Все, кроме Хораса, понимали: женившись на Кэрри, он совершил глупость. Слишком уж велика была разница в возрасте; слишком уж было очевидно, что Кэрри его не любит. Еще более очевидным был тот факт, что согласилась она ради своей карьеры, а не ради него.
До этого Хорас был женат несколько раз. И все его бывшие жены были членами его сельского клуба. Они готовили ему еду, ходили с ним на разные мероприятия, согревали постель, когда ему хотелось секса. Ни одна из них не работала. Ни одна не хотела работать. Хорасу нужна была жена, которая постоянно будет находиться при нем, под боком. Он понял, какую ошибку совершил, женившись на Кэрри, лишь тогда, когда осознал, что этой женщины рядом не будет, особенно когда она занята в судебном процессе. А она была постоянно занята.
И не то чтобы его не предупреждали. Сама Кэрри сказала ему об этом в тот день, когда он сделал ей предложение. Но Хорас был ослеплен страстью и убеждал себя, что сумет привести Кэрри в чувство. Он пытался уговорить ее бросить работу в офисе прокурора Содружества. Он объяснял, что нет никакой нужды проводить долгие часы, работая на правительство, когда он так богат и его жена может заняться чем угодно другим. Но Кэрри хотела лишь одного − бороться с преступниками.
И вот в среду утром Хорас попивал кофе и пытался любоваться видом из кухни. Но расслабиться никак не получалось, в голову то и дело лезли мысли об истечении срока добрачного контракта. То была идея Джека Пратта — заключить это соглашение. Поначалу Хорас категорически отверг предложение юриста из своей корпорации, но дрогнул, когда Пратт напомнил, что первая его жена практически разорила его подчистую — именно по той причине, что не было добрачного соглашения. И что именно такое соглашение спасло его от претензий жен под номерами два и три.
Хорас подозревал, что Кэрри подпишет договор без всякого сопротивления, но и здесь, как выяснилось, ошибался. Кэрри была совсем не похожа на его прежних жен. Она с отличием окончила юридическую школу в Джорджтауне, и была не менее умна и изобретательна, чем Пратт. Она согласилась подписать добрачное соглашение при условии, что там будет пункт, гарантирующий ей получение двадцати миллионов долларов в конце первого десятилетия совместной жизни, если к этому времени не разведется с Хорасом и не переспит с другим мужчиной. Хорас согласился, но добавил еще одно условие: выплаты не будет и она потеряет все, если нарушит хотя бы один из пунктов договора.
Пытаясь отвлечься от мыслей о добрачном соглашении, Хорас начал читать статьи о финансах и бизнесе. Но чтение прервал управляющий домом.
— Там пришел детектив. Хочет переговорить с вами.
Блэр нахмурился.
— Чего ему надо?
— Это не он, а она. Женщина. Детектив Стефани Робб. Говорит, что дело касается миссис Блэр.
— Кэрри? А что случилось?
— Она мне не сказала.
— Ладно. Впусти ее.
Все во внешности Стефани Робб оказалось каким-то квадратным и толстым. Коротко подстриженные серо-русые волосы обрамляли лицо в форме куба. Даже намека на талию не наблюдалось, фигура какая-то укороченная, мускулистая, квадратная, как у штангиста. Из-под коричневой куртки, накинутой поверх белой рубашки, торчал кончик ствола пистолета. Ансамбль довершали коричневая юбка и туфли на плоской подошве.
— Спасибо, что согласились принять меня, мистер Блэр, — сказала Робб, протягивая ему свое удостоверение.
— Управляющий сказал, что речь идет о моей жене?
— Да, сэр, — кивнула Робб.
— Что с Кэрри?
— Нам бы хотелось знать, где она сейчас, — ответила Робб.
— Не понимаю…
— Последний раз миссис Блэр видели в понедельник днем.
— Разве ее не было на работе?
— Нет, сэр.
Блэр нахмурился.
— Странно. Я точно знаю одно: моя жена всегда чрезвычайно ответственно относится к своим служебным обязанностям.
— Поэтому мы и забеспокоились. Она пропустила несколько совещаний в суде, где должна была готовиться к очень важному процессу. Там никто не знает, где она.
— И она им не звонила? — спросил Блэр.
— Нет, сэр.
— В одном я точно уверен: здесь ее нет.
Теперь уже настала очередь хмуриться детективу.
— Так вы не знаете?
— Мы с Кэрри редко видимся, — торопливо заметил Хорас. — Дом большой. У нее своя половина, у меня своя.
— Может, пошлете кого-нибудь посмотреть, дома ли миссис Блэр?
— Конечно.
Хорас жестом подозвал управляющего.
