– Наверное, ты прав. Но даже если в деталях что-то не так, это уже не имеет значения, Даша – в безопасном месте.
– Странно, что Ковалева больше не связывалась с тем человеком, который обещал ей выполнить к пятнице какую-то работу, – сказал Ариша, немного подумав.
– Может, и связывалась. Она ведь первую половину дня провела в Горовске, и чем она там занималась, нам неизвестно, – возразила я.
Пари, которое мы заключили с дедом, никто не выиграл. Татьяна Владимировна не спешила сообщать мужу о том, что Даша навсегда ушла от них с неким улыбчивым мужчиной. Отменять банкет она тоже не собиралась.
– Интересно, как Татьяна Владимировна завтра объяснит гостям, куда делась ее «любимая» невестка? – размышляла я вслух.
– Наверняка что-нибудь соврет, – предположил Ариша и вышел из моей комнаты.
После ужина я стала разбирать Дашины сумки. В одной из них лежала только одежда ее покойного мужа, и я отнесла ее в кладовку. Посмотрев на коробки с посудой, которую дед выиграл в казино, я вдруг поняла, что мне с ними делать.
– Ариша, я что-то давно благотворительностью не занималась! Ты не возражаешь, если я твой последний выигрыш передам в дом престарелых?
– Хорошая мысль, – одобрил дедуля. – Нам, в сущности, лишняя посуда не нужна, а старички и старушки будут рады, если по праздникам им станут накладывать манную кашку в тарелки из чешского фарфора и наливать компот в бокалы из богемского стекла. Какие у них там еще радости?
– Раз ты не против, я займусь этим, как только у меня выдастся свободная минута.
Если быть честной с самой собой, то я искала повод увидеть Синдякова, своего поверженного врага, чтобы моя месть ему не превратилась когда-нибудь в стертое временем воспоминание…
Перелопатив вторую сумку, я достала диски с семейными видеозаписями Ковалевых и отправилась в свою комнату, чтобы просмотреть эти материалы. Сначала мне попалась любительская запись бракосочетания Даши и Романа. Церемония была очень скромной. Жених, невеста и два свидетеля приехали в ЗАГС на одной машине – на розовом лимузине, но без всяких там ленточек, колечек и голубков. Дашу нельзя было назвать классической невестой. Никакой фаты и длинного белого платья с кучей оборок и вышивок. Под короткой норковой шубкой мерцало нежно-бирюзовое атласное платье до колен. Сложную, крепко залаченную прическу Даши не разлохматил сильный ветер, в то время как длинные волнистые волосы ее подружки свободно развевались в воздухе. Роман был в черном классическом костюме и белой рубашке с галстуком. Я подумала, что он мог в таком же виде появиться и в офисе, и в театре, и даже в казино. У свидетелей не было никаких красных лент через грудь. Они менялись друг с другом камерой и фотоаппаратом и на улице, где им позировали жених и невеста, и в ЗАГСе.
Я поймала себя на мысли, что если когда-либо и соберусь замуж, то тоже не стану устраивать пышного торжества с огромным кортежем из машин, пренебрегающим на перекрестках светофорами, и с банкетом, почти обязательно заканчивающимся дракой. И уж тем более не возьму свадебное платье напрокат! Откуда мне знать, сколько невест уже подметало его подолом асфальт по дороге в организацию с такой жуткой аббревиатурой – ЗАГС? Запись очередного, нового акта гражданского состояния, изменяющего жизнь двух людей, может произойти в неприлично шикарной обстановке, а брак потом очень быстро распадется. Или все окажется наоборот: скромное бракосочетание станет началом долгой и счастливой семейной жизни. Впрочем, есть еще масса иных вариантов, например, Дашин случай. Брак – это лотерея, а я, в отличие от своего дедули, не люблю азартные игры. И навороченные белые платья в духе фрейлин Екатерины Второй я тоже не люблю. Я отношусь к той категории людей, которые считают, что деньги лучше потратить на свадебное путешествие или покупку собственного жилья. Кстати, Даша и Роман именно так и поступили – они и дом купили, и в Египет на недельку съездили.
На другом диске как раз была запись свадебного путешествия, а на третьем – отдельные фрагменты из жизни молодой семьи. Я смотрела, как новоиспеченный муж вешает на стену часы. Он то ли не умел обращаться с молотком, то ли дурачился. У него то гвоздик гнулся, то молоток падал. За кадром слышался заливистый Дашин смех. Потом Роман снимал, как его молодая жена чистит картошку, и делал ей замечания. «Если ты такой умный, то чисти ее сам», – обиделась Даша. Они поменялись местами. Рома взялся за нож, а Даша – за видеокамеру. Просмотрев все видеозаписи, я пришла к двум очень важным для себя выводам. Во-первых, эти двое действительно любили друг друга, и то короткое время, что судьба отвела им для семейной жизни, оба были счастливы. А во-вторых, у них было одно очень полезное хобби! На основе всех этих видеоматериалов можно создать новый и весьма интересный фильм…
* * *
Поздно вечером Виктор Николаевич зашел в спальню к жене и спросил:
– Таня, я что-то не понял, где Даша?
