Геннадий Паркин - Уран для Хусейна

С сотрудником МИДа Казиком Мишка познакомился по пьянке. Нечаянно вышиб из рук неопохмеленного чиновника бутылку «Абсолюта», когда тот отходил от прилавка винного отдела, в компенсацию предложил совместно раздавить литр «Смирновской», приобретенной на остатки Бабиковой субсидии, а дальше пошло-поехало. Через час Казик в Мишке души не чаял, утром они проснулись в квартире какой-то Мишкиной подруги в компании трех девиц, с тех пор встречались регулярно.

Как-то Мишка обмолвился, что его приятель мечтает о выезде за рубеж, в средствах не ограничен, но, как человек осторожный и стеснительный, не решается заняться оформлением документов сам, а доверять сомнительным посредническим фирмам боится. Казик, услышав о неограниченных средствах, заинтересовался. Сам он вечно сидел на мели, а жить любил красиво. Но едва начиналась красивая жизнь — тотчас почему-то кончались деньги, и «дипломат» предложил Мишке свести его со стеснительным приятелем напрямую.

Переговоры состоялись у Мишки, пьянствовать в ресторане не по возрасту лысый бюрократ отказался наотрез. В министерстве шла борьба за выживание, и светиться в окружении бутылок и не вызывающих доверия личностей ему было не в жилу.

Обстановка с первой минуты сложилась самая душевная. Для разгона и взаимопонимания присутствующие махнули по стакану германской водки «Царь Петр», запили пивком и ощутили по отношению друг к другу искреннюю теплоту.

— Значит, выехать хочешь? — Казик закурил и посмотрел на расплывшегося в приветливой улыбке Бэбика. — Насовсем? Чем тебе здесь не жизнь? — обвел он рукой уставленный бутылками и пивными банками стол. — Ну, съездить на Кипр отдохнуть-погулять или, там, в Штаты на пару месяцев, глянуть, как они с жиру бесятся, я еще понимаю. А насовсем? От тоски подохнешь.

— От тоски я здесь сдыхаю, — возразил Бэбик, припоминая недавнее каждодневное одиночество и вечные ночные страхи, — потому и хочу уехать.

— Не пойму, ты ему помочь хочешь или отговорить решил? — встрял Мишка, наполняя стаканы по третьему разу. — Давай конкретнее о деле поговорим.

Казик чокнулся с Бэбиком.

— О деле так о деле. Куда решил уехать?

— В Швейцарию… Или в Швецию, — Бэбик сам еще толком не определился. — Можно в Нидерланды.

— Та-ак… Специальностью дефицитной не владеешь? С языками как?

— Никак, — смутился Бэбик, — немного читаю на иврите. А специальности у меня… Машину водить умею. — Когда-то дед настоял на получении внуком прав и, вопреки бабушкиным завываниям, вынудил того окончить курсы водителей.

— Машину даже медведь в цирке водит. А почему в Швецию, а не в Израиль? — удивился Казик. — Ваши все там.

— Не хочу я в Израиль. — Бэбик раз заикнулся об этом при Лене, но та поставила категорическое условие — никаких Тель-Авивов. Как верно подметил Мишка, она была немножко антисемиткой.

— Странно, — пожал плечами Казик, — ехал бы туда, какая разница. Понимаешь, гражданство в нормальной стране получить очень сложно. Денег уйма нужна, ходатайства влиятельных граждан или общественных организации. Даже с деньгами… Можно владеть в той же Швейцарии недвижимостью, но не более того. Да и счет в их банке не откроешь, официально, имеется в виду. Очень с этим строго, особенно для бывших советских граждан. Привередничают гады, в добропорядочность играют. Но сделать кое-что мы в состоянии. Подашь заявление, въездную визу в Нидерланды, к примеру, я организую. Отыщем гарантов, подмажем кого надо…

— И как долго все это продлится? — перебил Бэбик, чувствуя, что МИД ему не помощник.

— Все зависит от посольства страны, в которую ты намереваешься перебраться. Может, и долго, желающих сейчас море. А почему бы тебе, если деньги есть, просто не жениться на шведке или голландке? Фиктивно, конечно.

— Нет! — Бэбик опрокинул водку на стол, вызвав искреннее возмущение Мишки, который ладошкой попытался смахнуть лужицу в свой стакан. — Никаких фиктивных браков. А официальный выезд с соблюдением всех правил во сколько обойдется? Если быстро?

Казик оценивающе обежал взглядом трехсотдолларовый Бэбиков костюм и «лакостовскую» рубашку — любовь вынудила того приодеться с иголочки.

— Тысяч в двадцать пять, может, и уложимся. Это здесь, — поспешил он продолжить, увидев, что сумма Бэбика не убила, — а за гражданство даже не знаю. Некоторые миллионы готовы отдать, но ни с чем остаются. Ты же не писатель с мировым именем, не гроссмейстер Корчной. Был бы хоть физик-теоретик или футболист классный. Сколько — пока не знаю, но дорого.

