— Да? — Марк тоже делал вид, что его все это ничуть не напрягает.
— Могу я взять вот эту фотографию? — Я подхватила фото, где Юля была запечатлена возле фонтана с купидоном, и взмахнула им в воздухе.
— Возьмите, если вам это так важно, — пожал плечами Марк.
Я в очередной раз рассыпалась в благодарностях, после чего вспомнила, что меня еще ждут великие дела, а Марка — толпа девушек, каждая из которых мечтает стать моделью студии «Лолита», и поспешила удалиться.
На улице по-прежнему стояла невыносимая жара. Прохожие старались максимально раздеться и перебегали от одного прилавка с газировкой к другому. Мне тоже было мучительно жарко и плохо, а единственное, о чем хотелось думать, так это о прохладной воде. Я мечтательно закатила глаза и чуть не столкнулась с каким-то пузатым дядей, вероятно, замечтавшимся о том же самом. Мы оба понимающе усмехнулись, пожали плечами и поспешили разойтись — он пошел к автомату с газировкой, а я к красному «Линкольну».
Усевшись на водительское сиденье, я включила потихоньку магнитолу и откинулась назад. Я напомнила самой себе слепого котенка, который тычется во все углы, но никак не может найти то, чего хочет. А собственно говоря, что хочу найти я? Последнего любовника Юли? Но это глупо — пожалуй, окажись Юля живой, она и сама бы не вспомнила имя этого человека. К тому же женская интуиция подсказывала мне, что дело здесь совсем не в любовниках. Единственное, что никак не вписывалось во всю эту историю с мужиками, так это ожерелье. Но прежде чем задаваться вопросами на эту тему, я набрала номер Виктора Геннадьевича.
— Добрый день, это Татьяна Александровна, — поздоровалась я.
— Вам уже что-то известно?
— Не совсем, — уклонилась я от прямого ответа. — Но у меня возник к вам один вопрос.
— Я вас слушаю.
— В вечер убийства, когда Юлия уходила из дома, на ней были какие-нибудь украшения?
— Как всегда. Серьги и обручальное кольцо, — ответил Виктор Геннадьевич после некоторых раздумий.
— А какие-нибудь крупные, дорогие украшения, например, ожерелье?..
— Нет, что вы. Юля если и надевала украшения, то только по праздникам.
— А было у нее примерно такое?.. — Я в подробностях описала ожерелье, лежавшее в моей сумочке.
— Нет, ничего похожего у Юли не было.
— Вы уверены?
— Абсолютно.
Я извинилась за беспокойство, нажала на кнопку сброса и задумалась. Честно говоря, я ожидала, что разговор с Разумовским хоть что-то прояснит, а он все только еще больше запутал.
Ну, скажите мне на милость, откуда взялось это ожерелье?! Почему Юля решила в нем позировать перед фотообъективом? Куда оно исчезло после съемок? Откуда появилось в момент убийства? И наконец, почему убийцу одолел такой порыв щедрости, что он оставил на шее жертвы ожерелье, которым ее задушил? Уж не это ли ожерелье искали на квартире Разумовского после похорон Юли?
И тут я вспомнила про своих магических помощников — не пора ли к ним обратиться? Вытащив из сумочки мешочек, я встряхнула его пару раз и высыпала двенадцатигранники на ладонь. 17 + 5 + 26. «Не беда нашла вас, а вы нашли беду, и скоро это не замедлит проявиться».
Ожерелье — источник бед, оно уже привело к гибели одной девушки. Так, что ли? Может, избавиться от всех возможных проблем — просто взять и выкинуть эту безделушку?
«Смотри не прокидайся», — загнусавила самая обворожительная половина моей души.
— А действительно, — вслух сказала я самой себе. — Выкинуть всегда успею, и вообще, прежде чем выкинуть, нужно знать, что выкидываешь.
Вот такие размышления и привели меня во двор новой пятиэтажки с подземными гаражами и прекрасным видом на городской парк. Именно здесь жил Михаил Павлович Ломовой — ювелир, к которому мне посоветовал обратиться администратор гостиницы.
Преодолев три этажа, радовавших глаз чистотой, я остановилась у двери с черной кожаной обивкой и позвонила.
— Здравствуйте, — улыбнулась я пожилому господину, открывшему дверь.
— Что вам угодно? — вяло осведомился он.
— Дело в том, что мне очень нужна помощь ювелира. Один мой знакомый дал мне ваш адрес.
Подобного представления оказалось достаточно, чтобы меня впустили в квартиру.
Михаил Павлович провел меня в одну из комнат и усадил в кресло.
— Итак, какие именно у вас возникли проблемы? — спросил он.
