На выручку пришел второй:
— Его нет. И уже не будет. — Парень, видимо, решил, что я по сугубо коммерческому делу. Что ж, будем подтверждать этот вариант.
— Ой, мальчики, а у меня к нему дело. Он меня хорошо знает — я у него хотела кое-что купить.
— А его нет, — настойчиво твердил один из троих, никакими особыми приметами от других не отличавшийся.
— А где его найти? — настаивала я, наседая на манер бабы Маши.
— А нигде. Его уже вы не найдете ни-ког-да, — по слогам проговорил парень, и остальные выразительно закивали головами.
— А-а? — протянула я, вздергивая брови до кромки парика.
— Да. Все под богом ходим.
— Что-о-о? — вырвалось у меня.
— Завтра похороны. Грохнули Булькана. Вчера было, — сказали все по очереди — каждый по фразе.
Новость была для меня, как удар подушки — не больно, но оглушает. Так, ошеломленная этим сообщением, я стояла под призывно горящими зелеными буквами обменного пункта и тупо глядя на этих троих, словно вышедших из известного мультфильма про Вовку в тридевятом царстве.
— Да что вы… — пробормотала я, не зная, что делать дальше. Слишком уж все неожиданно получалось. — Да как же это?..
— Ну вот так, — развел руками тот, что стоял в середине. — Может, мы чем поможем?
— А как это случилось-то?
— Ну как. Хлопнули и все. Выстрел в висок. Беззвучный. Когда он в подъезд входил.
— Так, так… — обескураженно твердила я. Значит, Женек Бульканов, накрутивший немало разнообразных грязных делишек, умирает в тот же день, что и Целиков, при тех же обстоятельствах и, видимо, по той же причине. Ведь если эта моя гипотеза верна, то Женька убрали те люди, которые купили у него статуэтку. И за то, что он, видимо, знал о коллекции и настоящей стоимости этой вещички. Но тогда получается, что и бедовый внук уборщицы да и сама баба Маша ходят под дулом!
Да, оборвалась главная нить — Бульканов продал статуэтку человеку, явно очень заинтересованному в этих антикварных штучках. И интерес этот чистым не назовешь.
— Знаете, ребята, я хотела купить у него одну статуэтку… Вы не знаете о ней ничего? Может, он ее успел уже продать?
— Не знаем, — дружно заявили ребята, переглядываясь и пожимая кожаными плечами. — Ничего не знаем. Он ничего нам об этом не говорил.
На их пустынных лицах ничего не читалось. Придется поверить на слово. Здесь все было ясно, и я, оставив озадаченных парней, пошла прочь по проспекту. Время от времени из черных ползущих по небу туч выкатывалась круглая, как таз, луна, оказывая свое пагубное влияние на душевнобольных, гипертоников и животных. Наверное, все зло на земле творится в полнолуние. Известно, что это тяжелое время.
Ну, а что же мне-то делать?.. Взваливать на себя дополнительное расследование смерти Бульканова? Оно может вывести на Целикова? Это было бы возможно, но сейчас у меня в соответствии с собственным планом действий сходка в «Коньке», а я еще не имею понятия, как на нее попасть или как организовать подслушивание. И вообще я в этом недавно открывшемся ресторане ни разу не была.
На проспекте я забежала в платный туалет, где принялась приводить себя в порядок. Операция заключалась в следующем: я сдернула с головы белый парик и водрузила на его место парик черный с прической в виде гладкого каре. Упаси боже примелькаться Абзацу и Свете в бистро. Черное каре превратило меня в этакую экзальтированную даму, пожалуй, египетскую кошку. Я окружила глаза темно-серыми тенями и удлинила стрелки, брови тоже превратила в черные дуги, а губы стали сочно-вишневыми.
В такой ипостаси мне бы очень подошло проводить спиритические сеансы — вызывать дух Тутанхамона из гробницы, например. Под курткой и коротким жакетом на мне была надета чудная синяя ажурная кофточка, что в сочетании с узкими черными брюками и ботинками было вполне уместно в качестве ресторанного вечернего наряда. Даже если я столкнусь нос к носу с Абзацем или Светой — у них мизерные шансы меня узнать.
Словно черти несли меня на всех парусах в «Конек». Азарт и ветер подгоняли меня, и я уже не чувствовала продрогших, уставших от высоких каблуков ног.
Я вошла в ресторан и сразу же увидела множество морских раковин, кораллов, декоративных морских чудовищ, окна-иллюминаторы и большой штурвал в центре зала. Возле него, словно манекен, застыл официант в белом кителе. Все было оформлено с выдумкой и очень занятно; надо полагать, неведомого хозяина обуревали фантазии и необузданные претензии. В полукруглом зале звучала вкрадчивая музыка и витал в воздухе аромат… я бы сказала, соблазна.
