Ознакомительная версия.
– С чего бы начать… – пробормотала Маша.
– С сути, – посоветовал Вадим Арнольдович.
– Суть такова, что я больше придумываю, чем успеваю воплотить. Я – креативщик. Как говорил мой прежний шеф Туманов – фонтан идей и генератор. Луиза… Луиза, наоборот, превосходный доработчик. Мы были идеальной парой: я налево и направо разбрасываю идеи, Луиза блестяще доводит их до ума. Она умеет сосредоточиться на деталях – я этого терпеть не могу! – она исполнительна, усидчива, с хорошим глазом.
– Но уволили почему-то тебя? – вставил востоковед. – Фонтан и генератор… Прости, что перебил.
– А, – отмахнулась Марья, – чепуха. «Девочка выросла». Я давно переросла работу под чужим началом, давно хотела попробовать делать что-то самостоятельно. Когда шеф сказал, что в связи с кризисом вынужден укорачивать штат, первой под увольнение попадала Луиза. Она в агентстве только два с половиной года, я – старый штат. И без нее вполне могли обойтись… – Марья сделала паузу, отпила глоток чая.
– Но почему же все-таки уволили тебя?
– Сама, можно сказать, напросилась. Лизку пожалела. Она в шефа Игоря Николаевича – по уши. Я пришла к нему и говорю – или оставляйте нас обеих, или я тоже ухожу. Ну-у-у… шеф и закусил удила. «Терпеть не могу, когда мне выставляют условия, не надо давить!» – и так далее и тому подобное, нашла коса на камень. В общем – разругались.
– Глупо, – буркнул Вадим Арнольдович.
– Возможно. Но Лизка два дня ревела… А я… я давно хотела попробовать самостоятельно… Переросла.
– То есть у нас получается – пожалела девочку?
– Получилось так, как получилось, – жестко проговорила Маша. – Я ни о чем не жалею, никого не виню. Мне нравится ритм работы, который есть сейчас. Нравится напрямую работать с заказчиком, я всегда настаивала на прямом общении с клиентом. А не так, как, знаете ли, принято – приходит какой-то непонятный менеджер, мальчик или девочка, и начинает на пальцах объяснять, чего желает получить их шеф. Ты в результате вкалываешь, спину гнешь, а оказывается, тебе объяснили все неправильно. Шеф ненавидит мелкие детали, не переносит четкий контур или вообще настроен рекламно подурачиться… А у тебя все наоборот, потому что контакт был только с исполнителем и тот – дурак набитый. Подал свое видение проблемы. Понятно? Я люблю – глаза в глаза. Цепляться за каждое слово, настроение, интонацию, максимально все вытаскивать из заказчика, угадывать его желание. – Мария снова отпила чаю. – Но в крупные агентства приходят крупные клиенты. Не сами – присылают девочек и мальчиков. Сейчас я работаю с людьми помельче, зато – напрямую. Меньше уходит в корзину, больше личного контакта, больше пользы.
– А Луиза?
– Я как раз перехожу к Луизе. Месяца три назад листаю какой-то дамский журнальчик и вижу – моя работа! Мой коллаж! Только в другой цветовой гамме и слоган подправлен! Звоню Луизе – так и есть. Вытащила, поганка, из моей корзины старую работу, подправила и к шефу.
– То есть попросту – украла.
– Ну да. Лизка в рев, «прости, подруга, бес попутал»…
– Простила?
– А что с нее взять, с дурочки? Ей надо было креатив на-гора выдавать, а образное мышление – слабовато. Так что дала ей выволочку и на будущее предупредила: еще раз замечу – разнесу в пух и перья.
– А если… – прищурился Вадим Арнольдович, – и сейчас нечто подобное произошло?.. Не мог Луизу снова бес попутать?..
Мария немного наклонила голову и медленно, задумчиво покачала ею:
– Нет. Посадить меня в тюрьму, чтобы вновь воспользоваться какой-то разработкой?.. Нет, это глупость. Овчинка выделки не стоит. Убийство все же, не кража…
– А если у девушки проблемы? Если нужны деньги, но грозит увольнение?
– Деньги? – усмехнулась Маша. – Да Лизка в них купается! У нее их как у дебила фантиков. Брат спонсирует. Да и на работе она сейчас крепче прежнего держится… Роман с шефом, скоро свадьба. Зачем ей рисковать, убивать какого-то Покрышкина?.. Она фату в салонах выбирает, оркестр под марш Мендельсона заказывает… Игорь Николаевич от нее без ума.
– То есть интеллектуальную кражу как мотив ты вовсе исключаешь? – подвел черту Вадим Арнольдович.
– Да ни при чем здесь кража! – разгорячилась вдруг Мария. – Луиза меня обожает! Когда роман с Тумановым только начинался, каждый день ко мне бегала, совета просила – что любит, что предпочитает, о чем лучше не заикаться. Я ж шефа восемь лет знаю. С момента основания агентства рядом. Теперь буду на их свадьбе свидетельницей.
