Мясник осторожно отогнул край фольги, и комнату наполнил запах горячей еды. У Хитер в животе заурчало.
Она смотрела сквозь прутья. Кровяная колбаса… Обычная кровяная колбаса… А ей так хочется есть…
Мясник снова отошел к двери, и Хитер кинулась вперед. Схватив пакет, она опять забилась в угол. Сидела и вдыхала одуряющий запах горячей пищи. Потом дрожащими пальцами положила первый кусок колбасы в рот, закрыла глаза и прожевала. Ее семья погибла, а она ест кровяную колбасу, будто ничего не случилось…
Хитер едва не выплюнула кусок, но это была еда, а она проголодалась. К тому же она чувствовала себя несчастной, и у нее с собой не было таблеток. Поэтому она сделала то, чем занималась всю жизнь — самолечением с помощью пищи.
Она съела все до последнего кусочка, осталась только жирная фольга.
И все это время Мясник молча наблюдал за ней. Затем, когда она доела, он кивнул, вышел и закрыл дверь за собой. Оставив Хитер в темноте.
Логан приставил ладонь к уху и попросил Стил повторить. В ночном клубе было слишком много народу, слишком шумно и слишком жарко. Это им наказание за то, что поручили идиоту Симону Ренни организовать корпоративную вечеринку. Ковер липкий, в зале пахнет разлитым пивом, потом и дешевым лосьоном после бритья; музыка настолько громкая, что легкие вибрировали.
— Я вам вот что скажу, Лаз, — крикнула Стил. — Я бы за такое дерьмо и гроша ломаного не дала. — Инспектор показала на стайку девиц на танцплощадке: длинные светлые волосы, короткие юбчонки, символические топы; мигающий свет отражался в побрякушках на проколотых пупках.
Пока Логан разглядывал их, на танцполе появился констебль Ренни. Он завихлял под музыку, очевидно изображая осьминога, попавшего под электрический разряд. Одна из девиц заржала и присоединилась к его кривлянию.
— Вот негодяй, — заметила Стил и отпила глоток пива, за которое здесь брали втридорога. — Ничего удивительного, что он хотел привести нас именно сюда.
Ренни был не единственным полицейским, решившим размяться и попотеть, даже Фолдс вышел поплясать, когда поставили песню Фила Коллинса, но у Логана не было настроения.
— Ненавижу ночные клубы, — сказал он.
Через три песни потный Ренни вернулся, принеся выпивку:
— Ну, разве не великолепно?
Логан скривился, но это не произвело на констебля никакого впечатления.
— Да, чтобы не забыть… — Ренни вытащил бумажник и извлек из него сложенную открытку с изображением голого качка, главную прелесть которого прикрывал полицейский шлем. — Вот, пришла вчера.
Открытка была от Джекки, которая писала, как ей хорошо в бригаде по организованной преступности и групповому насилию в Стратклайде.
Ренни закивал в такт музыки:
— Вот это как раз по мне, обожаю! — И вернулся на танцпол.
Через полчаса он все еще был там, слившись в медленном танце с одной из девиц.
— Просто тошнит, — заметила Стил, наблюдая за ними. — Я и то куда сексуальнее.
К ним за столик подсел Фолдс.
— Ну, — крикнул он, — откуда взялось это Лаз?
Логан вздохнул:
— Ничего особенного, всего лишь глупое прозвище.
— Лаз — от Лазаря, — объяснила Стил, чокаясь своей бутылкой о кружку начальника полиции. — Сержант Макрай вернулся к нам из мертвых, разве не так?
— Вовсе не…
— Да, да, наш маленький мальчик — настоящий герой! — Она обняла Логана одной рукой и по-дружески встряхнула. — Ужасно жаль, что он так уродлив.
Место действия: кладбище в Абердине на Юнион-стрит. На заднем плане церковь. Слышны крики чаек и отдаленный шум машин.
Титр: Сержант Логан Макрай.
Макрай:
— Если честно, я бы лучше отказался…
Голос за кадром:
— Но вы непосредственно участвовали в поимке Мастрикского Чудовища.
Макрай:
— Кому это нужно, Алек?
Голос за кадром:
— Будет тебе, по телику всё получится здорово. И если ты не расскажешь, мы все равно узнаем от кого-нибудь другого.
Макрай [смущенно переминается с ноги на ногу]:
— Слушай, да нечего рассказывать. Это ведь была общая операция. Просто я попал туда под конец. Давай не будем об этом?
Конец пленки.
Место действия: тесный офис в полицейском штабе в Грампиане.
Титр: Инспектор Роберта Стил.
Стил [докуривает сигарету и щелчком отправляет ее в окно]:
— Так на чем мы остановились?
