— Мебель для дома ему прислали с Тайваня, но это было давно. А вообще он получал лишь нефрит. Из разных мест — из Тайбэя, Сингапура, Бангкока.
Войдя к себе в квартиру, он сразу направился к телефону. Боб Накамура ответил через несколько секунд.
— Послушай, — сказал Тиббз, — мне кажется, я кое-что нащупал. Давай поедем погуляем по ночному Лос-Анджелесу?
— Ты сейчас где?
— Дома. Приезжай. Форма одежды та же, что и в прошлом месяце, когда мы вели наблюдение в кегельбане.
— Понял. Буду через сорок минут.
— Не спеши, у нас впереди целая ночь.
Вирджил положил трубку и медленно двинулся в спальню. Здесь в шкафу хранилась его спецодежда: видавший виды пиджак, линялые синие джинсы, старая рубашка, обшарпанные рабочие ботинки. Он принялся одеваться, превращаясь в обитателя рабочего негритянского квартала. И не только внешне. Мысленно он уже перенесся в те дни, когда ходил только в такой одежде. Когда жил с осознанием, что родился в этой стране изгоем и останется им до конца жизни.
Вирджил налил себе виски с содовой и медленно выпил, обдумывая план на вечер и предстоящую ночь. Рядом с бутылкой поставил бокал для напарника. Боб не был выпивохой, но сегодня требовалось, чтобы изо рта попахивало спиртным.
В дверь позвонили. На пороге стоял Боб Накамура. Он оделся под американского японца-чернорабочего, каких в Лос-Анджелесе немало. Некоторые в свободное время промышляли и кое-чем иным, не всегда законным.
— Какая программа? — спросил он.
— Ищем наркотики, — ответил Вирджил. — Смотрим, что творится на рынке, какое предложение. Если понадобится, то немного купим. Но я тут предвижу трудности.
— Да, я слышал, что с героином творится что-то неладное. Не знаешь почему?
— Примерно представляю. — Вирджил указал на бокал. — Пей и слушай. Только учти, это строго секретно. Кто-то старательно убирает героин с улиц, чтобы освободить место для другого наркотика. Много сильнее.
Накамура застыл с бокалом у рта.
— Сильнее героина?
Тиббз кивнул.
— Он синтетический, поэтому пробовать и даже нюхать опасно. Учти это, если на него натолкнемся.
— Неужели правда?
— К сожалению, да, Боб. Ты же знаешь, я слов на ветер не бросаю.
— Как к нему привыкают?
— Очень быстро.
Накамура опустился на стул.
— Боже!
Вирджил сел с бокалом напротив.
— Теперь ты понимаешь, на что мы охотимся.
Боб пригубил виски.
— В полицейском управлении Лос-Анджелеса знают?
— Да. Бюро ввело их в курс дела.
— Так что, твой мистер Ван торговал этим зельем?
— Вот это как раз я и пытаюсь выяснить.
Боб встал.
— Ладно, поехали. Я взял машину у одного знакомого механика. Девятилетний «шевроле». Но ходит лучше, чем выглядит.
— Хорошо. — Вирджил снял трубку и набрал номер ночного дежурного по полицейскому управлению. — Это Тиббз. Мы с Бобом Накамурой собрались в город. Сообщите в полицейское управление Лос-Анджелеса, что мы будем действовать на их территории. Очевидно, значительную часть ночи. Район патрулирования: Южный Альварадо и Центральный рынок.
— Принято, — произнес дежурный. — Вам нужна помощь?
— Если понадобится, сообщим. — Он положил трубку.
— Кстати, — спросил Боб, — а что нас сегодня связывает? Я имею в виду, почему мы с тобой такие разные, а ходим ночью вместе по городу?
— Ты не понял? — удивился Тиббз. — Мы просто любим друг друга.
— Тогда другое дело. — Накамура улыбнулся. — Признаюсь, ты мне уже давно очень нравишься. Такой симпатяга.
— Ты не очень задирайся!
Тиббз принял шутливую боксерскую стойку, словно собираясь нанести приятелю удар, затем поставил бокал, и они вышли к стоящему у дома старому автомобилю.
Вскоре машина затормозила у корпуса, где обычно жили условно-досрочно освобожденные правонарушители по наркотикам в штате Калифорния. Располагались по трое мужчин в комнате, плату за кров и еду с них брали небольшую. Днем они работали. Разумеется, у каждого была своя история, порой довольно печальная. Некоторые проходили мучения выхода из «штопора» по несколько раз. Тиббз рассчитывал получить здесь первичную информацию о состоянии дел с наркотиками в городе.
К ним вышел инспектор по надзору за условно-досрочно освобожденными.
— Чем я могу помочь, джентльмены? — Он знал, кто они такие, и потому их внешний вид не произвел на него впечатления.
— Я расследую убийство, в котором замешаны наркотики, — пояснил Вирджил. — Нужна информация.
