– Что-то с Ниной случилось, скорее всего, – бесцветным голосом проговорила Даша, – и что-то серьезное, судя по всему. Голос у Васика по телефону был очень встревоженный. Я его не сразу и узнала.
– Ну, ты, наверное, преувелививаешь, – неуверенно сказала я, – может быть, от всех этих кошмаров, связанных с твоей работой, у тебя несколько изменилось ощущение действительности? Такое бывает. Когда нехорошо внутри тебя, тогда и снаружи все отвратительным кажется.
Даша пожала плечами.
– Сейчас он приедет и сам расскажет, – проговорила она, – я что-то на самом деле устала немного. Да и еще вот... – вспомнила она вдруг, – я ведь давно к тебе собиралась, да только не могла никак время выбрать. У меня к тебе просьба большая.
– Какая? – спросила я.
– Я понимаю, что не имею права заставлять тебя влезать не в свое дело, но мне очень нужна твоя помощь... – Даша, как обычно, начала издалека.
– Говори, – сказал я, – ты же знаешь, что любую твоя просьбу я исполню с радостью.
– С радостью... – невесело усмехнулась Даша, – радости в последнее время что-то маловато. Дело в том, Ольга, что хотела тебя попросить как-нибудь навестить меня на работе. Просто прийди и спроси меня у вахтера, тебе покажут, в какой я комнате занимаюсь. Лучше всего зайди в понедельник или во вторник. Или в пятницу, например. Но можешь и в любой другой день.
– По понедельникам у тебя бывают больные дети? – уже догадалась я.
– Точно, – кивнула Даша, – просто поговори с ними, пообщайся, как ты умеешь. Глядишь – и обнаружишь, как им можно помочь. Мне почему-то кажется, – доверительно добавила Даша, – что у тебя получится помочь им. Ты же ведь помогла уже многим людям.
Я неопределенно качнула головой. Прийти-то я смогу. Смогу и пообщаться с больными детьми, постараться проникнуть в подсознание кого-нибудь из них, чтобы выяснить – в чем причина их странной болезни. Если организм поражен на уровне психологическом, то почти наверняка я смогу быть чем-нибудь полезна для этих несчастных малышей.
– Так ты согласна? – с надеждой спросила Даша.
– Конечно, согласна, – ответила я, – в понедельник буду как штык.
– Отлично! – просияла Даша.
И раздался звонок в дверь.
* * *
Конечно, это был Васик. Но это был очень странный Васик. Одежда на нем болталась кое-как, а волосы были растрепаны так, что казалось, будто он приехал сюда не на машине, а скакал на коне через бескрайние снежные равнины. К тому же – что более всего бросалось в глаза – лицо Васика было изуродовано явно очень сильным ударом – губы вспухли и до сих пор сочились кровью – вокруг левой стороны рта расплывался обширный синяк, а когда Васик приоткрыл рот, чтобы поздороваться, стали видны острые осколки – то, что осталось от его передних зубов.
– Ждравштвуйте, – угрюмо прошепелявил он, вваливаясь в прихожую, – только-только ошвободилфя и фраву к вам. Ольга, – он исподлобья посмотрел на меня, – ты мне офень нувна, офень...
– Мамочки, – произнесла позади меня Даша, – вот это видок...
– Васик, – ошарашенно пробормотала я. – Кто тебя так отделал?
– Фейфаф рафкаву, – ответил Васик.
– Кто? – переспросила Даша, – Фейфах Рафкаву? Кто он такой? Имя вроде арабское...
– Погоди, – остановила я Дашу, – он не то имел виду. ОН хотел сказать – сейчас расскажу.
– А-а... – протянула Даша.
– А ты, Васик, – повернулась я к Васику, – раздевайся и проходи на кухню. Там и расскажешь все по порядку. И говори, пожалуйста по-медленнее и более... членораздельно. А то и правда – очень трудно понимать, что ты хочешь донести до нашего сведения.
– У него же зубы передние переломаны, – прошептала, приложив ладони к щекам, Даша, – он поэтому так неразборчиво говорит – шепелявит.
– Я не фепелявлю! – воскликнул Васик, сдирая с себя куртку, – то ефть... Я не потому фепелявлю, фто... Тьфу ты, фферт!
Он сплюнул в угол какие-то розовые комочки.
– Я не потому шепелявлю, – уже более или менее внятно повторил он, – что зубы сломаны, я шепелявил, потому что мне вату в рот заложили. Рану обрабатывали.
– Так что случилось-то?! – в один голос закричали мы с Дашей.
Васик швырнул свою куртку туда, куда за минуту до этого выплюнул вату изо рта и взмахнул руками, будто пытался улететь.
– Не знаю я что случилось! – заорал он. – Не знаю!! Просто не понимаю! И ментам тоже объясняю – не понимаю, почему именно с нами такое случилось!