Большой совет выслушал горячий Машин монолог, и баба Надя выдала (не исключено – общее мнение):
– Доверчивая ты, Марья, – пробурчала, покачивая седоватой головой. – Как раз такие, что привыкли чужими руками жар загребать, самые коварные и есть!
– Согласен, – кивнул Вадим Арнольдович. – Вы, Мария, нарисовали очень характерный портрет вашей Луизы…
– Да нет! – перебила Маша. – Вы что?! Когда Марк в ломках валялся, а у меня денег не хватало, Луиза ему наркологов возила! Копейки не брала!
– Добрая, значит? – хмыкнула баба Надя.
– Не надо сарказма. Добрая. Выручала всегда, не дожидаясь просьбы.
– А если ее попросил подставить тебя – шеф? Влюбленная женщина на многое способна… – проговорил, стараясь быть тактичным, Вадим Арнольдович.
– Зачем Игорю это надо? – оторопела Марья.
– А вдруг?
– Да чепуха. Игорь Николаевич честнейший человек. Сама порядочность. Он знаете какой? Ему деньги с неба падают, мог бы вообще не работать, но он – принципиальный. Подачек не принимает.
– От кого?
– От тестя. Каплицкого Владимира Сергеевича. – Большой совет дружно присвистнул. – Жена Игоря Николаевича была его единственной дочерью. Она погибла, разбилась на машине два года назад. У них осталась дочь Валерия, Игорь Николаевич ее один воспитывает. И Лера, как вы понимаете, единственная внучка Каплицкого.
– Наследница огромного состояния, – многозначительно глядя на родню, сказал профессор. – Так? – прищурился на Марью.
– А это вы зачем сейчас спрашиваете? – с ехидством полюбопытствовала та. – По делу или для интересу?
– По делу и для интересу, – буркнула Надежда Прохоровна. – Ты этого Каплицкого хоть раз видала?
– Встречались. Два раза на днях рождения шефа. Игорь Николаевич собирал тогда своих помощников-заместителей, ну и меня пригласил.
– И как? – вытянув шею, поинтересовалась любительница чужих романов-происшествий.
– Жесткий господин. Так просто не подъедешь.
– А он…
– Надежда Прохоровна, – не выдержав потока пустопорожнего любопытства, перебил профессор, – давайте ближе к делу. Мария, ты говорила, что кроме Луизы к тебе приходила еще какая-то соседка?
– Да, баба Нюра.
– Сколько раз за те пять дней, что прошло с момента убийства до первого обыска, она приходила в твой дом?
– Один.
– А как была одета? – допытывался Вадим Арнольдович.
– Ну-у-у… – удивленно протянула Марья, – в халат и вязаный жилет.
– В карманах одежды мог поместиться пистолет?
– Вы что? – отпрянула Маша. – Баба Нюра?! Подложила мне пистолет, наркотики, а потом еще анонимку в милицию написала?! Ни за что не поверю!
– Ты взбрыкивать-то погоди, – осадила, поддержала профессора баба Надя. – Ты по сути разбирайся давай. А то, понимаешь ли, все у нее хорошие, а пистолеты в доме появляются… Расскажи нам толком, что за Нюра, зачем к тебе пришла… С кем живет, с кем воюет…
– Одна она живет! В соседней квартире на моем этаже. А воевала… Было дело. С Покрышкиным. Бабушка Нюра очень с Татьяной Игоревной дружила, с мамой Марка, и, когда та умерла, во всем винила Стаса.
– Вот с этого момента поподробней, – беря с блюдечка холодную трубку, попросил дотошный востоковед.
– Татьяна Игоревна умерла два года назад от инфаркта. Марк в тот день у Покрышкина был… – Марья опустила голову, помолчала. – Тот прибегает, говорит – вызывайте скорую, Марк умирает. Передоз. Татьяна Игоревна как сына с пеной у рта увидела, за сердце… Не откачали. В общем – спасли Марка, свекровь умерла.
– Н-да, – неловко буркнула Надежда Прохоровна. – А эта Нюра не могла Покрышкину за подругу отомстить?
– И обвинить меня в торговле наркотиками? – резонно заметила Мария.
– И все же? – попросил уточнить Вадим Арнольдович, давно, кажется, убедившийся, что у Маши все вокруг хорошие, все беленькие, одна она в… коричневом помете…
– Да не могла баба Нюра никого убить! Она курицу не зарежет!
– А как к тебе относится?
– Как к дочери! – воскликнула Мария и чуть не заплакала: – Да что вы в самом деле… Баба Нюра добрейшей души человек, а ко мне в тот день зашла, чтобы я ей почтовую карточку для отправки посылки на Сахалин заполнила. У нее руки совсем не действуют – артрит! – она не то что пистолет припрятать, она б его в руках удержать не смогла!
Ознакомительная версия.
