— Ну хоть выпьем по-человечески, а то все вы с вашей охотой, — завёл любимую песню Никита.
Открытая Иваном дверь явила охотникам метровый сугроб снега, наметенный перед входом. Они его по очереди пофотографировали, затем прокопали выход. Видимость была плохая, дом метеостанции еле просматривался. Метеовышку и вовсе не было видно. Охотники дошли до жилища метеорологов, успев замерзнуть, так как получили по несколько снежных зарядов в лицо.
— Давно я такой погоды не видела. Голова вся в хахряшках, — стряхнула снег с копны рыжих волос Вероника, взглянув в зеркало.
— Та уж, хороший хозяин собаку на улицу не выгонит, — пробормотал Никита, разуваясь и вешая куртку на вешалку. — А хахряшки, это что такое? — посмотрел он с любопытством на Веронику.
— Так вот же они, — девушка показала на комочки снега, сыплющиеся с ее волос.
«Интересно, Рустаму эти хахряшки-махряшки в диковинку? Или уже надоели?» — подумал Никита Черевко.
— Здрасьте, баба Лида, как там наши спасатели? Едут? — пробасил Рустам, заходя в кухню.
— Какие тут спасатели с такой видимостью?! Никто не полетит! Пока шторм не стихнет. Разве что судно на воздушной подушке пришлют, но тут мы им не указ.
— Твою дивизию! — не выдержал олигарх. — А самим нам не доехать? Тут же рядом нефтяники.
— Ну как рядом? Пятьдесят вёрст! По такой пурге заблудитесь. Да и вездеходом только Василий Трофимович умеет управлять.
— Мля… Как вы тут живете? Чего случись — и помочь некому, — бурчал рассерженный олигарх.
— Ладно вам, Рустам Вагитович, все будет хорошо. Купят наш стартап, — попытался успокоить старшего партнера Виталий.
— Правильно. Бог даст, шторм быстро закончится, или этот хулиган очухается, — Лидия Николаевна кивнула на спальню.
— Как он, кстати? — встряхнул гривой седых волос Рустам, как бы отвлекаясь от негативных мыслей.
— Лежит, стонет. Максим за ним смотрит. Вчера пожалела, дала ему чуть опохмелиться. Сейчас опять просит.
— Моя милиция меня бережет. Сначала сажает, потом стережет, — не удержался от колкости Рустам.
«Кому это посвящается? — подумала Вероника, — Лидии Николаевне или Максиму? Неизбирателен в колкостях Рустамушка стал…»
«Бородатые шуточки пошли…» — Виталий метнул взгляд на партнера и ему стало скучно.
Завтрак прошёл довольно сумрачно, большинство, и прежде всего Иван, грустило из-за сорвавшейся охоты. Вероника переживала из-за медведя. Ей, выросшей в Сибири, было знакомо чувство опасности, исходящее от «хозяина тайги». Рустам с Виталием негромко переговаривались о несостоявшейся сделке. Ирина и Лидия Николаевна нервничали из-за сломавшейся спутниковой связи. Только Денис казался счастливым человеком, выжившим после схватки с опасным хищником. Инцидент позволил «медсестре» Ирине и «пациенту» Денису перейти на «ты» и мило беседовать о банальных вещах. Мальцев не мог поверить, что еще вчера он был на волосок от смерти, а сегодня он не просто жив и здоров, но и обласкан вниманием девушки.
Максим сидел в комнате рядышком с тестем и читал книгу. Василий Трофимович уснул, но оставлять его одного не хотелось. В комнату зашла Лидия Николаевна.
— Давай тебя сменю.
— Лидия Николаевна, я нормально. Книжку тут у вас нашел интересную.
— А, это Пикуль. Васин любимый. Мне только «Мальчики с бантиками» понравились. Про Соловки там много, — Лидия Николаевна вздохнула, вспоминая родные края.
— А я много разного у него читал, но вот «Пером и шпагой» не попадалась. У нас в Сирии целая библиотека была.
— А там было время читать? Ты же там воевал, орден получил, — удивилась Лидия Николаевна.
— Ну воевал, конечно. Но война — это же не всегда про атаку или марш-броски. Это про ожидание. И книжки тут очень помогают, — рассудительно произнес Максим.
Лидия Николаевна с удивлением уставилась на зятя. Она видела его так же, как и Василий Трофимович, впервые. Полгода назад их младшая дочь объявила, что наконец нашла суженого. Они обрадовались, потому как, по их меркам, Анна со свадьбой затянула и рисковала остаться в девках. Описание будущего зятя их немного напрягло, что, впрочем, было закономерно. Спецназовец с орденом Мужества за войну в Сирии, гвардеец, служащий в ОМОНе — им было немного страшновато. Когда он неделю назад прилетел знакомиться, спокойствия у них не добавилось. Огромный, как скала, с бритой головой — Лидия Николаевна просто его испугалась. Но по прошествии небольшого промежутка времени она, наоборот, находила в нем все больше симпатичных черт. Теперь Максим удивил ее еще раз, продемонстрировав тягу к чтению.
— А расскажи, за что ты орден получил, — вдруг решилась она задать давно интересующий ее вопрос.
— Да так, ерунда. Побыл приманкой для снайпера, — Максим нехотя ответил, но, поняв, что это невежливо, продолжил. — Один гад наш блокпост терроризировал. Четверых за несколько дней положил. А там горы рядом, не видно, откуда стреляет. Ну я надел три бронежилета и принялся ходить туда-сюда. Минут через десять прилетела пуля. Ну а наши снайпера тут же срисовали и угомонили.
— То есть ты добровольно согласился, чтобы в тебя пулей попало? — Лидия Николаевна в ужасе схватилась за голову. — Тебя же убить могли!
— Ну да. А что тут такого? С тремя бронежилетами ни одна не прошьет. Немного страшно было, что промахнется и в ногу попадет. Но снайпер хорошо стрелял, прямо в центр массы, так что крепко по ребрам мне тогда попало.
— А почему именно ты пошел приманкой? Проштрафился как-то?
— Так бронежилет четырнадцать килограммов весит. Не каждый в трех штуках с места стронется, а тут надо было красоваться долго. Я-то покрепче других, мне и гулять, — Максим, как само собой разумеющееся, пояснил свой поступок теще.
— Ну ты даешь! И так просто об этом рассказываешь? — Лидия Николаевна была потрясена зятем.
— Да что тут особенного? Как по мне, так это ваша жизнь тут — подвиг. Каждый день одно и то же. Я б не смог, — с неподдельной искренностью проговорил Максим.
Лидия Николаевна промолчала и только перекрестила зятя:
— Дай бог вам долгой и счастливой жизни.
У них с Василием Трофимовичем было двое детей. Старшего сына они родили в молодости, вырос он как-то быстро и незаметно для них, был вполне успешным и самостоятельным. Зато дочка была поздним ребенком со всеми вытекающими последствиями. Завели они ее