— Уолтер, когда ты в последний раз видел миссис Блэр?
— В воскресенье она приезжала сюда на обед, а в понедельник я был выходной. Ездил в Нью-Джерси навестить матушку, выехал отсюда в воскресенье поздно вечером, сел на последний рейс. Ну а потом, уже во вторник, я ее здесь не видел.
— Будь добр, посмотри в комнатах Кэрри, и еще проверь, все ли ее машины в гараже.
Как только Уолтер ушел, Робб спросила, видел ли Блэр свою жену в понедельник.
— Нет. В последний раз мы виделись в четверг на прошлой неделе. Затем я отправился в Нью-Йорк по делам, и вернулся лишь в понедельник утром. Если она и заходила домой в понедельник, я ее не видел.
— Может, у миссис Блэр есть друзья, у которых она гостит?
— Кэрри никогда не отличалась особой общительностью. Все известные мне ее друзья только с работы. Знаете, у меня к вам тоже вопрос.
— Да?
— К чему понадобилось посылать на поиски Кэрри детектива, а не патрульного офицера полиции? Вы не находите это странным?
— Да, сэр, это несколько необычно. Но обстоятельства требуют самого тщательного расследования. Ваша жена прокурор, и по ее делам проходят несколько очень опасных личностей.
— Считаете, они могли причинить ей вред? — спросил Блэр.
— Ну, у нас пока что нет оснований делать подобные выводы. Если честно, мы в некоторой растерянности.
Тут вернулся управляющий.
— «Порше» миссис Блэр в гараже нет, постель нетронута. Похоже, дома она не ночевала.
— Спасибо, Уолтер, — кивнул Блэр, и тут же обратился к Робб, заметив: — Все это очень огорчительно.
— Вы не могли бы описать «порше» миссис Блэр?
Хорас описал машину, продиктовал детективу ее номер.
— Пожалуйста, держите меня в курсе. Сообщите, если что-то узнаете, — попросил он.
— Обещаю, буду держать в курсе. Но и вы дайте знать, если она вдруг с вами свяжется.
Детектив протянула Блэру визитку и ушла. Хорас вертел карточку в руках. Оказывается, эта дамочка Робб из отдела убийств. А ведь она ему этого не сказала — наверное, просто не хотела пугать раньше времени. Но Хорас испугался. Пусть они с Кэрри разлюбили друг друга, но ведь когда-то он очень любил ее, очень! Брак распался, Хорас расстраивался из-за добрачного соглашения, но ненависти к Кэрри у него не было. И он от души надеялся, что ничего плохого с ней не случилось.
По прибытии в офис Хорас Блэр созвал совещание — обсудить планы по слиянию одной из его фирм с британской компанией по телекоммуникациям. Вопросы были сложные, и история с Кэрри и соглашением вскоре вылетела из головы. Совещание сильно затянулось, к девяти вечера Хорас почувствовал себя вконец измотанным, и мечтал лишь об одном — поскорее оказаться дома в постели. Въезжая на «бентли» в гараж, рассчитанный на четыре автомобиля, он вдруг с удивлением заметил чью-то незнакомую машину, припаркованную у входа в дом.
Бизнесмен вошел в дом, и к нему тут же бросился Уолтер.
— Миссис Блэр вернулась? — спросил Хорас управляющего.
— Нет, сэр. И не звонила.
— Тогда чья это там машина?
— Принадлежит некоему мистеру Чарльзу Бенедикту. В других обстоятельствах я бы ни за что не стал его впускать, но он сказал, что это касается миссис Блэр.
— В каком смысле?
— Не знаю, сэр, он не уточнял.
— Хорошо, Уолтер. Где он ждет?
— В библиотеке, сэр.
Блэр прошел через холл в заднюю часть особняка, затем вошел в помещение, где вдоль стен выстроились ряды книжных полок. Чарльз Бенедикт сидел перед камином. Уолтер предложил ему на выбор несколько книг, и он перелистывал биографию Гарри Гудини [7]. Увидев хозяина дома, торопливо поднялся.
— Позвольте представиться, мистер Блэр, я Чарльз Бенедикт. Извините за вторжение, но у меня имеется информация, которая поможет вам сэкономить миллионы долларов.
— Если продаете что-то, можете не продолжать.
— Это связано с добрачным соглашением, подписанным вами с женой. Я знаю, что срок его действия истекает завтра, знаю, что вам придется выплатить Кэрри двадцать миллионов долларов — по два миллиона за каждый совместно прожитый год. При условии, конечно, что все это время она была вам верна.
Блэр побагровел от гнева.
— Откуда вам стали известны условия нашего соглашения?
