Ознакомительная версия.
— Но ты должен учесть, мой дорогой Аллен, что если уж ты принял решение молчать, то должен выполнить задуманное — во что бы то ни стало! Мы с тобой имеем лишь самое смутное представление о том, куда именно нас позвали. Во всяком случае, я-то с тобой точно не поеду. Сыграешь несколько частных концертов для богатых семейств, получишь свои деньги, вернешься в Москву, а оттуда — в Париж. Вот тогда уже мы сможем позвонить всем и сказать, что с нами все в порядке.
— А Соланж? Думаешь, она будет молчать? Ведь рано или поздно все они вычислят, что она собирала мои вещи, ноты…
— Ты же заплатил ей! Будь спокоен, она не станет портить с тобой отношения. Она очень дорожит своей работой. К тому же ты ведь пообещал ей, что когда ты купишь дом в Кап-Ферра, то возьмешь ее с собой. В сущности, Аллен, ну что такого произойдет, если ты заработаешь на своих неофициальных концертах парочку миллионов евро?
— Айзек, очнись! Деньги — это, конечно, хорошо. Но где ты слышал, чтобы музыкантам платили такие бешеные гонорары?!
— Ты не знаешь русских! Я просто уверен, что эти концерты — так, они просто хотят пустить всем пыль в глаза! И для некоторых русских два миллиона — это не деньги!
— Хорошо. Но тогда объясни мне, почему бы им не пригласить более известного музыканта, такого, как русский исполнитель Денис Мацуев, и не заплатить эти деньги ему?
— Да, я согласен, Аллен. Ты — не самый известный в мире пианист. Пока что. Но твоя карьера только начинается, и впереди тебя, быть может, ждет блестящий успех! И доказательством этому служит именно тот факт, что та русская дамочка, связавшаяся со мной, назвала именно твое имя, понимаешь? Кроме того, не забывай, что ты очень красивый молодой мужчина, в которого можно запросто влюбиться!
— Айзек, я что-то не понял… Ты мой импресарио или жалкий пошлый сутенер?
— Подумай лучше о том, что вскоре напишут парижские газеты! Когда станет известно, что ты стал владельцем виллы в Кап-Ферра! А я уж постараюсь сделать так, чтобы журналисты как бы сами по себе узнали об этом факте!
— Айзек, но сумма слишком большая. Я не знаю, где и сколько мне придется играть?! И что придумают эти русские? Вдруг они потребуют, чтобы я играл на морозе… Или в рукавицах…
— Аллен, ты несешь полный бред! Я бы на твоем месте тихо радовался, вот и все… Хотя, с другой стороны, я понимаю и отчасти даже разделяю твои опасения. Действительно, сумма крупновата для одного новогоднего концерта. Однако нам заплатили аванс в размере трехсот тысяч евро! И это живые деньги, ты сам видел свой счет! Поэтому ты сейчас ни о чем таком не думай, просто расслабься и постарайся уснуть. Через час мы уже окажемся в Москве.
— Айзек, я хочу выпить…
— А вот этого не советую! Во-первых, ты не пьешь и не умеешь пить. Во-вторых, тебе надо быть в форме.
— Но я же не стану играть прямо сегодня!
— Мы ничего не знаем. Вот прилетим, нас встретят.
— А если не встретят?
— Люди, заплатившие такой аванс, думаешь, не приедут за тобой? Аллен, прошу тебя, успокойся, возьми себя в руки!
— Знаешь, я теперь понимаю девушек, которых насильно выдавали замуж… Какая-нибудь скучающая жена миллионера, тетка в годах, решила развлечься и вызвала меня… К примеру, чтобы насолить мужу… И потащит меня в свою постель!
— Запомни, Аллен, ты — музыкант. Пианист! И ты едешь давать концерт. Все! Ни о каких сексуальных услугах мы не договаривались! В крайнем уж случае, скажешь, что ты гей.
— Что-о?!
— Послушай, на тебя не угодишь…
— Вот ты только что сказал, что ни о каких сексуальных услугах мы не договаривались. Так ведь контракта нет вообще!!!
— Ну и что?
— А то, что нам могут и не заплатить эти миллионы!
— Аллен, разве триста тысяч евро для тебя уже не деньги? Ты в своем уме?! Причем эти денежки у тебя уже есть, и ты можешь их снять со счета в любой момент!!!
— Ты представляешь, что сейчас происходит у меня дома? Все стоят на ушах! Наверняка они обратились в полицию! И еще, Айзек… Я тебе не сказал… Словом, я отчасти проговорился и сказал своей сестре, что у меня, возможно, будут гастроли в России, речь, мол, идет о частном концерте, за который мне должны заплатить столько, сколько я зарабатываю за целый год. Но я не сказал, когда именно он состоится… Так, просто намекнул… Айзек, ты что?! Ну, прости! Понимаешь, я был под впечатлением… Мне так хотелось поделиться с нею своей мечтой!