Мишка слушал-слушал и вдруг взъерепенился:

— Тоже мне дипломат! Тебе иностранные дела доверили, а ты человеку ничего конкретного сказать не можешь. Ну его, Бэбик, пойдем, как Ленин, другим путем. Поживешь и в Женеве, и в Париже, а взятки раздавать нечего. А если давать, так только министру — хоть что-то сделает. Этот вон даже не знает, сколько с тебя сорвать, продешевить боится.

— Вот и выходите на министра, — обиделся Казик, — мигом без штанов останетесь. Вижу, каши с вами не сваришь. — Он залпом опорожнил стакан водки и поднялся. — Пойду я, пожалуй. Телефон ты знаешь. — Мишка кивнул. — Позвоните через недельку. Все равно без меня никуда не денетесь.

Когда дверь за ним захлопнулась, Мишка подошел к пригорюнившемуся Бэбику и потрепал того по затылку.

— Да не убивайся ты так, мало, что ли, вариантов? Найду я нужных людей. Давай лучше выпьем, не пропадать же добру.

Добро не пропало. Бэбик как-то незаметно упился в дым, Мишка продержался чуть дольше, свято соблюдая девятнадцатый закон Кир-Буха — всю водку не перепьешь, но стараться надо. В результате чего впал в анабиоз, лишь выдоив из бутылок все до последней капли. Первым очнулся Бэбик. Отыскав на столе уцелевшую банку пива, подлечился, взглянул на часы и ахнул: десять вечера, а он, алкоголик несчастный, проспал и не встретил с работы Лену. Ополоснув опухшее лицо и разгладив пальцами мешки под глазами, вылетел из дому и поехал на Зеленый Луг извиняться. Почему-то ему казалось, что любимая, не дождавшись жениха у магазина, испереживалась и теперь места себе не находит, строя всевозможные гипотезы насчет его исчезновения.

Но дверь квартиры на улице Калиновского никто не отворил. Бэбик трезвонил и стучал минут десять, сбегал к автомату и битый час вращал телефонный диск, каждый раз натыкаясь на протяжные тоскливые гудки, с полчаса метался под темными окнами, надеясь уловить в них искорку Лениного присутствия, замучил дурацкими расспросами соседей, наконец отчаялся и вернулся к Мишке.

Тот уже проспался, сползал за лекарством и теперь вальяжно развалился у телевизора, потягивая только что изобретенный коктейль — смесь водки и огуречного рассола. Ломтик соленого огурца он нацепил на край стакана, на манер лимончика, и дурковал, чокаясь время от времени с диктором восьмого канала.

Бэбиковы тревоги он воспринял вполуха:

— Никуда Ленка не денется, небось к подруге заехала. Завтра увидитесь. На вот, лучше коктейль «Шчыры Беларусь» попробуй, напиток богов. Думаю рецепт ассоциации баров предложить. Все-таки в стране огурцов живем, национальное питье получается. Только вместо водки надо бы самогон, желательно сахарный. Или картофельный спирт.

— А вдруг с ней что-нибудь?..

— Брось, — перебил неспособного успокоиться Бэбика Мишка. — С такими, как Ленка, ничего не случается, она человек осторожный и предусмотрительный. Сидит у подруги, кофеек попивает и о тебе вспоминает. — В подтверждение последних слов на Бэбика вдруг напала икота. — Вот видишь, — Мишка сунул тому стакан «Шчырага Беларусь», — на-ка, полечись. Икота просто так не нападает.

Лена действительно в эти минуты вспоминала о Бэбике. Но не из великой любви, а несколько по иному поводу.

Из спальни они с Сашкой не могли выбраться часа три. Океан страсти утянул обоих в свою ласковую пучину, заставив позабыть обо всем на свете и безрассудно погружаться все дальше и дальше, безо всякого желания разомкнуть объятия и вынырнуть на поверхность обыденности. Красочный карнавал эмоций волшебной музыкой, слышать которую могут только влюбленные, заглушил разноголосицу внешнего мира, и давно уже приготовивший великолепный ужин Сергей напрасно пытался дозваться к столу ничего и никого, кроме друг друга, не слышащих любовников. Однако резервы человеческого организма небезграничны, и в конце концов обессилевший Сашка выполз из спальни и, счастливо улыбаясь, скрылся в ванной комнате. Чуть погодя туда же прошлепала укутавшаяся в Сэтов халат Лена.

Ужин с шампанским не затянулся. Вежливо похвалив Сергея за изысканный кулинарный вкус, Лена вновь потащила Сашку в спальню. Сэт поглядел им вслед, вздохнул и начал собираться.

— Я у Иры переночую, — донеслось в спальню из прихожей, и хлопнула входная дверь.