— Сергей, она спрашивала меня про комнату на втором этаже.
— И что с того?
— Я поселила ее в своей комнате, — голос Марины сорвался на крик.
— Ну и что?
— Она тоже слышала шаги.
— Она тебе об этом сказала?
— Нет, но я и так все поняла. Иначе зачем спрашивать о той комнате? — Послышался звон разбитой посуды и Маринин плач.
— Успокойся, мы уже сто раз осматривали дом. Здесь никого нет.
— Сергей, почему ты не можешь остаться со мной? Если бы ты знал, как я боюсь.
— Ты же знаешь, мне сейчас лучше не появляться в городе. Тем более сейчас с тобой Таня.
— Как ты думаешь, кто этот человек?
— Я не знаю.
— Сергей, а что, если это она?
— Ты точно спятила! Тебе же прекрасно известно, что она мертва.
— А куда тогда делся труп? Сергей, я тебе говорила — она жива и она вернулась.
Кажется, у Марины начиналась самая настоящая истерика. Да, видно, этот ночной гость давно не дает ей покоя и уже успел изрядно подорвать нервную систему. Я не стала больше подслушивать чужие разговоры, а на цыпочках покинула дом. Никем не замеченная, добралась до своей машины и без промедления помчалась в морг.
Поднявшись на крыльцо, я уже по привычке потянулась за сигаретой и, облокотившись на перила, принялась дожидаться корыстного знакомого Павла. Надеюсь, он не откажется выполнить еще одну мою просьбу.
Я не спеша курила, изредка поглядывая на часы. Когда стрелка остановилась на четырех, словно по взмаху волшебной палочки открылась дверь морга и одновременно около крыльца затормозила машина. Я с надеждой обернулась.
Вышедший мужчина, без сомнения, был сотрудником морга, о чем свидетельствовали клеенчатый фартук и нарукавники, вот только это был не Паша. Пожалуй, я в ту же минуту забыла бы о нем, но тут произошло то, чего я не могла даже предположить.
Из только что подъехавшей к моргу машины вышел Исаев. Да, в последнее время судьба часто подкидывает сюрпризы в виде встреч с людьми, с которыми я не рассчитывала увидеться, да еще в столь необычных местах. Я поспешно отвернулась и, пониже наклонив голову, закурила еще одну сигарету, лишь бы потянуть время и не привлекать к себе внимание. Старательно изображая из себя убитую горем вдову, которая никак не может прийти в себя и пытается опомниться, я курила одну сигарету за другой.
Исаев если и взглянул в мою сторону, то лишь мельком, так что я могла спокойно оставаться на своем месте. И хотя я стояла на достаточном расстоянии от мужчин, все же слышала весь их разговор.
— Ты смог подобрать нужный товар? — голос Исаева звучал, как всегда, жестко. — Клиент торопит.
— Да. Кое-что есть на примете.
— Ты все хорошо проверил в отношении товара? Надеюсь, не получится, как в последний раз?
— В отношении этого товара все чисто.
— Надеюсь. В нашей с вами работе нужно учитывать каждую мелочь. То, что получилось в последний раз, было нашей общей ошибкой, которую больше нельзя повторять.
— Я знаю. Менты уже взбаламутились по этому поводу.
— Знаю. Сомневаюсь, конечно, чтобы они что-то нашли, но все равно мы подвергли себя огромному риску. Я уже думал, может быть, стоит на время прекратить брать заказы…
— Это лишнее.
— Иногда лучше перестраховаться. Ну да ладно, я еще раз все как следует обдумаю, а сейчас давай решим с новым заказом. Значит, говоришь, товар подходит?
— Да, клиент приходил и подтвердил. Товар его устраивает.
— Хорошо, завтра я за ним приду. Подготовь, — с этими словами Исаев протянул санитару какой-то пакет и добавил: — Здесь все, что нужно.
Мужчины расстались, не прощаясь. Исаев сел в машину и погнал ее вниз по улице, а санитар, ни минуты не задержавшись на крыльце, вошел в морг. Я снова осталась наедине с кипящими в голове мыслями. Позабытая сигарета тлела в пальцах, пепел с нее седой россыпью сыпался под ноги, а я, не замечая этого, кусала губы и думала о странном разговоре.
Какие дела могут быть у Исаева с санитаром морга? О каком таком товаре шла речь? Что у них за работа? И наконец, что в пакете, который Исаев передал санитару?
На подсознательном уровне я чувствовала, что за всем этим, возможно, крылся ключ к разгадке. Вот только как именно применить этот ключ и к какой двери, неизвестно. В моих руках оказалась информация, которая, несомненно, являлась важной, а я не знала, что с ней делать, и это было еще хуже, чем полное неведение.
