Марина Серова - Убийство в подарок

Перед глазами возникла картина: гости, сидящие за праздничным столом, тосты в честь именинницы. Кто-то что-то крикнул тогда. Но что? Я чувствовала, что это важно. Но именно эта деталь, которой не хватало для сложения цельной картинки, никак не проявлялась в моей памяти. Еще немного, и я смогу прийти к правильному выводу, нужно лишь еще чуть-чуть подумать, вспомнить… Но вместо ожидаемой яркой вспышки озарения в моем мозгу вдруг возникла огненная вспышка сильной боли, вызванная ударом по голове. Сознание мое померкло, и я провалилась в черноту.

Очнувшись, я долго не могла сообразить, где же, собственно, нахожусь. Вокруг царил полумрак. С трудом повернув свою бедную голову, в которой при малейшем движении что-то яростно стучало и клокотало, я поняла, что лежу на металлической кровати; голова моя перевязана какой-то тряпкой, руки и ноги не связаны, рот не заткнут. Значит, мои похитители либо оказались растяпами, либо просто недооценили мои возможности. Где-то рядом слышались какие-то булькающие звуки. Следовательно, я здесь не одна. Оставили охрану? Ну-ка, поглядим, что вы из себя представляете, мои многоуважаемые стражники. Я дотянулась до своей сумки, валявшейся рядом с кроватью, и достала пистолет-зажигалку. Другого «оружия» у меня не было. Заглянув под кровать, я увидела старый топорик. Тоже сгодится! Легко соскочив с кровати (ну, надо признаться, что здесь я несколько покривила душой. Соскочила-то я вовсе даже не легко, а осторожно сползла, превозмогая боль в затылке), я тихо подошла к ситцевой грязно-розовой занавеске, отделявшей соседнюю комнату, из-за которой доносились подозрительные звуки. Отогнув край занавески, я увидела седой затылок сидевшего за столом мужчины и, направив на него зажигалку-выручалку, громко крикнула:

— Руки вверх!

От неожиданности мужик уронил граненый стакан, который с грохотом упал на пол, но не разбился. Его содержимое тонкой струйкой потекло прямо мне под ноги. Мужик поднял руки и медленно повернул голову. Я увидела вытаращенные от ужаса глаза и лицо, хранившее отпечаток многолетнего пристрастия к алкоголю. Но глаза были добрыми.

— Т-т-танька… — заплетающимся языком проговорил мужик. — Т-танюха, ты чего это?

О, господи! Да этот голос я узнаю из тысячи! Это же мой старинный приятель Веня по кличке Аякс! Старый добрый тунеядец-полубомж, любитель пива и вина и нелюбитель работы! И как же я могла его не узнать? Я опустила свой игрушечный пистолет и радостно заорала:

— Аякс! Это ты?

— Ну да, ну да, — закивал головой Веня. — А ты чего подумала?

— А я думала, что ты мой похититель! Хотела пугнуть.

— Да какой же я похититель, Танюх, ты что? Иду вечером к Семенычу, хотел его выпить позвать, смотрю — ты лежишь под лестницей. Мать честная! Думал, угробили девку. Кровь из головы хлещет! Ну, я тебя взял да и к себе принес. Врача не стал звать, думаю, мало ли что, вдруг твои дела в тайне держать надо! Положил тебя на кровать, да за Сашкой-Хирургом побежал. Он тебя осмотрел, рану промыл твою и куском простыни перевязал. Какое-то лекарство велел давать, да я позабыл какое. Он вон на бумажке написал.

Веня взял с накрытого газетой деревянного стола обрывок бумаги, на котором химическим карандашом было накарябано: фурацилин. Сашка Афанасьев, выписавший мне «рецепт», работал в свое время санитаром на «Скорой помощи», но был уволен оттуда по причине беспробудного пьянства. Теперь он целыми днями крутился с местными забулдыгами, получив от них почетное прозвище Хирург.

Я невольно улыбнулась, слушая рассказ Аякса, и подумала о том, что как же все-таки бывает на свете: опустившийся, казалось бы, человек сохраняет в душе доброту и готовность прийти на помощь любому, а какой-нибудь вполне благополучный и респектабельный господин вроде Мясникова не захочет помочь даже собственной жене.

— Спасибо тебе огромное, Венечка, — ласково сказала я, до глубины души тронутая заботой двух старых алкоголиков.

— Да что ты, что ты, — замахал руками Веня, — было бы за что! Ты, это… Танюх… пистолет-то спрячь! — Веня с опаской покосился на зажигалку.

— Уберу, уберу, — успокоила я Аякса, пряча игрушку в сумку.

О том, что пистолетик липовый, ему знать необязательно.

— Садись, Тань, пивка выпей, полегчает.

Аякс поднял с пола грязный, заляпанный стакан, подул в него и, решив, что подобного действия вполне достаточно для дезинфекции, наполнил пивом.