Мне как-то сразу захотелось забыть обо всей детективной чепуховине, как следует выпить, основательно закусить, а затем утонуть в объятиях какого-нибудь красавца в желтых джинсах на «Ягуаре»… Виделся мне какой-то пошлейший медленный танец среди раковин и морских коньков…
Однако что за чушь лезет в мою замороченную событиями и париками усталую голову? Отогнав от себя глупые мысли, я уселась за стол и стала глядеть в оба. В эту пору в этом весьма недешевом заведении посетителей было не густо.
Небольшой банкетик в углу, состоящий из группки теток весьма преклонного возраста, отличающихся явной принадлежностью к кругам властей предержащих, плюс троечка депутатствующего вида товарищей. Несколько стильных молодежных парочек в другом углу… Да я — одинокая египетская кошка со своими таинственными целями, сидящая в укромном местечке вроде небольшого грота.
Никто из вышеперечисленных субъектов явно не имел отношения к вору в законе Дато и его команде. Понятно. Здесь явно где-то есть еще зальчик поукромнее. Официант, подсунувший мне меню, подтвердил мои подозрения.
Так как салаты и блюда, выбранные мною, были не из дешевых, а мой вид с черным каре прически наводил на определенные мысли, сей джентльмен конфиденциально сообщил:
— Если дама желает — есть мужской стриптиз в отдельном зале! За отдельную плату, разумеется!
Так-с, мужской стриптизик! Сомневаюсь, что это зрелище привлечет внимание бандитского авторитета грузинской национальности. Все, конечно, бывает в наше время, но все же будем исходить из традиционной сексуальной ориентации Дато.
— А женский стриптиз у вас есть? — огорошила я официанта. Но он быстро взял себя в руки, не дав челюсти совсем отвиснуть.
— Есть и женский в другом зале, но сегодня зал закрыт. Приходите завтра — будет открыто!
— А почему сегодня этот зал закрыт? — спросила я требовательно и настырно. Все равно от моей репутации сегодня остались уже одни лохмотья.
— Н-ну, — протянул официант неуверенно, — не знаю. Занят кем-нибудь. А завтра все будет. А если желаете — в четверг в том же зале шоу трансвеститов. И недорого!
От шоу трансвеститов я отказалась решительно и бесповоротно. Зато теперь мне стало ясно, кем занят этот зальчик.
Я коротала время за салатом из морских чудищ, потом за сигаретками и кофе. Меня развлекали неожиданно затанцевавшие банкетные тетки. Они высоко поднимали ноги, задирая длинные ажурные юбки, гребли по паркету каблуками и при этом радостно повизгивали. Вокруг них прыгали два щупленьких мужичонка с развевающимися галстуками.
Но я дождалась своего счастья. В окно-иллюминатор я увидела, как возле входа в ресторан остановился белый джип с ослепительными боками — это был высшего класса «Лексус». Рядом притулился знакомый уже «Крайслер».
Из джипа выгрузился и пошел в сопровождении охраны пожилой седовласый килограммов на сто двадцать грузин в белом костюме. Даже издалека от блеска перстня на его пальце хотелось зажмурить глаза, а выражение его лица внушало неудержимое желание сползти под стол и вообще скорее бежать куда глаза глядят, а еще лучше — надеть шапку-невидимку.
Это был Давид и Голиаф в одном лице, а главное — самый известный и непререкаемый бандитский авторитет, чье слово было решающим на всероссийских сходках. Мне не верилось, что его могли так уж прельстить антикварные штучки. В последнее время Дато играл роль высшего судьи во всех бандитских склоках, лично не участвуя в них. Ведь его внуки давно уже учатся в колледже в Америке — всплыли в моей памяти слухи, относящиеся к его устрашающей фигуре.
За ним следовал длинноносый лысоватый мужик, не похожий ни на охранника, ни на соратника. И вообще, по его блуждающей улыбке и по тому, с каким любопытством он озирался по сторонам, я заключила, что этот человек — лицо иностранное. Между тем из «Крайслера» вылезла совершенно потерявшая весь понт парочка — Абзац и Света. Они робко потрусили следом за сиятельным грузином.
Вся компания вошла в зал, пересекла его, притягивая взгляды негустой публики, и скрылась в коридоре, ведущем, видимо, в зарезервированный зал.
Мне мешкать больше было некогда — начиналась работа! Стараясь унять охвативший меня нервный мандраж, я подождала минут пятнадцать, а затем бесшумной мышью проскользнула в заветный коридорчик. Узкий коридор с двухцветными бело-голубыми стенами шел полукругом и был пуст. Подивившись его протяженности, я наконец увидела заветные двойные двери с ручками в виде грудастых сирен. Возле них стояла охрана и глядела на меня в упор: глаза, словно дула автоматов. Да, серьезная гвардия. Подслушивание через замочную скважину отменяется. Я не дошла до них десяти метров, как эти гаврики напружинились… Тут меня нагнал официант:
