У меня возникло ощущение, что сейчас что-то произошло, что-то очень важное, а я не могу разобраться, что же именно. Но, как бы там ни было, поставленной цели я достигла — Жоржик был передо мной. Более того, он готов был отвечать, и не только из-за страха. Что ж, будем говорить…
— Так что у вас ко мне? — спросил первым Жорж. — Не тяните время. Хоть ваш вызов и ложный, у меня все равно по горло работы.
— Как вам будет угодно, Егор, тем паче что мы с другом тоже не бездельники, — проговорила я, мельком бросив взгляд на старающуюся сохранять спокойствие Тамару Сергеевну.
Госпожа Самсонова чинно сидела в кресле, сложив на груди руки и поджав губы. Когда коляска чуть колыхалась, пудра с ее завитых буклей сыпалась на воротник черной кофты, образуя розовый пахучий налет.
— Что за дела у вас были с Федей? — первый вопрос. И не надо говорить, что нас это не касается, — предупредила я. — Очень даже касается.
— У меня? С Федей? — скривился Жорж. — Вот уж с кем не хотел бы я иметь никаких дел. Я встречался с ним недавно, но по просьбе третьих лиц.
— А если поподробнее?
— Ну, — нехотя вздохнул Егор, — один человек проявил интерес к другому человеку. Нужна была кое-какая информация об одном музыканте.
У Мити дернулась щека, но он продолжал идти рядом со мной, сохраняя молчание. Разве ступать стал чуть осторожнее, стараясь не шуршать листьями, чтобы не пропустить ни одного слова.
— В общем, я не знаю, что там у них за дела, — продолжал Жорж, — я не вникал. Зачем мне чужой геморрой, правда? Ой, простите, Тамара Сергеевна, я хотел сказать: чужая головная боль. Короче, один человек обратился ко мне с просьбой подыскать подходящий кадр. Я пораскинул мозгами и решил, что Федя ему подойдет, тем паче что Федя был без копейки. Этот человек попросил с ним связаться, и я дал Феде номер его телефона. Вот, собственно, и все наши с Федей Крюковым дела.
— Для того чтобы дать Феде номер телефона, вам обязательно было встречаться? — спросила я. — Почему вы не воспользовались мобильником?
— Так я и воспользовался, — пожал плечами Жорж. — Просто Федя был у Киски и предложил мне туда приехать. А поскольку подружка Николая Крюкова собиралась… э… расширить круг моих знакомств…
Тут Жорж покосился на Тамару Сергеевну и перешел на шепот:
— Ну, родственниц своих знакомых, вы понимаете… — Дождавшись от меня утвердительного кивка, он снова перешел на обычную громкость. — Вот я и подумал, почему бы за один визит не убить сразу двух зайцев. Тамара Сергеевна, мы приехали.
Женщина в кресле-каталке оживилась и, схватив Жоржа за руку, запечатлела на его ладони долгий поцелуй. С благодарностью посмотрев на своего провожатого, она помахала ему рукой и, едва взглянув на нас с Митей, подкатила к подъезду, сильно крутя высокие колеса.
На звонок выскочила соседка и, ласково поприветствовав Тамару Сергеевну, обошла ее кресло сзади и вкатила в парадное.
— Ну вот и все, — с облегчением вздохнул Жорж и вытер со лба пот. — Вы не представляете себе, как требовательна бывает эта особа. Впрочем, вам вряд ли интересны мои профессиональные заморочки.
Он посмотрел на часы и поинтересовался, есть ли у нас еще какие-нибудь вопросы.
— Конечно, — кивнула я. — Самый важный и самый главный. Кто тот человек, который попросил свести его с Федей Крюковым?
— Ах, ну да, — кивнул Жорж. — Я просто не хотел называть имен при Тамаре Сергеевне. Знаете, лишняя информация иногда может оказаться опасной. Что касается этого человека, то все просто, это Ельцин.
— Что-о???
Моего клиента прошиб холодный пот. Митя Корнелюк дрожащей рукой расстегнул воротник рубашки, выдрав пуговицу с мясом. Он был не в состоянии удержаться на ногах после такой информации и присел прямо на порог дома, в теплом коридоре которого только что скрылось кресло-каталка с Тамарой Сергеевной.
— Да вы не волнуйтесь так, — засуетился Жоржик. — Ельцин — это прозвище. Просто у человека такое же имя-отчество: Борис Николаевич.
— Кто этот человек?
