Бум!!!
Последнее, что я помнила в ту секунду, — резко приближающийся пол. Потом мое сознание окуталось мраком.
Пришла я в себя от чего-то холодного и попыталась сесть. Потом поняла, что уже сижу. Туман перед глазами еще не растаял до конца, но сквозь него проглядывали очертания человека. Вернее — его головы. Зрение пришло в норму, и я увидела перед собой Антона Валентиновича. Попыталась встряхнуть головой и чуть вновь не ушла в беспамятство. Делать этого явно не стоило!
Я замычала. Наверное, замычала. Потому что мой собственный голос донесся до меня как бы со стороны, и я сразу не смогла разобрать, принадлежит ли он мне.
Черт! Здорово же меня «уработали»!
— Не двигайся! — услышала я приказ. Судя по шевелящимся губам, голос принадлежал Вершинину.
Я расслаблялась, пока Антон вновь мочил носовой платок и прикладывал к моей голове. Пульсирующая боль локализовалась в затылке. В том месте, по которому мне только что крепко шарахнули.
Чем?
Отчего-то этот вопрос волновал меня в первую очередь. Потом мысли приняли куда более нужное направление.
Где я?
Оказывается, на кухне все той же сторожки.
Я попыталась встать.
Антон остановил мою попытку, подхватив на руки.
— И не думай даже, — ласково заметил он. — Сейчас я транспортирую тебя в дом. Там окончательно приведем себя в порядок, тогда и поговорим.
Не помню, когда меня носили на руках в последний раз. Покорно обхватила его за шею. Идиллия, да и только!
Была бы идиллия, если бы не здоровенная шишка на моем затылке. Мысленно я попыталась припомнить что-то важное, не желавшее пока всплывать в сознании. Но вот-вот… пистолет! Мой «ПМ»!
— Антон, — проговорила я, и мой голос оказался отчего-то хриплым. — Антон, — повторила я уже нормальным голосом. — Оружие…
— Какое оружие?
Только этого еще не хватало!
Я вырвалась из нежных объятий и поспешила назад, к домику, уже практически придя в себя. Туман в голове рассеялся, и только боль в затылке неровными толчками напоминала о недавно случившемся.
Комната. Бегло осматриваю ее, и на душе становится паршиво. Осматриваю более тщательно, ползая буквально на четвереньках, и нахожу… нет, не свой «ПМ», а тот предмет, который меня заинтересовал недавно.
Только теперь он оказался почему-то под тумбочкой у стены. Почему? Наверное, я уже взяла его в руку, когда получила по голове. Оттого так и вышло — тот просто полетел вперед. Человеку, который напал на меня, он не был нужен. А вот мой ствол исчез.
Антон с немым вопросом в глазах застыл в дверном проеме, застав меня в весьма интересной позе.
— Это и есть твое оружие?
— Нет, это я увидела здесь, когда меня шарахнули сзади по голове. А оружие — тю-тю! — горько призналась я. Скрывать очевидные вещи нет смысла.
— Насколько я понимаю, это серьезно, — нахмурился он.
— Серьезней некуда! — подтвердила я. — Можно запросто лицензии лишиться!
«Тем более что оружие предположительно в руках убийцы!» — досказывает мой внутренний голос.
«А Антон? Может, это он все подстроил? Сам же меня шарахнул по голове, а теперь глумится?!» — пришла в голову следующая мысль, и я невольно подозрительно покосилась на человека, опускающегося рядом со мной на четвереньки. Взгляда моего Вершинин не заметил, поскольку сосредоточился на поисках.
— Антон, а как вы здесь оказались?
— Наверное, я должен в первую очередь спросить об этом тебя, — сделал он справедливое замечание. — Но, поскольку понимаю ход твоих мыслей, поспешу успокоить: это не я тебя ударил. Никогда не нападаю со спины. Тем более на женщин!
Отчего-то я ему верила. Вот Санек — тот запросто мог. Может, это он и был? Вряд ли. Зачем бы ему приспичило возвращаться и устраивать обыск с погромом в собственном доме? Он просто взял бы, что ему нужно, да и был таков! Причем — еще утром.
«Ладно, вопросы на потом», — сказала я себе и с решительным видом поднялась. Пистолет — не иголка. Совершенно очевидно, что его унес тот человек, который десяток минут назад проверял на прочность мою черепную коробку.
Чем?
Я пошарила взглядом по комнате и сразу нашла предмет, обрушившийся на мой затылок. Обычная скалка. Даже не предполагала, что в хозяйстве у Санька такое имеется. Я подняла ее и задумчиво рассматривала, попробовала махнуть. Н-да! Молодежь в фильмах дерется бейсбольными битами. Что ж, за неимением таковой сошла и скалка. Чуть полегче, но, в сущности, то же самое.