— Спасибо, Веня, не хочется мне пива. Домой мне пора. Спасибо тебе еще раз.

— Да куда ты? Посиди хоть немного! Хочешь, полежи пойди, отдохни.

— Да нет, Вень, отдохнула уже. Теперь работать надо.

Я взяла свою сумку и, распрощавшись с Аяксом, расстроенным моим быстрым уходом, побрела к своему дому.

Придя домой, я переоделась, затем сварила кофе, поминутно охая от боли, и села с чашкой на диван. Достав из сумки сигареты, из-за которых мне пришлось вынести столь жестокое обращение, закурила. Правда, мне пришлось почти сразу же прекратить это занятие, так как порция никотина тут же добавила страданий моей пострадавшей голове. Часы показывали половину одиннадцатого. Из дома я вышла около восьми, — значит, без сознания пробыла около двух часов. Я легла на диван и задумалась. Итак, убийца проявил себя. И очень даже нехорошо проявил! А я, дура, не смогла себя обезопасить! Надо было вовремя воспользоваться гадательными костями. Уж они-то, родимые, предупредили бы меня о грозящей опасности!

Вспомнив о своих верных помощниках, я порылась в сумке и извлекла мешочек с заветными сокровищами. Мягко покатившись по дивану, они выдали следующее сочетание:

3+20+25.

Такая комбинация выпадала у меня довольно часто, и мне не нужно было лезть в толкователь за разъяснением: «Вы близки к успеху, но кто-то прилагает силы, чтобы помешать вам его достигнуть, но его действия напрасны».

Ну что ж, все верно! Жаль только, что я не узнала об этом раньше, тогда можно было бы избежать наказания. А теперь вот приходится сидеть с разбитой головой!

Правда, сидеть и ничего не делать я не собиралась. В первую очередь я решила, несмотря на позднее время, позвонить Ирке и задать ей несколько вопросов.

Спустя несколько минут Ирка наконец-то подошла к телефону.

— Алло! — раздался ее сонный голос.

— Ира, это я, Таня. Быстренько просыпайся и отвечай: кому ты сказала, что завтра я смогу назвать имя убийцы?

— Всем, — тут же отозвалась Ирина. — А что случилось?

— Неважно. Теперь скажи, кто как реагировал на это заявление? Начнем с Лещинских.

— Трубку взяла Елена. Естественно, она спросила, кто же именно. Я сказала, что сейчас не могу этого сказать, так как не знаю сама. Елена разволновалась, но, по-моему, она не злорадствовала, как обычно. Я хочу сказать, что она вроде бы даже как-то сочувствовала убийце, у нее был такой тон…

— А точнее?

— Я не знаю, как это объяснить, тем более что разговор был телефонный. Просто она как-то очень грустно сказала, что, мол, очень жаль… Понимаешь, ей было жаль не Виктора, это я тебе точно могу сказать.

— Что она еще говорила?

— Да больше и ничего. Даже не спросила, как у меня дела. Она как-то сникла и повесила трубку.

— А Анатолий? Он ничего не спросил?

— Мы с ним не говорили, но я слышала, как он начал успокаивать Елену, умолял не нервничать.

— А она что, занервничала?

— Я бы этого не сказала. Она такая впечатлительная, просто разволновалась…

— Хорошо, дальше. Как отреагировали Колосовы?

— Олега не было дома. Я поделилась с Людой. Она сказала: что-то больно быстро нашли убийцу — и тоже спросила, не знаю ли я, кто это. Я сказала, что не знаю, и попросила ее обязательно передать это сообщение Олегу.

— Правильно, молодец!

— Позже она перезвонила мне, сказала, что связалась с ним и все передала.

— Значит, его не было дома?

— Не было.

— А сейчас?

— Я не знаю, но можно позвонить и узнать.

— Ира, я тебя попрошу сделать это, но не напрямую, а как бы между делом. Пожалуйся, что скучно одной, спроси, чем она занимается, поняла? И еще одно. Позвони Лещинским еще раз, попытайся узнать, что они делали вечером, ладно? И Оксане позвони.

— Оксане можно не звонить. Она после шейпинга заехала ко мне, весь вечер просидела на кухне. Уехала полчаса назад.

— Понятно, звони остальным.

— Да, хорошо, я сейчас узнаю.

Я положила трубку и стала ждать. Прошел, по-моему, целый час. Да что там Ирка так долго треплется? Я взглянула на часы. Прошло всего три минуты. Я закурила, забыв о том, что мне это противопоказано в связи с состоянием моего здоровья. Прошло еще добрых четыре минуты. Я уже просто кипела. И тут телефон наконец зазвонил! Я схватила трубку.

— Таня, Олега нет дома. Люда не знает, где он. Он больше не звонил. Анатолий с Еленой уже ложатся спать. Говорят, весь вечер были дома. Похоже, так и есть. Голос у Анатолия был совершенно спокойный.