Ознакомительная версия.
На нее вдруг нахлынуло желание рассказать Мадлен о своих сомнениях. Объяснить ей, что кроется за одним процентом сомнений. Просто… рассказать о том, о чем еще никому не рассказывала. Поведать всю эту историю с начала до конца.
Был прекрасный теплый весенний вечер в октябре. В воздухе витал аромат жасмина. У меня жуткая сенная лихорадка. В горле дерет, чешутся глаза.
Она могла бы просто говорить, не думая, не переживая, доведя историю до конца.
А потом, возможно, Мадлен сказала бы в своей решительной, не допускающей возражений манере: «О-о, не волнуйся, Джейн. Это ничего не значит! Зигги именно такой, каким ты его считаешь. Ты его мать, и ты его знаешь».
А что, если она скажет прямо противоположное? Если Мадлен хотя бы на миг почувствует сомнение Джейн, что тогда? Это было бы худшим предательством Зигги.
— Абигейл! Иди попробуй кекса! — Мадлен подняла глаза на девочку-подростка, которая вошла в кухню. — Джейн, это моя дочь Абигейл. — В голосе Мадлен послышалась фальшивая нотка. Она положила кекс и стала крутить свою серьгу. — Абигейл! — снова позвала она. — Это Джейн!
Джейн повернулась на стуле.
— Привет, Абигейл, — сказала она девочке-подростку, которая стояла очень прямо, сложив перед собой руки, будто участвовала в какой-то религиозной церемонии.
— Привет! — Абигейл улыбнулась с неожиданной теплотой.
Это была сияющая улыбка Мадлен, но, не будь этой улыбки, вы никогда не сказали бы, что это мать и дочь. У Абигейл была более смуглая кожа и более резкие черты лица. Длинные волосы в беспорядке лежали на спине, словно Абигейл только что вылезла из постели. Поверх леггинсов на ней было бесформенное коричневое платье. От кистей до предплечий руки были разрисованы затейливым узором из хны. Единственным украшением служил серебряный череп на черном шнурке, висящий на шее.
— Папа заедет сюда, чтобы забрать меня, — сообщила Абигейл.
— Что? Нет, не заберет, — откликнулась Мадлен.
— Ага, я хочу переночевать у папы, потому что завтра с утра у нас с Луизой есть дело и нам надо быть там рано, а это недалеко от папиного дома.
— Ближе самое большее минут на десять, — запротестовала Мадлен.
— Но из дома папы и Бонни проще уехать, — возразила Абигейл. — И они быстрее собираются. Не нужно ждать в машине, пока Фред будет искать ботинки, а Хлоя побежит в дом за другой Барби или за чем-нибудь еще.
— Полагаю, Скай никогда не возвращается в дом за Барби, — сказала Мадлен.
— Бонни никогда в жизни не позволила бы Скай играть с Барби, — заявила Абигейл, закатив глаза и тем самым показывая, что это и так очевидно. — Правда, мама, не стоит разрешать Хлое играть в них. Они такие гламурные и заставляют девочек мечтать о нереальных формах тела.
— Ну, ты любишь поговорить о Хлое и Барби, — с грустной улыбкой произнесла Мадлен.
С улицы послышался автомобильный гудок.
— Это он, — сказала Абигейл.
— Ты что, позвонила ему? — спросила Мадлен. Щеки у нее зарделись. — И даже меня не спросила?
— Я спросила папу, — ответила Абигейл. Она обошла стол кругом и чмокнула Мадлен в щеку. — Пока, мама. Приятно было познакомиться, — улыбнулась Абигейл Джейн.
Девочка не могла не понравиться.
— Абигейл Мэри! — Мадлен поднялась из-за стола. — Это недопустимо. Ты не вправе выбирать, где ночевать.
Абигейл остановилась и обернулась:
— Почему нет? Почему вы с папой должны решать, чья очередь забирать меня? — (Джейн заметила сходство с Мадлен в том, как Абигейл кипела от гнева.) — Как будто я ваша вещь. Ваша машина, которой вы хотите пользоваться поочередно.
— Это совсем не так, — начала Мадлен.
— Нет, это так, — возразила Абигейл.
С улицы послышался очередной гудок.
— Что происходит?
В кухню размашистым шагом вошел мужчина средних лет в гидрокостюме, спущенном до пояса и обнажающем широкую, поросшую густыми волосами грудь. С ним был маленький мальчик, одетый точно так же, с той разницей, что грудь у него была узкой и безволосой.
— Приехал твой папа, — сказал мужчина Абигейл.
— Знаю. — Абигейл посмотрела на волосатую грудь мужчины. — Неприлично в таком виде появляться на людях. Это гадко.
— Что? Демонстрировать мое прекрасное телосложение? — Мужчина с гордостью постучал по груди кулаком и улыбнулся Джейн. Она смущенно улыбнулась в ответ.
— Отвратительно, — произнесла Абигейл. — Я ухожу.
— Поговорим обо всем позже! — крикнула Мадлен.