Голос за кадром:
— Мы закончили с Иншем, Ренни и Макиннисом. Остались сержант Битл, доктор Малалистер, инспектор Наирн и сержант Макрай.
Стил:
— Так, пусть следующим будет Макрай. У меня с прической все нормально, как ты считаешь?
Голос за кадром:
— Ну… сойдет.
Стил:
— Отлично, а то нужно думать о зрителях… Ты ведь выкинешь тот кусок, где я курила, а? А то все начнут зудеть, конца и края этому не будет. Итак, июнь 2004-го, и у нас пятнадцать женских трупов в морге. Пресса называет его Мастрикским Чудовищем — он убивает своих жертв ударом ножа, а затем насилует, пока они в агонии. Больной урод. Так или иначе, расследование застопоривается, но тут как раз появляется Логан Макрай. Он продолжает копать и обнаруживает некоего Ангуса Робертсона. Робертсон работает в магазине, торгующем сэндвичами, и развозит их по всему Абердину, таким способом выбирая себе жертвы… [Громкий рвущийся кашель, продолжается почти минуту.] Ах… япона мать… Короче, каким-то образом Робертсон узнает, что он под подозрением. Парень слетает с катушек, захватывает подружку Макрая и устраивает целое представление на крыше одной из этих башен. Всё весьма драматично. Макрай умудряется стащить Робертсона вниз, но в процессе получает около двадцати ударов ножом в живот. Робертсон заработал тридцатку; Макрай год валялся по больницам, после чего стал сержантом. [Стил откашливается и сплевывает в мусорную корзину.] Итак, кто следующий? Битл? Бесполезный, жирный бородатый придурок!
Офицер по связям с прессой захлопнула за собой дверь комнаты, где велось дознание:
— Сволочи!
Логан поднял голову от стопки отчетов и протоколов и проследил, как она, прошагав к Иншу, помахала газетой перед его носом:
— Ты первую полосу видел? Видел? Они же нас живьем жрут!
В утреннем выпуске «Абердин Икзэминер» значилось: «Жителям северо-восточной части города грозит стать людоедами!» На всю первую полосу. Это ударил Колин Миллер.
Инш схватил газету и пробежал глазами статью. Лицо его постепенно из красного становилось пурпурным.
— МАКРАЙ! Ко мне. НЕМЕДЛЕННО!
Инспектор выскочил в коридор, едва не расплющив дверью констебля, несущего большую стопку документов.
Логан возвел глаза к потолку и выругался. Затем последовал за инспектором.
На этот раз кабинет Инша не был прибран — на полу обрывки бумаг и обертки от конфет. Мусорная корзина валялась около стены, демонстрируя большую вмятину на боку.
Инш даже не стал дожидаться, когда Логан закроет дверь:
— КАКОГО ЧЕРТА ТЫ МНЕ ОБ ЭТОМ НЕ РАССКАЗАЛ?
— Я думал, вы знаете. Это же не…
— Откуда твой ублюдочный приятель знает, что люди ели… — Он сузил злые, свинячьи глазки. — Это ты…
— Я не говорил ему ни слова! Он…
— Эта двуличная корова! — Лицо инспектора стало еще уродливей. Он нажал на кнопку телефона и потребовал, чтобы его соединили с моргом.
Очень скоро из громкоговорителя зазвучал голос Изобел:
— Ну если ты звонишь по пустякам… Ты хотя бы представляешь…
— О ЧЕМ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ТЫ ДУМАЛА?
— Что? Я…
— Считала, что я ничего не узнаю?
Голос Изобел стал градусов на двадцать холоднее.
— Если у вас есть что сказать, инспектор, вы уж лучше выкладывайте. Орете на меня, как обиженный сосунок. Это непозволительно! Надеюсь, я понятно изъясняюсь?
— Твой бойфренд… Первая полоса «Икзэминера». Я надеялся, что ты будешь вести себя как профессионал…
Громкое брррррр означало, что она бросила трубку.
Инш надавил на кнопку отбоя с силой, достаточной, чтобы сломать весь телефон. Затем, приложив два пальца к горлу, он попробовал дышать медленно. Вдох-выдох, вдох-выдох.
Логан наблюдал, как инспектор проделывает свои дзен-упражнения, и прикидывал, сколько будет грязи, когда голова Инша наконец взорвется.
— Гм… не хотите ли стакан воды, сэр?
Инш и не думал прекращать свои вдохи.
Дверь распахнулась.
— Да как ты посмел! — В кабинет ворвалась Изобел; она была в бумажном халате, зеленом клеенчатом фартуке и белых бахилах, какие надевают в морге. — Если ты когда-нибудь еще посмеешь разговаривать со мной в таком тоне… — Сорвав с себя хирургические перчатки, она швырнула их на стол инспектора.
