все ее наряды. Из обуви сын миллионера купил своей любовнице жуткие кроссовки на шнуровке, живо напомнившие Тане нелюбимые еще со школы физкультурные кеды. Все подаренные драгоценности он у Тани изъял, сообщив, что нечего ей в универе брюликами сверкать. Впрочем, к растянутому спортивному костюму старинное бриллиантовое колье, в самом деле, вряд ли подошло бы.
После этого для бедной девчонки началась не жизнь, а сущая каторга. Утром Антон, раньше любивший подольше поспать, вставал вместе с ней, чтобы лично убедиться, что Таня надела именно один из четырех жутких спортивных костюмов. Впрочем, другой женской одежды в квартире и не было, так что причины беспокойства сожителя оставались для Тани тайной за семью печатями. После окончания занятий Таня должна была позвонить Антону с мобильника, нашпигованного самой дорогой техникой, чтобы он засек ее местонахождение. После чего она должна была кратчайшей дорогой отправиться домой и позвонить Антону уже с домашнего телефона. Причем время, затраченное на дорогу, он, похоже, проверял с секундомером. И если Таня хоть на пять минут не укладывалась в нормативы, устраивал ей страшнейший скандал.
Ознакомительная версия.