— Может быть, — отозвалась Абигейл.
— Не смей так говорить! — возмутилась Мадлен.
Хлопнула входная дверь.
— Мамочка, я умираю от голода, — сказал мальчуган.
— Съешь кексик, — хмуро произнесла Мадлен, снова откинувшись в кресле. — Джейн, это мой муж Эд, а это сын Фред. Эд, Фред. Легко запомнить.
— Потому что они рифмуются, — объяснил Фред.
— Добрый день. — Эд пожал руку Джейн. — Прошу прощения за мой отвратительный вид. Мы с Фредом занимались сёрфингом. — Он уселся напротив Джейн и обнял Мадлен. — Что, Абигейл огорчает?
Мадлен прижалась лицом к его плечу:
— Ты похож на мокрого соленого пса.
— До чего вкусно. — Фред отхватил здоровый кусок от кекса и одновременно протянул руку за вторым.
В следующий раз Джейн принесет еще.
— Мамочка! Ид-и-и сюда! — позвала Хлоя из коридора.
— Пойду прокачусь на скейтборде. — Фред взял третий кекс.
— Шлем, — в один голос произнесли Мадлен и Эд.
— Мамочка! — кричала Хлоя.
— Я тебя слышу! — отозвалась Мадлен. — Эд, поговори с Джейн. — И Мадлен вышла в коридор.
Джейн приготовилась поддержать разговор, но Эд непринужденно улыбнулся ей, взял кекс и откинулся на стуле:
— Значит, вы мама Зигги. Откуда взялось это имя — Зигги?
— Его предложил мой брат, — ответила Джейн. — Он большой фанат Боба Марли, и, по-моему, Боб Марли назвал своего сына Зигги. — Она замолчала, вспоминая чудесную тяжесть новорожденного на руках, его темные глаза. — Мне понравилась необычность этого имени. Мое имя такое скучное. Серая мышка Джейн и все такое.
— Джейн — красивое классическое имя, — вполне уверенно произнес Эд, отчего она даже чуть-чуть в него влюбилась. — Фактически, когда мы выбирали имя для Хлои, я предлагал Джейн, но меня отвергли, правда, я уже победил с Фредом.
Внимание Джейн привлекла свадебная фотография на стене: Мадлен в тюлевом платье цвета шампанского сидит на коленях у Эда. Глаза их зажмурены от безудержного смеха.
— Как вы познакомились с Мадлен? — спросила Джейн.
Эд оживился. Очевидно, он любил рассказывать эту историю.
— В детстве мы с ней жили через улицу, — начал он. — Мадлен жила по соседству с большой ливанской семьей. У них было шестеро сыновей, крупных, сильных парнишек. Я их ужасно боялся. Они, бывало, играли на улице в крикет, и иногда Мадлен играла с ними. Она засеменит к ним, сама вдвое меньше этих амбалов, с лентами в волосах, с блестящими браслетами — ну, вы знаете ее, — но, бог ты мой, она умела играть в крикет. — Он положил кекс и встал, чтобы показать. — Ну вот, она выходит — с развевающимися волосами, оборками на платье, — берет биту и потом — БАМ! — Он ударил воображаемой крикетной битой. — А эти парни падают на колени, хватаясь за головы руками.
— Ты снова рассказываешь крикетную историю? — спросила Мадлен, которая вернулась из комнаты Хлои.
— Вот тогда-то я и влюбился в нее, — сказал Эд. — По-настоящему, безумно и глубоко. Глядя из окна своей спальни.
— Я даже не догадывалась о его существовании, — легкомысленно произнесла Мадлен.
— Нет, не догадывалась. Ну вот, мы выросли и уехали из дома, и как-то я услышал от матери, что Мадлен вышла замуж за какого-то типа, — продолжал рассказывать Эд.
— Ш-ш-ш. — Мадлен шлепнула Эда по руке.
— Потом, несколько лет спустя, я отправляюсь на барбекю в честь тридцатилетия одного друга. На заднем дворе играют в крикет. И кто же там бьет по мячу в туфлях на шпильке, вся увешанная всякими цацками и нисколько не изменившаяся? Маленькая Мадлен с той стороны улицы. У меня едва не остановилось сердце.
— Весьма романтическая история, — заметила Джейн.
— Я мог бы и не пойти на это барбекю, — добавил Эд.
Джейн заметила, что у него сверкают глаза, хотя он, наверное, уже рассказывал эту историю раз сто.
— И я тоже могла не пойти, — сказала Мадлен. — Мне пришлось отменить педикюр, а обычно я ни за что не стала бы отменять педикюр.
Они улыбнулись друг другу.
Джейн отвела взгляд. Она взяла свою кружку и попыталась отхлебнуть чая, но его там уже не было.
Зазвонил звонок входной двери.
— Это Селеста, — произнесла Мадлен.
Здорово, подумала Джейн, продолжая притворяться, что пьет чай. Теперь я стану свидетельницей как великой любви, так и великой красоты.
Ознакомительная версия.
