- Почему же, мистер Стоун? Вы же не прячете в своей квартире какой-нибудь труп? - Свентон рассмеялся над своей шуткой. Джереми вымученно улыбнулся.
- Нет, вовсе нет...
- Я бы все-таки хотел войти, если позволите. Не бойтесь, я ненадолго.
Джереми неохотно открыл дверь пошире, затем покорно пожал плечами и отступил назад. Он заметил, что Свентон сразу увидел то, чего не должен был видеть: два стакана, в пепельнице окурок со следами губной помады и ещё одна тлеющая сигарета - тоже с губной помадой на мундштуке.
Джереми тяжело вздохнул.
- Извините, инспектор. Как видите, у меня гости. Это вы как мужчина должны понимать, не так ли? - Он пожал плечами. - Случайно зашла старая приятельница - все, конечно, совершенно безобидно, Ханна, разумеется, ничего не имела бы против, она человек терпимый и все понимает. Вы знаете, как бывает...Однако, я не хотел бы компрометировать бедную девушку, понимаете?
Свентон не мог и не хотел ничего понимать. Он не понимал этого человека. У Джереми была связь с Розой - а теперь, когда его любовница погибла, у него в квартире уже другая!
Джереми беспомощно пожал плечами.
- Если я могу быть вам ещё чем-то полезен... - неуверенно начал он.
- Мы ещё поговорим, - холодно буркнул Свентон и отвернулся. Оставайтесь, пожалуйста, в пределах досягаемости.
Поднимаясь на третий этаж, он спрашивал себя, не хотел ли Джереми отдать наряды Розы этой новенькой? Эта мысль была ему противна.
* * *
После ухода Примроуза в квартире Эктонбери воцарилось молчание: враждебное, зловещее молчание. Дэвид продолжал сидеть неподвижно, а Филлис собирала детские вещи, развешанные повсюду для просушки. Но, спустя некоторое время, она не смогла выносить это молчание. Бросившись в кресло, она начала всхлипывать, а, увидев, что муж на это никак не реагирует, разрыдалась во всю.
- Дэвид! - наконец взвизгнула она. Муж поднял голову. - Дэвид, ты все ещё её любишь, правда?
- Не говори глупостей!
- Но я это точно знаю! А иначе почему ты так расстроен? Я пыталась сделать все, чтобы исключить нас из этого дела, но ты сказал полиции правду. Как можно было совершить такую глупость? - Она вскочила и мелодраматично раскинула руки. - Я сделала для тебя все, что могла! Я хотела лишь защитить тебя. Это ты, по крайней мере, признаешь?
- Нет, ты этого не делала. Ты пошла на это только ради себя и Дэви. Он говорил, не поднимая головы.
- Ты просто подлец! А как иначе? Тем самым я защищала и тебя тоже! Она расхаживала перед ним взад и вперед. - Что ты рассказал этому Примроузу?
Дэвид откинулся назад и положил ногу на ногу.
- Все, - спокойно ответил он.
- И о том, что имел с ней связь?
- Да - и что угрожал проломить ей череп, если она не оставит меня в покое.
Филлис уставилась на него.
- Просто замечательно! А теперь её череп на самом деле разбит, верно? - Она вытаращила глаза. - Тебя арестуют! Полиции не нужно даже продолжать поиски. Зачем только ты это сделал? О, идиот!
- Моя дорогая Филлис, она совершила самоубийство, - возразил Дэвид.
- Почему тогда здесь полиция? Почему она задает так много вопросов? Они бы этого не делали, если бы считали её смерть самоубийством.
- Да заткни ты, в конце концов, свой рот!
Она упала в кресло.
- Как же ты собираешься доказывать, что это был не ты? - после некоторой паузы спросила она. - Почему я должна брать все на себя? Думаешь, полиция не узнает, что ты выходил из квартиры ещё раз?
- Только для того, чтобы поставить машину в гараж.
- Ты можешь это доказать? Нет! Тебя кто-нибудь при этом видел?
- Понятия не имею, - буркнул он.
- Ага! - это прозвучало торжествующе, но, подумав о последствиях, она в ужасе воскликнула: - Дэвид, ведь тогда мы все потеряем!
- Возможно, - пожав он плечами.
Филлис бросила на него недоверчивый взгляд и посетовала:
- Я тебя не понимаю. Неужели ты хочешь все потерять?
Дэвид медленно встал, подошел к окну и повернулся к Филлис лицом.
- А что мне, собственно говоря, терять? - возмущенно спросил он. - Ты брюзжишь утром, вечером и даже ночью. А что я имею от Дэви? Ничего, вообще ничего! Посмотри-ка на себя! Когда ты последний раз смотрелась в зеркало? Тебе только и дела, что откармливать этот маленький сальный пузырь! Я тоже радовался появлению Дэви. Думаешь, я все ещё продолжаю радоваться? Он точно как ты - бесцветный, болезненный и всем всегда недовольный!
Дэвид тяжелым шагом пересек комнату и скрылся в столовой, хлопнув дверью. Яростный протестующий крик Дэви впервые остался без внимания.
12
Шейла Клифтон сидела в гостиной с книгой на коленях, на самом деле не читая. Полчаса назад, после того, как позвонил Свентон, Боб отправился в тот дом напротив. Минуты тянулись бесконечно. Почему бы всем не удовольствоваться тем, что эта несчастная умерла? Почему Боб должен продолжать ей интересоваться? Для Шейлы было непостижимо его чрезмерное чувство ответственности; она его терпела, но не понимала.
У входной двери кто-то позвонил. Шейла побежала открывать, пока не проснулась Сьюзен. К своему удивлению она увидела стоящую под дверью незнакомку. Потом вспомнила: это та самая женщина, с которой она недавно переговаривалась через забор.
- Вы миссис Клифтон, не так ли? Норма Джонс из того большого дома. Я увидела, что у вас ещё горит свет и решила ненадолго заглянуть. Я знаю, что ваш муж сейчас там.
- Совершенно верно, - ответила Шейла и посмотрела на часы.
- Извините, вы собираетесь ложиться спать? Тогда я не стану вас задерживать.
- Нет, я все равно не смогу заснуть. Входите, пожалуйста. Не знаю, долго ли он там ещё пробудет. - Она провела Норму в гостиную. - Не хотите ли чашку кофе? Как раз сварила...
- Спасибо, с удовольствием.
Когда Шейла выходила из комнаты, Норма спросила:
- Может быть, я смогу чем-то помочь?
- Нет, нет, посидите здесь, - отказалась Шейла. - Я сейчас вернусь.
Она в самом деле удивительно скоро вернулась с подносом и наполнила две чашки.
- Что вы думаете обо всем этом деле? - напрямик спросила Норма.
- Ну, я полагаю, загадочного здесь мало, - осторожно ответила Шейла. У нее, должно быть, были ужасные проблемы - и тогда она в отчаянии бросилась вниз.
- А что, собственно говоря, видел вчера вечером ваш муж, миссис Клифтон? Не сочтите мой вопрос бестактным - но мы до сих пор так ничего и не узнали.
Шейла пересказала наблюдения Боба и добавила:
- Если уж быть до конца откровенной, то я думаю, что он, скорее всего, заблуждается. Вы сами знаете, что ночью можно вообразить что угодно...
- Несмотря на это, я нахожу, что тем самым сегодняшний случай становится более логичным, - возразила Норма. - Конечно, в ходе полицейского расследования ещё могут выявится всевозможные причины. Но у меня какое-то ощущение, что одно является следствием другого. Вчера вечером ей угрожали, сегодня с ней покончили. Я считаю, тут одно сходится с другим.
Шейла вздохнула.
- Сожалею, что не могу судить об этом. К тому же, если говорить откровенно, мне это совершенно безразлично. - Заметив удивление на лице Нормы, она сокрушенно улыбнулась. - Извините, но меня никогда не интересовал этот случай, хотя к нему имеет отношение мой муж. Чем раньше порастет травой это дело, тем для меня лучше. Для вас и других, живущих в вашем доме, естественно, все выглядит иначе. Наверное, вы чувствуете себя встревоженно.
- Это была бы неплохая история для газеты, - констатировала Норма. - Я ведь говорила вам, что я журналистка? Инспектор поразительно неразговорчив. В своем сообщении для прессы он сказал только, что некая молодая женщина умерла в результате несчастного случая; при этом, вероятно, следует вести речь о самоубийстве.
- А что ещё это могло быть? - с любопытством спросила Шейла.
- О, все, что угодно. Я считаю, он мог бы сказать, что он действительно думает.
- И что же?
- Убийство.
Шейла уставилась на гостью.
- Но... С чего вы это взяли?
- Я просто знаю. Я не могу доказать, но знаю точно. Эта рыжеволосая красотка слишком любила жизнь, чтобы решиться на самоубийство. Все остальные осуждали образ её жизни, но её саму он вполне устраивал. По ней было видно, что никаких проблем у неё не было. И никаких угрызений совести, которые могли бы довести до самоубийства!
- Вы считаете, её кто-то мог сбросить через перила? - недоверчиво спросила Шейла.
- Конечно!
- Но что тогда произошло вчера вечером, если мой муж действительно это видел?
Норма пожала плечами.
- Может быть, это была генеральная репетиция. Нет, это нелепо. Если ей угрожали, она должна была как-то действовать, чтобы от них избавиться. Или ей был назначен какой-то срок - предположим, двадцать четыре часа.
- В таком большом доме мне это представляется невероятным. Я имею в виду, что любой посетитель должен был подняться к ней наверх - пешком или в лифте - и при этом бросился бы в глаза кому-нибудь из жильцов.
Женщины посмотрели друг на друга.