— Женя! — прервал мой мыслительный процесс Антон. — Может, переберемся в дом?
Делать здесь мне было нечего, и потому я приняла его предложение. Отчего-то мне хотелось поговорить с ним по душам. Ему со мной, я думаю, тоже.
Мы остановились в холле. Только сейчас я вспомнила, что держу в руках предмет, ради которого нагибалась. Это фотоаппарат. Разбитый фотоаппарат. В фотоискусстве я разбираюсь слабо, потому не могла сказать — профессиональный ли это аппарат или обычная «мыльница». Понятно одно — кому-то он очень даже не понравился!
— Итак? — проговорил хозяин, ставя передо мной чашку с кофе. Я покосилась на бутылки, стоящие на столе еще со вчерашнего дня рождения. Антон понял меня без слов и налил в рюмки коньяк.
Кофе с коньяком вновь сделало из меня человека.
— Я решила разобраться в произошедшем ночью, — ответила я на его невысказанный вопрос. — Не хочу, чтобы ребенка делали козлом отпущения. Даже такого сорванца, как Катя. Не за деньги, — продолжала я, хотя он и не спрашивал меня об этом. — Просто так.
«Потому что девчонка оказалась в дерьме в результате моего ротозейства!» — мысленно уточнила я про себя. Но Антон, кажется, понимал это без слов. Он кивал, не глядя на меня. Задумался о чем-то своем.
— А что, собственно, дает тебе основания полагать, что Андрея убила не Катя? Только уверенность в том, что девочка не могла выстрелить в лоб, а обязательно попала бы в туловище?
— Не только, — серьезно отвечала я ему. И тут же сама спросила, предупреждая его вопросы: — Антон, признайтесь: что вы здесь делаете? — Мне сейчас самой нужно было получать ответы, а не вести пустые разговоры на предмет «могла — не могла».
— Охраняю все это! — пожал плечами он. — Александр сбежал. Сказал, что не хочет больше работать.
— А почему въездные ворота открыты?
Я помнила про ключи, оставленные Саньком в сторожке на столе.
— Открыты? — удивленно проговорил он. — Я их закрывал. Сторож оставил ключи утром у себя на столе.
— Сигнализация включена?
— Нет. Я просто не знаю, как это делается.
Врет или правду говорит? В принципе — может действительно не знать.
Ладно, пришла пора от частностей переходить к главному.
— Антон, можно я спрошу вас об одной вещи? Может, не очень приятной для вас, — начала я.
— Спрашивайте, — пожал плечами он. — Если хотите спросить меня, убивал ли я Андрея, сразу скажу — нет. Не было никакой в этом нужды. Лично для меня. Да, я так думаю, и ни для кого в этом доме.
— Я о другом хотела спросить. Должны ли вы были покойному?
— В смысле? — Вершинин смотрел на меня непонимающим взглядом.
— Пятьдесят тысяч долларов?.. — спросила я напрямую. В ответе практически не сомневалась. Сейчас он заявит, что это полный бред, и я ему поверю. Но все же Антону удалось меня удивить — он вдруг начал смеяться. Отсмеявшись, посмотрел серьезно:
— Женя, кто вам это сказал?
— Сам покойный.
Я помолчала с минуту и пересказала ему, за некоторыми исключениями, весь ход нашей первой встречи с Киреевым. В частности, я опустила его предложение нырнуть в койку к сидящему рядом со мной человеку.
— С этим и связано ваше появление у нас? — выслушав меня, уточнил Вершинин.
— Нет, — честно ответила я ему, потом пересказала наш следующий разговор и объяснила причины, по которым действительно оказалась здесь.
— Теперь я понимаю, почему вы хотите доказать, что Андрея застрелила не его дочь. Совесть? — Из моего рассказа Антон сделал, в общем-то, правильный вывод.
— Не только, — подумав, ответила я. — Еще и действительная уверенность, что девочка не виновата.
Он обдумывал мой ответ, глядя прямо в глаза. Взгляд я не прятала, поскольку говорила совершеннейшую правду.
— Ладно. — Помолчав, он все же решился: — Расписка существовала. Только не я ему был должен, а он — мне. Все с точностью до наоборот. Месяц назад Киреев попросил помочь ему с деньгами. Пятьдесят тысяч — не пустяк, но для меня небольшая проблема. Единственное, на правах старого друга я поинтересовался, зачем ему понадобились деньги. Он объяснил, что для решения личных проблем. Сказал, что деньги нужны срочно. Я удивился, поскольку дела в «Данко», как он мне сам говорил перед этим, шли совсем неплохо. Андрей объяснил, что из фирмы деньги выдернуть не может — для этого необходимо время, а у него его нет. Больше Киреев ничего не сказал, а я не стал настаивать. Кстати, на расписке он настоял сам. Я бы ему и так дал.