– А что случилось? – повторила я. – Где Нина?
– В больнице, – буркнул Васик и прошагал на кухню.
Мы с Дашей переглянулись. Я отчетливо увидела тревогу в ее глазах. Да и сама я не на шутку была взволнована внешним видом Васика, его состоянием – и больше того – его невнятными фразами, в которых, как мне казалось, таилось много страшного, чего он нам еще не успел рассказать.
Из кухни полетел шум разбивающийся об эмалированную поверхность раковины струи водопроводной воды. Затем раздалось невнятное бульканье.
– Что?! – в один голос воскликнули мы с Дашей и бросились на кухню.
– Я говорю – Нину ранили, – поднимая голову и вытирая льющуюся по подбородку воду, сказал Васик, – она теперь в больнице.
– Кто ранил?! – выдохнула Даша, а я спросила:
– Серьезно ранили?
– Два огнестрельных ранения, – проговорил Васик и тяжело бухнулся на стул, – оба – в грудь...
Даша тихо охнула.
– Одна пуля прошла, не задев жизненно важных органов, – проговорив Васик, доставая из заднего кармана джинсов страшно измятую пачку сигарет, – а вторая задела верхушку правого легкого. Там... кровотечение сильное и все остальное. Врачи говорят – состоятние тяжелое, но стабильное... Я был в больнице – Нина пока без сознание. Еще не приходила в сознание – после того момента, как в нее стреляли...
– Да кто стрелял, кто?! – закричала Даша. – Рассказывай все по порядку.
– Я и рассказываю! – рявкнул в ответ Васик. – Не перебивай. У меня тоже нервы не железные и не надо на меня орать. У меня сегодня был очень тяжелый день – я потерял передние зубы, мою любимую девушку расстреляли, а сына моего похитили...
Васик замолчал. Страшно сопя, он пытался прикурить сигарету страшно трясущимися руками.
– Сына? – недоуменно спросила Даша и посмотрела на меня. – Какого сына? Чьего сына, то есть?
– Чьего сына хотели похитить? – спросила я у Васика, думая, что ослышалась.
– Моего... – сквозь зубы пробормотал Васик.
Сигарета в его дрожащих руках сломалась и он бросил ее на стол. Полез за другой, но, неловко повернувшись, разорвал пачку – сигареты рассыпались по полу.
Васик выругался и вдарил обоими кулаками по столу.
– Гады, – обращаясь непонятно к кому, сказал он и угрюмо замолчал, будто каменной стеной отгородившись от нас с Дашей.
Я не знала, что и сказать. Даша задумалась о чем-то, потом наклонилась к Васику, принюхалась и вдруг весело подмигнула мне.
– Я все поняла, – шепнула она, – у него белая горячка. Вот и мерещится все, что ни попадя. Сына какого-то придумал... Покушение с выстрелами и тому подобное. Наш Васик, очевидно, после длительного алкогольного воздержания решил наверстать упущенное и надрался как следует. А потом, наверное, еще раз надрался и еще. Я, когда только начинала работать в центре психологической реабилитации, с таким часто сталкивалась – нафантазируют невесть чего в пьяном угаре, а потом... Мне с алкоголиками много раз сталкиваться приходилось. Покушение и похищение несуществующего сына – это еще цветочки. Мои пациенты подчас такое рассказывали – волосы дыбом становились. Инопланетяне, восставшие из ада мертвецы, ожившие предметы мебели...
Я покачала головой. Мне не казалось вовсе, что Васик фантазирует. Слишком уж явственная от него исходила тревога. И пьяным он не выглядит. Пахнет – это да. Здорово пахнет. Причем не спиртом, а гадостью какой-то... Да и лицо Васика...
– А лицо? – спросила я у Даши. – Зубы-то ему в таком случае кто выбил?
– Подрался, – уверенно сказала Даша, – пьяный подрался. Это тоже часто бывает.
– Дуры!!! – взревел вдруг Васик. – Глупые дуры! Я к ним за помощью приехал, а они херню несут какую-то! Какая белая горячка?! Это от меня нашатырныс спиртом пахнет! Меня полчаса откачивали после этого чудовищного нокаута! А вы – пьяный! Нина в больнице – без сознания. Мой сын неизвестно где, а вы!..
Взбешенный, он вскочил со стула. Даша испуганно отшатнулась к окну.
– Сейчас не людей бросаться начнет, – пробормотала она, – я с такими сталкивалась.
– Дура!!!
– Сядь! – резко приказала я Васику.
Он опешил.
– Сядь! – повторила я. – И успокойся. Никто не считает, что ты свихнулся от пьянства. И пьяным ты не выглядишь. Это Даша просто... выдвинула предположение. И сама тут же поняла, что – неверное! Правда?
Я грозно посмотрела на Дашу. Она растеряно кивнула и едва слышно прошептала:
