– Вот именно! Андреев стоял на своем, и Сазонов пошел назад, к сестре. Но, когда он вернулся в приемный покой, Клавдии Петровны там уже не было. Он начал ее искать и от бывших в приемном отделении людей, которых он назвал девочками, узнал, что она вышла на улицу, поймала машину и уехала. Все! Тебе необходимо выяснить, что там произошло на самом деле, что это была за машина, кто в ней сидел и так далее.
– Три месяца прошло, – напомнил мне Венчик.
– Сама знаю, но другой отправной точки для поисков Клавдии Петровны у меня нет, а распечатки ее телефонных звонков я когда еще заполучу! Так что ты уж постарайся! – попросила его я.
– Все, что смогу, – заверил он меня.
Я дала Венчику денег на расходы и собралась было уходить, но приостановилась.
– Послушай, а ты не хочешь на несколько дней сменить свой подвал на нормальное жилье? – спросила я. – У меня от бабушки однокомнатная квартира осталась, так не пожить ли тебе там… временно?
– Зачем это? – удивился он.
– А затем, Венчик, что если этот охранник тобой, друг мой, сильно заинтересовался, то…
– Сюда он, что ли, придет? – усмехнулся он. – Так я, матушка, адрес свой никому и никогда не даю. Ну, зачем мне лишние неприятности? Я тут живу, беды не мыкая, со всеми в ладу, а если гости ко мне начнут захаживать? А ведь среди наших люди разные есть, сильно пьющие и скандальные тоже попадаются. И попросят меня из-за них отсюда! Нет уж! Мой дом – моя крепость!
– Ну, смотри. Как знаешь, – нехотя согласилась я. – В случае чего – звони.
Покинув обиталище Венчика, я поехала на рынок и прямиком отправилась в отдел кадров. Марина Сергеевна Ершова оказалась симпатичной моложавой женщиной, и ее возраст на вид никак не мог быть предпенсионным. Стоило мне представиться, как она тут же заверила меня, что охотно поможет во всем.
– Тогда дайте мне личные дела работников, устроившихся на рынок в этом году, – попросила я, не сказав ей, кто именно меня интересует, чтобы не подвести Венчика.
На столе мгновенно появились четыре папки: две уборщицы, одна помощница бухгалтера (первый раз слышу о такой должности) и охранник, который меня и интересовал в первую очередь. Но показывать этого было нельзя – в любой конторе слухи расходятся со сверхзвуковой скоростью, а мне это надо? Уборщицы, две пожилые женщины, мне не требовались, но я все равно для проформы просмотрела их дела. Но стоило мне открыть папку помощницы бухгалтера и увидеть имя Лариса, как я насторожилась – с этими мыслями о Кефире и охраннике я как-то забыла о любовнице Андреева. Я внимательно посмотрела на ее фотографию – ничего, симпатичная, даже очень. Но, прочитав несколько листков, вложенных в папку, я тихо обалдела и недоуменно уставилась на Марину Сергеевну, сидевшую – не хуже, чем ее муж, – с каменным лицом, наверное, это у них семейное.
– Я вижу тут приказ о переводе ее на должность секретаря, – сказала я.
– Извините, я просто не успела сделать новую надпись на обложке, – объяснила она.
– Но у нее образование всего восемь классов. Хотя, прочитав ее биографию, я не верю даже в это – столько ошибок можно сделать только нарочно! – удивилась я.
Комментариев не последовало. Женщина молчала, и я понимала почему – я работала на Андреева, а она, зная его хамский характер и самодурство, и наверняка не понаслышке, боялась за свое место.
– Хорошо, Марина Сергеевна. Давайте поступим следующим образом: я буду задавать вам конкретные вопросы, а вы – отвечать на них, – предложила я.
– Конечно, Татьяна Александровна, – охотно согласила она.
– Хочу вас сразу предупредить, что все сказанное в этой комнате здесь и останется и никто… Подчеркиваю! Никто! Ничего! Не узнает! Еще хочу сказать: некоторое представление о том, что у вас здесь творится, я уже имею. Поэтому вопрос: Лариса справляется со своими обязанностями? Если нет, то кто работает вместо нее?
– Она научилась более или менее грамотно отвечать на телефонные звонки. А все документы печатаю я, – она кивнула на свой компьютер.
– То есть она пользоваться компьютером не умеет? – уточнила я.
– Почему же? Еще когда она здесь только появилась, учитель информатики из нашей бывшей подшефной пятьдесят седьмой школы с ней занимался, потому что мы школе и сейчас кое-чем помогаем.
– И какого же результата он добился?
– Некоторого, – уклончиво ответила Марина Сергеевна. – Во всяком случае, играть на компьютере она научилась, чем постоянно на работе и занимается, да и дома, наверное, тоже.
– У нее дома есть компьютер? – удивилась я.
– Хвалилась, что ей подарили ноутбук последней модели, – сказала женщина. – Принесла его сюда, и учитель, о котором я вам говорила, его здесь и налаживал.
– Ясно. Я не спрашиваю, кто именно подарил, это и так очевидно, – хмыкнула я и открыла последнюю папку, с надписью «Валерий Николаевич Галкин».
Едва взглянув на фотографию, я невольно подумала: «Ну и рожа!» Да уж, внешность этого, так сказать, охранника была самой уголовной, но вопреки словам Венчика ему оказалось только тридцать три года – что ж его так скрутило-то? Я потихоньку открепила фотографию, потому что она еще могла мне пригодиться, и стала смотреть документы. Но, едва начав, я невольно присвистнула и уставилась на сидевшую с непроницаемым выражением лица женщину.
– Марина Сергеевна! Он же, – я потрясла папкой, – двенадцать лет отсидел и освободился только в марте! Как же вы его в охранники-то взяли?
– Когда он еще только заявление с визой Семена Ивановича принес, я позвонила мужу и попросила проверить его – я всегда так делаю. Он все выяснил, и я тут же доложила Михаилу Петровичу, а тот мне сказал, чтобы я Галкина оформила охранником на рынок. А еще объяснил, что это распоряжение самого Семена Ивановича.
– С какого же это перепуга Андреев подобной благотворительностью занялся? – съехидничала я.
Она молчала и только выразительно смотрела на меня – все ясно, я что-то упустила или не поняла. Я вновь изучила документы из папки Валерия и подняла на нее глаза, но она продолжала по-прежнему смотреть на меня. Значит!.. Я еще раз просмотрела три остальные папки, и тут до меня дошло – адреса! У Ларисы и Валерия значился один и тот же адрес прописки.
– Они родственники? – спросила я. – Почему тогда у них разные фамилии? Лариса – Простухина, а Валерий – Галкин?
– Их родители сошлись, когда они оба уже родились, так что они не кровные родственники, но отношения у них, видимо, неплохие, – объяснила она.
– Ну, тогда понятно, почему Андреев вдруг так подобрел, – хмыкнула я и попросила: – Марина Сергеевна, покажите мне личные дела самого Андреева и Сазонова.
Если меня вдруг спросят, зачем мне это понадобилось, я всегда смогу ответить, что искала информатора или его следы в прошлом этих людей. Она послушно достала папки, и первой я открыла личное дело Сазонова. Да уж! Из него начальник службы безопасности, как из меня – профессор математики. Оказывается, он не был в прошлом ни военным, ни работником МВД или ФСБ, он даже в армии не служил! У него, кроме десяти классов, вообще никакого образования не было. Личный листок по учету кадров Сазонов заполнял двенадцать лет тому назад, когда Андреев прибрал рынок к рукам, и тогда он с женой перебрался в Тарасов. У них было трое сыновей, и я поинтересовалась у Марины Сергеевны, не пострадали ли они при покушениях на своего дядю.
– Нет, Татьяна Александровна, – ответила она. – Геннадий, самый старший у них, военный и служит у нас в области, на границе с Казахстаном. Средний, Сергей, – омоновец, работает в Тарасове. А младший, Григорий, – в службе безопасности на рынке.
– Ну, с этим шалопаем мне сталкиваться уже приходилось, – хмыкнула я, вспомнив, как ловко тот умеет вскрывать двери. – Марина Сергеевна, а Клавдия Петровна тоже на рынке работает? – спросила я.
– Она работала советником генерального директора, – услышала я в ответ.
«Ну, эта насоветует!» – хмыкнула я про себя, и мне тут же стало стыдно, потому что какой бы глупой ни была Клавдия Петровна, но сейчас, когда ее, скорее всего, уже нет в живых, думать о ней с таким презрением непорядочно.
– Но Семен Иванович ее уволил за прогулы, – закончила она.
– Когда? – обмерла я.
– Летом, а точное число… – Она достала из другого ящика очередную папку и сказала: – Вот, пятнадцатого июля.
«Ну и сволочь же ты, Андреев! – подумала я, и меня охватила такая испепеляющая ненависть к нему, что даже пальцы на ногах поджались, а оттого, что я в тот момент не могла ни высказать, ни как-то иначе показать ее, она становилась еще сильнее, она меня уже просто переполняла. – Ничего! – мысленно, с угрозой, обращенной к Андрееву, пообещала я себе. – Я с тобой еще разберусь!»
– Давайте сюда ее личное дело, – попросила я.
Отложив уже изученную папку Сазонова, я перешла к документам самого Андреева и просмотрела их самым внимательным образом. Там оказалось так много неожиданной информации, что я поневоле крепенько призадумалась, но вот полезного для дела я ничего не нашла.
