Палыч кивнул мне, помахал рукой Дольфу и направился дальше. Мы вернулись домой.
На кухне уже копошилась няня Баграма, которая готовила завтрак для взрослых членов семьи и варила кашу для ребенка.
Эта женщина жила здесь уже несколько лет и удивительным образом совмещала обязанности няни и домработницы. Маленькая и худенькая женщина лет шестидесяти, Нелли Петровна могла выполнять одновременно сразу несколько дел. Как будто в ней был скрыт некий неиссякаемый источник жизненной силы и энергии.
Еще я заметила, что ко всем членам семьи Кечаянов она относилась как к родным детям. Те, в свою очередь, платили ей взаимностью и между собой называли «мама Нелля».
— Доброе утро, Женечка, — приветливо обернулась ко мне Нелли Петровна. — Уже погуляли на улице? Погода сегодня не очень приятная. Может, хотите чайку с лимончиком? А через полчаса завтрак будет готов.
Чай с лимоном! Вот чего действительно хочется в такое противное утро.
Из холла донесся собачий чих. Ох, сообразила я, Дольфа надо искупать, причем немедленно и в горячей воде, а то он перепачкает весь дом и простынет. Я выглянула из кухни. Пес сиротливо притулился на коврике для ног около входной двери. Он сидел, согнувшись в странной для собаки позе, и облизывал себе лапы, изредка поглядывая на меня. Воспитанный ты мой!
А насчет необычных манер, так это понятно: у хозяев Дольфа раньше жил еще и кот, от него-то бультерьер и научился всяким кошачьим привычкам.
— От чая я не откажусь, спасибо. Только мне сначала собаку надо помыть, — повернувшись к Нелли Петровне, предупредила я.
— Так вот здесь, рядом с кухней, ванна с душем есть. Арсен их на каждом этаже поставил по несколько штук. Даже у меня отдельная имеется.
Через пятнадцать минут я уже сидела с чашкой чая на диване в гостиной и смотрела утренние новости по одному из тарасовских каналов, а чистенький Дольф улегся у моих ног. О вчерашней перестрелке в новостях не сообщалось ни слова. Я осталась довольна. Конечно, странно, что о перестрелке в центре города до сих пор неизвестно органам внутренних дел, но в наше время происходит достаточно много странностей, и если на все обращать внимание, то можно быстро свихнуться. В конце выпуска новостей спортивный комментатор с грустью поведал об очередном проигрыше тарасовской футбольной команды «Коршун». Да, не видать им в этом году высшей лиги как своих ушей. Затем приятная метеодевушка слегка писклявым голоском сообщила, что погода сегодня будет пасмурная, временами дождь. Температура воздуха упала до десяти градусов тепла (а до этого неделю было почти плюс тридцать). В общем, ничего приятного.
Вдруг на экране вновь возникла дикторша и, держа в руках листок, принялась читать:
— Только сейчас нам сообщили, что сегодня утром в областную больницу из районного центра Новоармейска было доставлено около семидесяти человек с признаками тяжелого отравления. Как удалось узнать, все они накануне присутствовали на презентации нового торгового центра.
В ходе проводимого следствия выяснилось, что отравление произошло из-за употребления некачественной продукции тарасовского завода армянских вин «Ковчег».
Я подпрыгнула на диване и пролила на себя чай. Вот те на! Интересно, знает ли Арсен? Дикторша уже исчезла, и на экране появилась заставка с весенним лесом. На лестнице послышались тяжелые шаги. Я оглянулась и увидела Кечаяна, который сбегал вниз по лестнице, перепрыгивая через ступеньку. Пояс длинного махрового халата развязался, и полы халата развевались, как крылья, демонстрируя волосатую грудь и спортивные штаны. Обычно степенный директор винного завода был похож на взбесившуюся летучую мышь. Казалось, сейчас он взлетит и прицепится к люстре, повиснув вниз головой.
— Женя, вы видели, слышали? Этого не может быть! Я произвожу качественную продукцию! Мне надо немедленно на завод.
— Не стоит впадать в панику, — спокойно ответила я. — И вам никуда не надо ехать. Особенно после вчерашнего. Ведь под рукой есть куча телефонов. Позвоните и узнайте, как обстоят дела. А я пока узнаю подробности следствия.
— Какой телефон?! — Мне показалось, что от возмущения у Арсена даже волосы на мохнатой груди встали дыбом. — Я нужен сейчас на заводе, представляю, что там сейчас творится. Я немедленно туда еду.
Я встала с дивана. Какой упрямый клиент попался! Но я тоже с норовом. Посмотрим, кто кого.
— Конечно, Арсен Баграмович, вы можете ехать на «Ковчег» и подвергать себя по дороге смертельной опасности, но без меня. Я вас попросила остаться сегодня дома не ради собственного удовольствия, а для того, чтобы сохранить вам жизнь. Однако я вижу, вам на это наплевать. Поэтому я умываю руки и немедленно отправляюсь домой. А то, что с вами будет происходить дальше, — уже не моя забота.
Весь шарм и все обаяние Арсена мгновенно куда-то улетучились. Он подошел ко мне вплотную и зло уставился на меня.
Мне показалось, что он заорет сейчас на весь дом, но Кечаян, видимо, вспомнил о спящей жене и перешел на хриплый зловещий шепот:
— А как же моя семья? Что будет с женой и сыном, если меня убьют? Как вы посмотрите после этого им в глаза? И потом… На каком основании вы запрещаете мне покидать мой дом? Я что, под домашним арестом?
Вот так номер! Он не слушается меня, когда я говорю о том, что надо делать для его же безопасности, а я после этого должна отвечать за то, что с ним может произойти в мое отсутствие. Еще и пытается орать. Хам! Я еле сдержалась и, чтобы не наговорить кучу гадостей клиенту в лицо, начала про себя считать: раз, два, три, четыре, пять.., я спокойна.., я совершенно спокойна…
Овладев своими эмоциями, я тихо произнесла:
— Вы не нуждаетесь больше в моих услугах и решаете действовать самостоятельно. Я вас правильно поняла?
Я решила гнуть до конца. Отказывается, и черт с ним. Пусть поступает как хочет.
Но Лину мне все-таки было жалко.
Кечаян угрюмо молчал. Я развернулась и пошла к лестнице.
— Женя, вы куда? — Арсен опять говорил нормальным спокойным голосом.
— Вещи собирать. Я считаю мою работу в этом доме оконченной, но все-таки повторю: если вы думаете, что вчерашний инцидент — пустяк, то глубоко заблуждаетесь. Боюсь, это только начало. Но, как говорится, хозяин — барин. Можете отправляться куда угодно. Всего доброго!
— Какие вещи, куда собирать, вы что?!
А как же мы без вас?!
— Не знаю, — буркнула я. — Сами решайте.
— Женя, остановитесь, умоляю вас! Не уезжайте никуда, я сделаю все, как вы скажете…
Последние слова он практически прошептал, но мне их было достаточно. Вот так-то! Один — ноль в пользу Женечки.
Я развернулась и спустилась вниз. Кечаян стоял, опустив глаза.
— Поймите меня правильно, Арсен. Вам на самом деле пока лучше оставаться дома.
В конце концов, вспомните о Лине. Она сейчас в вас нуждается, как никогда. Не трепите ей нервы. Кстати, как она себя чувствует?
— Она всю ночь не спала, уснула только под утро, когда светало уже. Женя, как вы думаете, что могло произойти в Новоармейске? Что за некачественная наша продукция там появилась? Я очень хорошо помню, что с этим районом договор о поставках мы не заключали.
Кечаян выглядел таким несчастным, что мне на мгновение стало жалко его. Захотелось успокоить его, обнять, погладить по голове, сказать, что все будет хорошо.
Но я тут же мысленно пинками отогнала от себя это желание и, напустив на себя сурово-обиженный вид, гордо произнесла:
— Я не знаю, что там случилось, но мы с вами выясним. Вместе. Вдвоем! Ясно? — Я сделала ударение на слове «вдвоем» и вопросительно посмотрела на своего клиента.
— Конечно, ясно, — произнес Арсен примирительным тоном. — Простите меня за сегодняшнее, пожалуйста.
— Пожалуйста, прощаю. Но это первый и последний раз, — в тон ему сказала я и улыбнулась. — Повторяю: если еще раз такое повторится, то можете меня даже не упрашивать.
Однако странные же мы, бабы. Сначала на нас мужики орут, потом мы их жалеем и широко улыбаемся. А кто и когда будет жалеть нас? Поразмышляв таким образом о тяжкой бабьей судьбине, я опять сделала строгое лицо:
— Кстати, хотела вас спросить. Мне вчера рассказали, что на вас было совершено нападение несколько лет назад. А я об этом ничего не знаю. Расскажите мне.
Арсен поморщился:
— Да нечего рассказывать. Залез на территорию какой-то придурок. Как потом оказалось, на самом деле ненормальный.
Лет на двадцать меня старше, в отцы мне годился. Но выглядел он намного моложе — румяный такой, кожа гладкая, ни одного седого волоса. Я в тот день по цехам ходил, а тут он откуда ни, возьмись. И с ножом здоровенным вдруг на меня кинулся. Рядом Володя Семенов стоял. Он-то меня и спас, но ему мужик ножом руку пропорол. Володя потом почти два месяца на больничном был. Я после этого попросил его стать моим личным телохранителем. Парень он смышленый, соображает, как и в каких ситуациях себя вести. А того мужика в психиатрической клинике заперли — экспертиза признала его невменяемым. Хотя позже мне сказали, что за него кто-то деньги заплатил, чтобы его в тюрьму не упекли.