— Понимаете… понимаете, моя бабушка подарила мне свое старинное украшение, и хотелось бы узнать примерную его стоимость. На всякий случай…
Михаил Павлович просто кивнул и, взяв со стола линзу, выжидающе на меня посмотрел, а я боязливо повела плечами. Я оценивала это ожерелье на очень большую сумму и переживала за то, что если один из нас ее озвучит, то другой может этого не пережить. Подготовив себя морально, я расстегнула сумочку и вытащила оттуда драгоценную вещицу, причем по мере того как я ее вытаскивала, вытягивалось и лицо ювелира. Пять минут мы занимались примерно следующим: я таращилась на ювелира и пыталась понять, что вызвало у него такую реакцию, а он во все глаза глядел на ожерелье, которое я держала на вытянутой руке.
— Так вы говорите, это подарок? — спросил он, глядя мне в глаза.
— Подарок бабушки, — убежденно кивнула я, не понимая, что именно так впечатлило Михаила Викторовича.
— Позвольте взглянуть.
Я переложила ожерелье на широкую ладонь ювелира.
— Понимаете, мне очень важно знать его стоимость. Я не собираюсь его продавать или закладывать, но все-таки — на всякий случай.
— Это подделка, — резко прервал мои разглагольствования ювелир.
— Что?!
Да, я явно не предполагала такого поворота событий. Почему-то все это время я была абсолютно убеждена в том, что это настоящая вещь.
Зато теперь понятно, почему убийца предпочел оставить ожерелье на трупе. Дело было не в замке, который никак не открывался, а в том, что ожерелье было фальшивое.
— Да, это без сомнения искусная подделка, — говорил ювелир, продолжая рассматривать ожерелье. — Но даже за эту подделку вы можете неплохо получить. Могу вам назвать свою цену.
Михаил Павлович отложил увеличительное стекло и внимательно на меня посмотрел.
— Вы предлагаете мне продать ожерелье? — растерялась я.
— Именно.
«Вещественные доказательства не продаются!» — чуть было не заявила я, но вовремя спохватилась и, вернув на место прежнее выражение лица, елейным голоском произнесла:
— Что вы, даже если оно не настоящее, это все равно подарок.
— Понимаю, но все же не отказывайтесь столь скоро. Возможно, вам нужно время, чтобы обдумать мое предложение.
— Вряд ли.
Ювелир не спешил возвращать ожерелье, так что мне пришлось решительно протянуть руку.
— Сколько я вам должна?
— Ничего.
Михаил Павлович был явно раздосадован и даже зол.
— Если вы не верите в то, то ожерелье фальшивое, то можете обратиться к любому другому ювелиру. Но мое предложение о покупке этой вещицы все равно остается в силе. Может, вы оставите свои координаты, и я свяжусь с вами через пару дней, когда вы все как следует обдумаете?
А в самом деле, мне не трудно. Ну что изменится оттого, если я оставлю адрес гостиницы? А то чувствую, этот Ломовой просто не выпустит меня из своей квартиры.
— Хорошо, я подумаю, — пообещала я. — Если что, можете найти меня в гостинице «Околица», я остановилась там.
— Вы приезжая?
— Да, вот приехала по делам, — говорила я, пятясь к двери, где состроила милую гримаску. — Спасибо вам за то, что не отказали в помощи. Обещаю обдумать ваше предложение.
Но Михаил Павлович уже опять впал в свой первоначальный транс и на все мои слова только кивал. Я не стала расстраиваться по этому поводу, а, попрощавшись, поспешила удалиться, дабы в гордом одиночестве упиваться трагедией, связанной с тем, что ожерелье было фальшивым.
Я поехала в игровой клуб, расположенный напротив гостиницы, в котором у меня была назначена встреча с Эрнстом.
Однако перед этим я хотела сделать кое-что еще… Поставив «Линкольн» на свободное место на гостиничной стоянке, я остановилась неподалеку от кустов сирени, а потом, сделав вид, что поправляю ремешок туфли, бросила быстрый взгляд влево-вправо, убедившись, что поблизости никого нет, упала на четвереньки и быстро вползла в заросли.
— Как дела? — весело улыбнулась я, увидев мирно дремавшего пса.
Зверь открыл глаза, сел и уставился на меня. Очевидно, мое вчерашнее пребывание здесь сблизило нас, так как пес завилял хвостом, выражая восторг.
— Веди себя тихо, не выдавай меня, — шепнула я собачке, когда та гавкнула в ответ на мое приветствие.
Пес с уважением отнесся к моей просьбе и больше не шумел.
А я между тем раскрыла свою сумочку, достала из нее ожерелье и спрятала его под корни сирени, стелившиеся поверх земли, после чего старательно закидала тайник ветками и листьями.