Сигарета дотлела до фильтра и обожгла мне пальцы. Я вскрикнула и отшвырнула ее, раздавив каблуком.
Время, которое я провела в ожидании Паши, тянулось томительно долго. Когда он наконец появился на крыльце, я чуть не бросилась ему на шею от радости. Кстати, радость была вполне обоюдной: глаза паренька тоже заблестели.
— Таня, вот уж не ожидал так скоро увидеть тебя!
— Я тоже не ожидала, — призналась я.
— Опять исчез чей-то труп? — начал вникать в сложности моего расследования Паша.
— Пока что нет.
— Тогда что случилось?
— Мне опять нужна твоя помощь.
Я многозначительно подняла брови, намекая на то, что помощь, естественно, будет вознаграждена. Паша понял меня без лишних слов.
— Чей теперь нужен адрес? — с готовностью спросил он.
— Адрес мне теперь не нужен. Нужны заключения о вскрытии Людмилы Самойловой и Нины Тополевой.
— Вы хотите, чтобы я их выкрал?!
— Нет!
Боясь, что после такой «безобидной» просьбы он просто развернется и уйдет, я схватила Пашу за руку.
— Они нужны мне на время. Завтра же утром привезу их обратно. Никто ничего не заметит.
— Это опасно, — протянул Паша, явно набивая себе цену.
— Ты можешь это сделать?
Он с сомнением покачал головой.
— Обещаю, что завтра же верну все. Никто не узнает, а за вознаграждение не беспокойся.
Любопытно было наблюдать, как на лице Паши отражается внутренняя борьба. В конце концов алчность одержала однозначную победу над всеми прочими чувствами.
— Ну хорошо, только деньги вперед.
Что и говорить, предпринимательские замашки — неотъемлемая черта современной молодежи.
Получив деньги, Паша тут же скрылся. Уже через пятнадцать минут я держала в руках две папки, которые, как я надеялась, помогут ответить на главный вопрос: что же связывало Люду и Нину?
— А теперь мы должны дождаться еще одного человека.
— Какого? — забеспокоился Паша. — Мы так не договаривались.
— Не волнуйся. Этот человек тоже работает у вас, только я не знаю его имени. Когда он выйдет, я тебе его покажу. Ты просто подойдешь к нему и о чем-нибудь заговоришь. Все остальное я сделаю сама.
— Но это уже получается вторая просьба, а ты заплатила только за одну.
Да, общение со мной явно способствует проявлению предпринимательских способностей у этого парня. Скрипя зубами, я полезла в кошелек. Если бы все мои расследования проходили подобным образом, я бы уже давно умерла с голоду.
Оговорив все нюансы предстоящего спектакля, который предстояло разыграть, мы с Пашей заняли исходные позиции. Я спустилась с крыльца и встала так, чтобы можно было видеть, кто выходит из морга. Паша присел на корточки и закурил. Минуты опять потянулись мучительно долго, и я начала сомневаться, что этот санитар вообще когда-нибудь появится на крыльце. Даже если и появится, гарантирует, что при нем будет пакет, полученный от Исаева? Но удача не отвернулась от меня. Дверь морга открылась, и на крыльцо вышел тот самый санитар. Уже без клеенчатого фартука и нарукавников, зато с пакетом, содержимое которого меня так интересовало. Я пнула Пашу ногой, он тут же вскочил на ноги, и мы начали свой спектакль.
— Ты гнусный обманщик! — с боевым кличем набросилась я на Пашу.
— Сумасшедшая! — довольно искренне взвыл парень. Очевидно, он не ожидал от меня такого артистизма.
— Лжец и предатель! — Для большей убедительности я ухватила его за воротник рубашки и трясла, как яблоню по осени.
— Никто тебя не обманывал.
— Обманывал! Ты говорил, что женишься на мне…
— Такого я не говорил, — Паша не на шутку перепугался, словно я и впрямь тащила его под венец.
— Говорил! — заорала я еще громче.
— Нет!
— Ах так!
Краешком глаза я заметила, что исаевский дружок уже спускается с крыльца, а в руках держит заветный пакет. Он с любопытством поглядывал в нашу сторону, очевидно, привлеченный столь бурными репликами. Сразу видно, у дверей морга не часто происходят сцены ревности.
В порыве я залепила Паше звонкую пощечину. Это должно было произвести впечатление на нашего единственного зрителя и напомнить моему партнеру, что не мешало бы поактивнее играть свою роль. За те деньги, которые я ему заплатила, я имела право не только залепить ему вторую пощечину, но и потребовать, чтобы свою речь он произносил в стихотворной форме.
— Да что ты, в самом деле… — возмутился Паша и попытался оторвать меня от себя.
