- Разденьте ее и положите на стол, - велел Гутьеррес. - Эй вы, чего замолчали? - рявкнул он на музыкантов. - Играйте, играйте!
Через минуту обнаженная Эсперенца лежала на столе, а двое подручных вместе с проститутками нехотя отошли в дальний угол комнаты.
Пепе Гутьеррес пристально смотрел на великолепное тело девушки. Он ощутил внезапный прилив желания, который, впрочем, почти сразу же угас: это не для него. Он никогда не сможет овладеть ею, даже если девушку будут держать четыре телохранителя. Врач категорически запретил ему физическое напряжение, угрожавшее немедленным инфарктом. Гутьерресу нелегко было даже пересаживаться из одного кресла в другое...
На мгновение он пожалел о том, что так толст и неуклюж. И зачем он так много ест?.. Но страсть к чревоугодию была сильнее его, он ничего не мог с собой поделать.
- Пододвиньте ее, - приказал он.
Подручные поспешно выполнили приказ. Гутьеррес, довольно урча, принялся мять пальцами упругую грудь девушки. Эсперенца открыла глаза, но тут же в ужасе зажмурилась и попыталась отползти от него подальше. Но Гутьеррес другой рукой крепко вцепился в ее бедро и не давал девушке возможности даже шевельнуться.
- Куда же ты, крошка? - прохрипел он. - Разве ты не рада познакомиться со стариной Пеле?
Черные глаза Эсперенцы сверкнули злобой, и она плюнула на него.
- Мой отец вас убьет!
Пепе еще сильнее стиснул ее бедро и наклонился к ней.
- Никто меня не убьет, крошка. Я слишком силен и слишком много знаю. И прежде чем тебя отпустить, я отучу твой прелестный ротик говорить глупости и научу его кое-чему другому.
Эсперенца скрипнула зубами от бешенства и попыталась его укусить.
- Отпустите сейчас же! Иначе вы об этом пожалеете! Зачем вы меня похитили?
Пепе Гутьеррес молча ухмыльнулся в ответ. Он только что понял, что не сможет выполнить обещание, которое дал Мерседес: отпустить Эсперенцу через несколько дней целой и невредимой. Если девушка останется у него на все время визита вице-президента, она не успокоится, пока не отомстит. Значит, живой ее отпускать никак нельзя. Так что главное теперь, решил Гутьеррес, извлечь из ее пребывания на вилле как можно больше удовольствия для себя.
Он действительно являлся одним из самых могущественных людей в Каракасе и уже много лет подряд работал на Дигепол. Когда возникала необходимость тайно допросить противника режима, это часто делалось на вилле у Гутьерреса. Именно он возглавлял Черную кобру - тайную организацию, которая уже уничтожила после зверских пыток не один десяток коммунистических вожаков. Своей жестокостью Гутьеррес прославился на всю страну. Он приобрел соответствующий опыт в те годы, когда являлся шефом тайной полиции Трухильо - диктатора Доминиканской республики.
Фернандо Гутьеррес никогда не покидал пределов своей виллы. Это была настоящая крепость, к которой вела узкая горная дорога. С одной стороны виллу защищали скалы, с остальных - толстая металлическая ограда, натренированные собаки и уверенные в своей безнаказанности "гориллы"-телохранители.
Он согласился выполнить просьбу Мерседес, зная, что коммунистическая партия вот-вот приобретет легальный статус, а значит, станет союзником правительства. Что же касается тех коммунистов, которые лежали в земле в окрестностях его виллы - им просто не повезло... Как не повезло и Эсперенце...
Гутьеррес хлопнул ладонью по столу и крикнул, заглушая музыкантов:
- Родригес!
Человек с крысиным лицом поспешно подбежал к нему.
- Отнесите девчонку вниз. В "холодильник".
Родригес услужливо поклонился. Вместе с громилой они унесли Эсперенцу. Родригес открыл металлическую дверь, ведущую в подвал, оборудованный под камеру пыток. Эсперенца побледнела от доносившегося снизу тошнотворного запаха.
На полу первой комнаты лежали двое мужчин, связанные по рукам и ногам. Один из них был при смерти и тихо стонал. Его лицо представляло собой сплошную кровоточащую рану. Другой был раздет до пояса. На его животе и груди виднелись ожоги от сигарет.
- Видишь? - сказал Родригес Эсперенце. - Эти двое украли наш товар, продали его в Маракайбо и сбежали в Колумбию. Думали, их не найдут. Но Пепе нашел. Правда, все деньги они уже истратили, но теперь жалеют о каждом реале...
Он открыл вторую металлическую дверь и отступил назад: из-за двери вырывался нестерпимо горячий воздух. За ней оказалась маленькая квадратная комната с низким потолком. На стенах были укреплены отражающие свет пластины из белого металла, а на потолке - два ряда огромных прожекторов, напоминавших осветительные лампы фотостудии. Прожекторы были выключены.