— Ты и про Кап-Ферра ей сказал?!
— Нет, что ты!!! Тогда бы она точно заподозрила, что и ты в курсе дела… Айзек, я не понимаю, почему мы не имели права рассказать нашим близким, что летим частным самолетом в Москву? Что мне обещали заплатить хорошие деньги? Или это противозаконно?!
— Нет, это не противозаконно. Просто это было единственным условием со стороны этих русских, понимаешь?
— А зачем им это?
— Вероятно, они не хотят, чтобы информация просочилась в прессу, вот и все. Да нам-то какая разница?! Отыграешь, вернешься в Москву, повторяю, тебя сразу привезут в «Савой», где я уже буду поджидать тебя с шампанским… А на другой день — домой!
— Но почему именно я?! Я?!
— Закрой глаза и постарайся уснуть. Я разбужу тебя, когда самолет пойдет на посадку.
Аннета, проводив меня в спальню, была, вероятно, уверена, что я засну. Однако сон все не шел, и я уже начала сожалеть о том, что незаметно для Аннеты выплюнула таблетки. Кому и что я хотела доказать? Что я сильная и сама справлюсь со стрессом? Найду в себе силы уснуть?
Перед глазами то и дело всплывала одна и та же карточная картинка из Аннетиного недавнего гадания: соединившиеся половинки гроба с православным крестом на крышке.
«Кто-то умрет?» — «… Это к тебе не относится. Я же лучше знаю…»
Это она, Аннета, нагадала смерть Нестору, и сама, я думаю, испугалась, когда узнала о том, что он и в самом деле умер. Но почему же она сказала, что ко мне это не относится? Вероятно, просто ей не хотелось меня пугать, портить мне настроение? Все, с картами покончено! Впредь никаких гаданий! Все это страшно и, что самое ужасное, сбывается. Возможно, позже, когда я немного приду в себя (нет, когда я окончательно приду в себя!) после смерти Нестора, я взгляну на карточные гадания, как на безобидное развлечение, и в душе прощу Аннету. Но не сейчас, когда перед моими глазами мерцают две сросшиеся половинки гроба…
Поворочавшись какое-то время в постели, я решила, что уснуть мне все равно не удастся. Зато у меня проснулся аппетит, и я решила тихонечко, стараясь не шуметь и не разбудить Аннету, спавшую в гостиной на диване, добраться до кухни и чем-нибудь перекусить.
В таких случаях меня всегда выручал сыр, никогда не переводившийся в холодильнике. Еще — джем и чай. Самый вкусный на свете сыр, самый вкусный на свете джем! У меня их целая коллекция разных сортов. И если я еще не потеряла вкус к еде, значит, не утратила и вкуса к жизни. А это уже немало! И с моим душевным здоровьем все в относительном порядке.
Единственное, что нарушало тишину в доме, — это шум закипавшего в кухне электрического чайника. Но, думала я, Аннета этого все равно не услышит. Я налила себе чаю, нарезала ломтями мягкий сыр, поджарила хлеб. И вот, сделав несколько глотков чаю, я и услышала некий звук, похожий на щелчок захлопывающейся внутренней двери. Вероятно, Аннета выходила в туалет. Куда же еще? Но если она не спит, то, может, составит мне компанию и мы с ней почаевничаем вдвоем?
Я вышла из кухни и в мягких бесшумных шлепанцах прошла до лестницы, ведущей в правое крыло дома, как раз туда, где и находилась наша гостиная. И тут я услышала голоса! Один принадлежал Аннете, а вот другой — непонятно кому, но тоже женщине. Может, это, конечно, работает телевизор? Аннете не спится, и она включила его на полную громкость? И тот голос, который я сначала приняла за голос Аннеты, на самом деле принадлежал вовсе не ей?
Я приблизилась к двери. К счастью (или наоборот), она оказалась приоткрытой. Я увидела сидевшую на диване Аннету. В пеньюаре, с распущенными волосами и уже без макияжа. Вероятно, она недавно вернулась из ванной. Напротив нее кто-то сидел, мне удалось разглядеть лишь макушку чьей-то головы и каштановые волосы.
— Ты уверена, что она спит? — спросила «макушка» низким женским голосом. И мне показалось, что я его уже где-то слышала. «Ты, сука… Да остановись же ты!»
Точно, это был именно тот голос! Хотя можно еще послушать.
— Да, она спит. Я ей вчера тоже дала таблетки, и она спала как убитая, когда Сергей приехал…
— Какой Сергей?
— Какой-какой?! Адвокат Нестора, Сыров, ты что, забыла?
— А… Нет, не забыла. А что, он здесь был? У тебя?
Это «у тебя», как если бы этот дом принадлежал Аннете, резануло мой слух.
— Аннета, у тебя с ним роман?
— Да какой у меня, на хрен, роман, когда мне просто нужно первой узнать, что там говорится в завещании!
Ознакомительная версия.
