— Да, пожалуйста.
— Что вы делали в среду после девяти часов вечера?
— Я была у мамы. А что? О!.. — Норин осеклась и её глаза расширились, как у испуганной лани. — Я поняла: вас интересует, где я была, когда… его убили!
— Совершенно верно. Не обижайтесь — мистер Вульф не делает исключений даже для своих клиентов.
Щеки Норин заполыхали, приобретя цвет моего любимого модного галстука. Потянувшись за сигаретами, она чиркнула спичкой, прежде чем я успел щелкнуть зажигалкой. Как бы ни разгневал её мой вопрос, она отчаянно пыталась не показывать вида.
— Откровенно говоря, я ненадолго выходила из дома. Я была настолько расстроена после предыдущего вечера и маминой истерики, что отправилась на прогулку. Я бродила по городу несколько часов, пытаясь унять нервы. Я шла куда глаза глядя, лишь бы подальше от дома и всех людей.
— Вас, наверное, никто не сопровождал?
Она кивнула.
— Я пошла на восток, обогнула Бикман-плейс и Саттон-плейс, а потом ходила взад-вперед по Первой и Второй авеню.
— В котором часу это было?
— Ушла я примерно в девять сорок пять, а вернулась около половины первого. Честно говоря, на часы я не смотрела.
— И не встретили никого из знакомых?
Норин покачала головой из стороны в сторону.
— Никого. Хотя народу на улицах было предостаточно, особенно на Второй авеню. Из этого следует, что я тоже попадаю в число подозреваемых, да?
— Не обязательно, но ожидать этого стоит. Как бы то ни было, я выяснил у вас все, что хотел. Я, конечно, буду держать вас в курсе дела, но и вы не стесняйтесь — звоните, если что. Устраивает?
— Вполне. — Норин встала и протянула мне руку. Она не улыбалась, но я не возражал; мне вообще больше по душе люди, чувства которых написаны на их лицах, а у Норин Джеймс, как я уже упоминал, повода улыбаться пока не было.
Остаток пятницы, если не считать ужина, я провел в бесплодных попытках призвать Вульфа поучаствовать в обсуждении дела Джеймса-Линвилла. Дело в том, что когда Вульф упирается, даже мне расшевелить его не удается, хотя, как я похвастался перед Норин, никто в мире не перещеголяет меня по части допекания Вульфа.
Наконец, проведя в кабинете после ужина уже целый час, я сдался.
— Бог свидетель, я не многого от вас прошу, — сказал я обложке раскрытой книги, скрывавшей от меня лицо Вульфа. — Мне нужно всего-навсего несколько пустячных указаний, чтобы знать, в каком направлении двигаться. Мы взяли деньги у доверчивой молодой женщины, которая, по каким-то непонятным причинам, поверила в ваши сыскные способности. В эту самую минуту она, должно быть, сидит дома, строя догадки о том, как продвигается расследование….
Вульф свирепо отложил книгу в сторону и пронзил меня взглядом, которому позавидовал бы сам Месмер.
— Арчи, ты становишься совсем невыносимым.
— Да, сэр. Просто моя обывательская совесть меня вконец замучила; все нашептывает, проклятая: «кончай бить баклуши — работать надо».
К сожалению, и этой своей фразой и вариациями на ту же тему я добился лишь того, что Вульф снова уткнулся в книгу. Еще несколько минут я посидел за своим столом, обиженно шмыгая носом, после чего поднялся, громко, с подвыванием, зевнул и вышел восвояси.
Нельзя сказать, чтобы мне и вправду было нечего делать: перед самым ужином позвонил Сол Пензер и пригласил меня к себе сгонять партию в покер. Обычно наша карточная компания собирается у него по четвергам, а сегодняшним приглашением я был обязан какому-то заезжему приятелю Сола, остановившегося у него переночевать. «Мог бы хоть заранее предупредить», проворчал я Солу в ответ на приглашение, добавив, что скорее всего буду занят и прийти не смогу. Теперь же, когда Вульф впал в очередную зимнюю спячку, мне ничего не оставалось, как порадовать Сола.
Я бы с удовольствием рассказал вам, каких успехов добился, проведя остаток вечера в обществе пик, треф, бубей, червей, фишек и пятерки заядлых картежников, однако случилось так, что мне пришлось не раз и не два залезать в бумажник, а к часу ночи, когда сеча завершилась, по меньшей мере трое из этих шулеров сумели существенно повысить свое благосостояние за мой счет.