Это "чудо техники" было создано на деньги "черной кассы" Дигепола.
- Вот он, "холодильник", - сказал Родригес. - Через два часа ты будешь согласна на все, лишь бы выйти отсюда. Видишь эту красную кнопку? Нажми, когда захочешь выйти. Но если побеспокоишь напрасно - изжарю живьем.
Он втолкнул Эсперенцу в комнату, и она упала на плиточный пол. Родригес захлопнул дверь.
Эсперенца обхватила голову руками. Зачем ее сюда привезли? Она абсолютно ничего не помнила начиная с того момента, когда эти двое набросились на нее на автомобильной стоянке. Эсперенца тут же вспомнила Эльдорадо, и ее охватила безумная ярость. Он наверняка заодно с этими палачами... Так вот почему он высадился именно в районе Коро! Пепе Гутьеррес широко промышлял контрабандой и имел несколько катеров. Видимо, на одном из них и привезли этого предателя: Гутьеррес не впервые заключал сделку с американцами.
Внезапно под потолком вспыхнул первый ряд прожекторов. В течение нескольких секунд Эсперенца ощущала приятное тепло, словно лежала на солнечном пляже. Затем ее лицо и руки начало покалывать от жары.
Эсперенца быстро легла на живот, пытаясь облегчить свои страдания. На несколько секунд ей стало полегче, но затем адский жар охватил спину, затылок и ноги, и ей снова пришлось перевернуться. Но руки и лицо еще не успели остыть. Она по-детски лизнула языком тыльную сторону ладони - слюна мгновенно испарилась. С нее градом катился пот, и те места на груди, которые она никогда не открывала на солнце, уже сильно болели от ожога. Она снова перевернулась. Через несколько минут началась жажда. Нестерпимая жара иссушила ее тело. Эсперенца чувствовала, как кожа, пересыхая, с каждой секундой все больше съеживается. Она посмотрела на красную кнопку звонка и едва сдержалась, чтобы не броситься к ней. Нет, еще рано. Она не хотела сдаваться так быстро, чтобы не дать своим палачам повода для злорадных насмешек. Изнутри ее сжигала исступленная злость, еще более разрушительная, чем раскаленный воздух комнаты. С каким удовольствием она проделала бы то же самое с Эльдорадо! Эсперенца застонала от ненависти и боли. Ее захлестнуло отчаяние. Кто ее здесь найдет? Кто сможет освободить ее из этого ада?
Малко остановил "бентли" напротив телефонной будки. Рядом вертелось несколько уличных женщин, которые всегда старались держаться поближе к телефонам-автоматам: при появлении полицейской машины одна из них делала вид, что звонит, а остальные - что стоят в очереди...
Малко дождался, пока одна из девушек подойдет поближе. Она улыбнулась ему, что вообще-то было нехарактерно для венесуэльских проституток видимо, сыграла свою роль дорогая машина.
Малко улыбнулся в ответ и высунул голову в окно:
- Я ищу Энрико-француза. Если поможешь его найти, получишь сто боливаров.
Девушка - довольно красивая метиска с большим ртом и жгучими индейскими глазами - недоверчиво посмотрела на него.
- А зачем он вам?
- Вы его знаете? - спросил австриец.
- Знаю, - нехотя ответила она. - Но...
- Тогда поехали, - сказал он, открывая дверцу "бентли". Она села рядом с ним, с любопытством оглядела роскошный автомобиль и машинально одернула короткую юбку. - Поезжайте к площади Гумбольдта, - посоветовала она. - Он, наверное, в каком-нибудь баре играет в карты...
Малко нашел Энрико-француза около четырех часов ночи в дальнем зале бара "Миранда" на проспекте Лос Мангос. Энрико играл в покер, сдвинув на затылок смешную маленькую фуражку. Прежде чем подойти, Малко внимательно присмотрелся к его лицу. У Энрико были жесткие, тяжеловесные черты и хитрые пронырливые глаза. Он говорил по-испански очень громко, с убийственным французским акцентом. Его внешность не внушала Малко никакого доверия.
Австриец уже падал от усталости. К счастью, долго ждать ему не пришлось: вскоре Энрико с недовольной гримасой встал из-за стола. Малко перехватил его у выхода.
- Вы - Энрико-француз? - спросил он по-французски.
Картежник удивленно посмотрел на него.
- А ты что, тоже из наших?
- Не совсем. Мне нужно с вами поговорить.
Энрико увел Малко в уголок.
- Слушаю тебя, малыш, - снисходительно проронил он.
- Мне нужно связаться с Пепе Гутьерресом, - сказал Малко. - И как можно скорее.