– Уехала, – самым будничным голосом сказала Ковалева.
– Не понял, куда уехала? Неужели к отцу? Таня, ты ее опять довела, да? Мне, значит, ты одно твердила, а сама…
– Нет, Витя, тут совсем другое. – Татьяна Владимировна выдержала интригующую паузу, а потом заявила: – Любовник Дашкин сегодня объявился!
– Не может быть!
– Может, Витя, может! Зашел обманом в дом, нахамил мне и увез Дашку в неизвестном направлении.
– А что ж ты молчала?!
– Ой, как тебя это взволновало! Это ревность или мне показалось?
– Таня! – резко оборвал жену Виктор Николаевич.
– Что – «Таня»?
Какое-то время в наушниках царило молчание. Я даже испугалась, не заметили ли Ковалевы «жучок».
– Если все так, как ты говоришь, то что же нам теперь делать? – наконец спросил Виктор Николаевич. Похоже, он обдумывал создавшуюся ситуацию.
– Именно то, что мы и собирались.
– Да? А если она вернется?
– Не думаю. Еще никому не удавалось провести меня, – самоуверенно заявила Татьяна Владимировна. – И тебе, кстати, тоже! Я всегда знала, когда ты в настоящей командировке был, а когда – нет.
– Таня, ну не начинай! – одернул супругу неверный муж.
– Действительно! Не начинать надо, а заканчивать, и чем скорее, тем лучше. Ну что ты там топчешься у порога? Думаешь, я тебя удерживать собираюсь? Не дождешься! Все, Витя, теперь нас ничто не связывает. Сына нашего больше нет. Дашка со своим пузом тоже укатила… Не перед кем комедию-то ломать!
– Ну да, конечно, – нерешительно поддакнул ей Виктор Николаевич.
– Витя, ты свободен! – патетично заявила Татьяна Владимировна. – Можешь возвращаться в город, перевозить туда свою Галочку, если она тебе еще не наскучила. В общем, с завтрашнего дня мы начинаем новую жизнь. Ты – там, а я – здесь.
– Таня, ну, может, не стоит так торопиться? – Ковалев, отпущенный на свободу, отнюдь не спешил ею воспользоваться. – Ты уверена, что хочешь именно этого?
– Уверена.
– Разве ты сможешь жить одна? Я знаю, что не оправдал твоих надежд, но все-таки у нас бывали и счастливые дни…
– Вот именно: несколько счастливых дней за двадцать семь лет совместной жизни, – усмехнулась Татьяна Владимировна. – Нет, Витя, пришло нам время разбежаться в разные стороны… Я всю жизнь мечтала о таком домике в деревне, но ты меня не слушал.
– Ума не приложу, что ты будешь тут одна делать?
– Сначала займусь ремонтом, приглашу лучших дизайнеров, пусть все переделают, – мечтательно произнесла Ковалева, – потом начну учиться водить машину… Ты еще здесь? Все, Витя, иди, мне надо о многом подумать.
– Хорошо… Значит, я завтра с утра… Все, понял! Ухожу.
– Иди-иди! И чтобы завтра утром духу твоего тут не было! – крикнула вдогонку мужу Татьяна Владимировна.
Я сняла наушники и задумалась о том, почему эта властная женщина целых двадцать семь лет терпела измены своего мужа. Любила его? Вряд ли. Она бы тогда вся извелась от ревности и угодила в психушку. Или превратилась бы в кроткую овечку, которую хозяин пинает ногами и забывает покормить. Ничего подобного с Ковалевой не произошло. Она прожила под одной крышей с мужем-прелюбодеем двадцать семь лет, оставаясь вполне здравомыслящей женщиной, знающей себе цену. Цену… Похоже, Татьяна Владимировна извлекала выгоду из каждой его измены. Зачем ей было разводиться с мужем, если он обеспечивал ее по полной программе? Она даже работать перестала, поскольку не барское это дело…
Теперь Ковалева почувствовала себя хозяйкой «домика в деревне», а если быть точнее, то двухэтажного дома в элитном коттеджном поселке. Жить «на земле» – это было ее давнишней мечтой. После смерти сына она, как могла, приближала претворение своей мечты в реальность. Она готова была пойти на все – даже на убийство своего неродившегося внука. А Виктор Николаевич потакал супруге, потому что чувствовал свою вину перед ней. Наверное, раньше он за каждую измену то колечко жене покупал, то шубку… Теперь – в качестве платы за свою свободу – Ковалев отказывался от своей доли в наследстве сына в пользу Татьяны Владимировны.