Вот так бесславно завершилась пятница. На следующее утро я всерьез вознамерился лишить Вульфа спокойной жизни. По субботам распорядок дня в нашем особняке ничем не отличается от будничного: наш господин и повелитель, как заведено, проводит четыре часа — с девяти до одиннадцати утра и с четырех до шести вечера — в оранжерее, где лелеет и холит десять тысяч орхидей. О том, чтобы побеспокоить его во время этого священнодействия не могло быть и речи (Вульф рассматривает посягательство на возню с цветами как тяжкое преступление, аналогичное попытке произнести в его присутствии такие оскорбительные для слуха глаголы, как «сконтактировать» или «отксерить»), поэтому я собрался ждать одиннадцати утра.
Обе утренние газеты поместили репортажи, посвященные аресту Майкла Джеймса, причем «Дейли Ньюс» тиснула его фотографию аж на первой полосе. На снимке, надпись под которым гласила «АРЕСТ В СВЯЗИ С УБИЙСТВОМ МОЛОДОГО НУВОРИША», Майкл шел с опущенной головой в сопровождении адвоката, который только что добился освобождения своего клиента под залог. «Таймс» тоже дала материал на первой полосе, однако обошлась лишь заголовком шириной в два столбца и довольно скучным изложением подробностей убийства, а также отдельных фактов биографии Миган и Дойла Джеймсов. Однако в обеих газетах подчеркивалось, что Майкл не привел никаких причин для убийства Линвилла.
Я знал, что Вульф уже все это видел: он всегда прочитывает обе наши газеты, пока поглощает у себя в спальне принесенный Фрицем завтрак.
Позавтракав сам, я принялся печатать письма и заносить в компьютерную картотеку свежие данные по размножению орхидей. В двадцать минут десятого я уже покончил с этим занятием и пытался расширить свой лексикон, разгадывая кроссворд в «Таймс», когда зазвонил внутренний телефон: Вульф удостаивал меня звонком из оранжереи.
— Я хочу дать тебе несколько поручений, — пробрюзжал он, всем своим тоном давая понять, насколько ему неприятно говорить о делах, пребывая в оранжерее.
— Я весь внимание.
— Сегодня должны хоронить мистера Линвилла. Ты должен там присутствовать.
— Да, похороны назначены на двенадцать тридцать, а я собрался быть там и без ваших указаний…
Вульф недовольно хрюкнул и продолжил:
— Кроме того я хотел бы в одиннадцать часов встретиться с инспектором Кремером.
— Сегодня утром?
— Разумеется, — ворчливо ответил Вульф. Он почему-то вбил себе в голову, что все только спят и видят, как бы попасть к нему на аудиенцию.
— А вдруг он не успеет?
— Успеет. Скажи ему, что Майкл Джеймс — наш клиент. И попроси мисс Роуэн заехать к нам в три часа. Ты к тому времени уже вернешься. Кроме того, я хочу сегодня же вечером встретиться с Майклом Джеймсом. В девять. Если его сестра захочет составить ему компанию, то скажи ей, что я настаиваю на беседе с ним с глазу на глаз.
— Хорошо. Что-нибудь еще?
— Это я решу позже, но вполне допускаю, что завтра тебе придется кое-куда поехать.
— Как, в воскресенье? В мой единственный выходной? Я уже купил билеты на завтрашнюю игру с «Кардиналами».
— Верни их, — буркнул Вульф.
Я попался на крючок, и он это прекрасно знал. Я был зол, не желая пропускать бейсбол, но, с другой стороны, радовался, что Вульф наконец решился пораскинуть мозгами. Короче, я приступил к выполнению заданий, начав с Лили, которая оказалась дома.
— Мистер Вульф любезно предлагает тебе провести часик в его обществе, промурлыкал я в телефонную трубку. — Причем уже сегодня, в три часа пополудни.
— Мы польщены, — проворковала в ответ Лили; я, скрипя сердцем, признал, что у неё слащавый тон получился лучше, чем у меня. — Смею я спросить, обязана ли я этим приглашением Майклу или твой босс наконец пал жертвой моего неотразимого обаяния?
— И то и другое верно, но первое, пожалуй, превалирует, — сказал я.
— Что ж, тогда до трех, любовничек. Чао!
— Чао, чао! — проворчал я и, нажав на рычажки, набрал номер приемной Кремера. Какой-то незнакомый мне сержант ответил, что инспектор занят. Тогда я сказал, что звоню от имени Ниро Вульфа по крайне важному поводу. Трубка ненадолго замолчала, потом послышались неразборчивые голоса.
— Вульф? — прогудел Кремер; судя по голосу, в лотерею он не выиграл.— Чего вам?
— Это Гудвин, я звоню от имени Ниро Вульфа, — ответил я. — Он интересуется, не сможете ли вы заскочить к нам? Часиков в одиннадцать, скажем.
— С какой стати, черт возьми? Он собирается заявить, что перебирается в Черногорию?
— К сожалению для вас — нет, — съязвил я. — Однако он взял в клиенты Майкла Джеймса и, должно быть, собирается обсудить с вами это дело.