— Это по части Билли Лестера, — произнес инспектор. — Пойдемте ко мне в кабинет, я его позову.
Минут через пять появился Билли Лестер. Высокий, мускулистый негр лет пятидесяти, с аккуратно подстриженной бородкой типа эспаньолки. Он сел развалясь на стул перед Тиббзом и Накамурой.
— Босс сказал, что вы, ребята, вроде хотите знать, как обстоят дела.
— Да, — подтвердил Вирджил.
Он встал, опустил в автомат монеты, получил три бутылочки колы и раздал их.
— Дела идут скверно, — усмехнулся Лестер, приложившись к бутылочке. — Ты что, не слышал?
— Нет, расскажи.
— А чего рассказывать? Пропал товар, и все. Осталось всего чуть-чуть. Когда он уйдет и больше ничего не будет, начнется хаос. Нарки-героинщики станут грабить аптеки, прихватывать в машинах врачей, чтобы им выписывали рецепты. Другим, кто может ловко изображать симптомы, выпишут и так. Но все равно это ведь одна доза. У многих начнется ломка. В общем, мало не покажется.
В разговор вступил Боб:
— Может, ты не слышал, но сегодня вечером, примерно в шесть, где-то в Уоттсе был шмон. Взяли свыше пяти килограммов, всю партию, без фасовки.
Лестер удивленно вскинул голову.
— Плохая новость. Сам-то я с этим завязал, но, похоже, это была последняя партия. — Он огорченно вздохнул.
— Билли, я слышал, что два дня назад четверо нарков отдали концы, не доехав до больницы, — сказал Вирджил. — Ты что-нибудь про это знаешь?
— Конечно. Товар им попался клевый, они быстро «заторчали» и не рассчитали.
— Это какая-то новая «дурь»? Смесь?
Лестер покачал головой:
— Нет, не смесь, а кое-что покруче. Я бы подсаживаться на такую никому не посоветовал.
— А что в ней особенного? — поинтересовался Боб.
— «Приход» клевый, такого ты никогда не знал. Есть пара парней, они пробовали. Уже подсели, без него не могут.
— Думаешь, новая «дурь» здесь приживется? — спросил Вирджил.
Лестер пожал плечами.
— А то нет. Нарку ведь что главное — «приход». А тут он такой, что поднимает к небесам. Ребята говорят, во второй раз было еще клевее, чем в первый.
— Ладно, Билли, спасибо тебе.
Вирджил и Боб встали, пожали руку Лестеру и вышли на улицу.
— Куда сейчас? — спросил Накамура.
— К Центральному рынку. Узнаем, какой там расклад.
— Покупать будем?
— Посмотрим. У меня на это есть деньги. Если предложат какую-нибудь новую «дурь», любую, то купим обязательно.
Они выехали на шоссе.
— Введи меня в курс дела, — попросил Боб, прибавляя скорость.
— Основное ты уже знаешь. Суть в том, что новый наркотик тесно связан с китайским джентльменом, который недавно позволил себя убить, прибавив мне забот. Однако все, кто его знал, твердят, что он был честным и благородным.
Боб рассмеялся и продекламировал забавный стишок про китайцев. Они лишь с виду безобидные, а обдурят любого, только поворачивайся.
— Наверное, нехорошо так говорить, особенно нам с тобой, но, может, твой благородный джентльмен именно из таких. И обдурил всех своих знакомых.
— Ты знаешь, — отозвался Тиббз, — я пришел к аналогичному заключению. Кстати, пропал его слуга.
— Его ищут?
— Да. Мы с тобой. Сейчас. Среди прочего у нас и такая еще задача.
Они подъехали к Центральному рынку, растянувшемуся на километр.
— Послушай, — спросил Тиббз, — а многие ли могут отличить китайца от японца?
— Обычный белый американец никогда не отличит. Да и черный тоже.
— Вот и хорошо. Значит, пропавший слуга Вана, Чин, твой кузен. Не брат, а именно кузен. Тогда уж вообще никто не придерется. Вот почему мы о нем расспрашиваем.
— А с чего ты взял, что он может находиться здесь?
— Этот парень, вероятно, связан с наркодельцами, а их штаб находился в доме Вана. Причем сам старик мог в делах и не участвовать. Не исключено, что именно за это и поплатился жизнью.
— Да, — согласился Боб, — хорошо бы нам изловить этого кузена и побеседовать по душам.
— Но пока давай выясним обстановку.
Они медленно двинулись вдоль рынка по направлению к Мэйн-стрит, заглядывая в кафе и останавливаясь поглазеть на витрины. Если им попадался кто-то стоящий внимания, они его расспрашивали. Причем Вирджил очень быстро вспомнил негритянский говор своего детства, от которого потом с большим трудом избавился. Он снова начал шепелявить и проглатывать звуки.