— Мой босс, — со вздохом ответил Жоржик. — Господин Усов, владелец досугового центра «Лилит». Только я очень не хочу неприятностей на свою голову. У меня хорошо оплачиваемая работа, и я держусь за нее обеими руками. Так что я попросил бы вас не упоминать мое имя в случае чего. Босс — человек крутой, а я кто? Незаменимых у нас нет, сами понимаете…
Я достала из своей сумочки миниатюрный сотовый телефончик Егора. Жоржик уже протянул к нему руку, но я остановила его. Набрав номер Усова, который дал мне Крюков, я дождалась соединения и сказала, что хотела бы поговорить с Борисом Николаевичем.
— Усов слушает, — отозвалась мембрана низким приятным баритоном.
— С вами говорит Евгения Охотникова, — представилась я. — Мне дал ваш телефон Крюков-старший, и я хотела бы с вами встретиться. Дело касается его брата, Федора, с которым у вас был общий интерес.
— Да, мы пересекались с покойным, — ответила трубка. — Я искал с ним встречи по одному делу через своих людей. Но к его смерти я не имею никакого отношения. Очень жаль, что так произошло. История, надо сказать, крайне неприятная…
— У этой истории длинная и не менее неприятная предыстория, — проговорила я. — Так мы можем с вами сегодня увидеться?
— Почему бы и нет? Приезжайте через полчаса на Советскую, пять, комната пятнадцать, — предложил Усов. — Это мой личный офис домашнего типа, там нашему разговору никто не помешает.
— Отлично, до встречи, — попрощалась я и вернула телефон владельцу.
— Ну что, убедились? — усталым голосом спросил Жорж. — Я могу быть свободным?
— Конечно, — кивнула я. — В случае чего мы вас всегда разыщем…
В машине у Мити случилось что-то вроде истерики. Корнелюк сидел сзади и безостановочно хохотал, то и дело закрывая лицо руками.
— Сначала этот тип в кожаной маске с застежкой, потом волжская водичка, следом некто Федя Крюков, всякие Киски и авторитеты, инвалиды и их сексуальная обслуга! А теперь еще и Ельцин!
Судорожные конвульсии смеха сотрясали его тело. Казалось, еще немного — и Митя вывернется наизнанку, как неловко снятая перчатка, но Корнелюк всего-навсего расплакался. Мой несчастный клиент минут пять рыдал, отвернувшись к стенке, а потом тщательно высморкался и, спрятав платок в карман, известил меня:
— Все. Я прошу прощения, Женя, что вел себя так несдержанно…
— Ничего страшного, — успокоила я его. — И незачем просить прощения. Это просто выход лишней энергии, не более того.
— И ведь пока никакого просвета, — жаловался Митя. — Зачем, по-твоему, этому Борису Николаевичу понадобилось убивать студента консерватории?
— Мы еще не знаем, с какой целью Усов нанимал Федора, — заметила я. — Пока все у нас на уровне гипотез, так что не бери в голову.
— Легко сказать, — вздохнул Митя. — Последние два дня, как я с тобой общаюсь, вокруг меня одни бандиты, их подружки, проститутки да их клиенты. Веселое окружение, нечего сказать.
— Я понимаю, ты не привык к такому общению, — отозвалась я. — Но что делать, Митя, такова жизнь. Обещаю тебе, что постараюсь разделаться с твоей проблемой как можно быстрее.
— Но ведь тогда… Ведь тогда ты уйдешь, — сообразил Митя.
— Конечно, — спокойно кивнула я. — Все рано или поздно кончается. А тебе придется подумать о более крепких отношениях с кем-нибудь из твоих знакомых. Я думаю, что с Ольгой еще не все потеряно.
— Если она придет сегодня на мое выступление, — загадал Митя, — то, значит, она меня простила. Но я боюсь, что гордость не позволит ей прийти.
— А ты не бойся, — посоветовала я. — Не бойся, и все будет легко и просто.
Советская улица в советское время оправдывала свое название на сто процентов. Раньше тут находились органы власти. Эти кварталы усиленно охранялись, и движение здесь было ограничено. Теперь в этих зданиях располагались банки, милиции, кроме будки с постовым на перекрестке, не наблюдалось, а машины сновали туда-сюда.
Я присоединилась к потоку автомобилей, сворачивающих на Советскую, и через несколько метров притормозила у дома номер пять.
Пятиэтажное здание конца девятнадцатого века ранее было занято научно-исследовательским статистическим институтом, теперь же здесь располагались дорогие представительства различных контор.
Вместо швейцара на входе плечом к плечу сидели два скучающих омоновца и внимательно читали прошлогодний номер «Плейбоя».
К нам с Митей они не проявили ни малейшего интереса, и на вопрос, где находится пятнадцатая комната, один из охранников, не поднимая глаз, сделал невразумительный жест большим пальцем куда-то влево.
Влево так влево. Мы долго шли по коридору мимо вывесок фирм, торгующих оргтехникой, туристических представительств, мебельных салонов и контор, специализирующихся на импортном газовом оборудовании.
