А Юленька за соучастие пойдет. И временно поселится недалеко от тебя в женском изоляторе. Юленька-то меня сразу поняла, когда я адрес назвал. Она эти места хорошо знает, доводилось ей там бывать. Правда, пока только в качестве репортера. И если Юленька не хочет на собственной шкуре испытать все прелести жизни спецконтингента, придется ей делать то, что я говорю. И Юленька должна это понимать.
И понимает. Правда, Юленька?
Толик странно посмотрел на меня.
— Прекрати! — сказала я Сергею.
— Ты готова?
— Да.
— Вылезайте оба.
— Я никуда не пойду! — взвизгнул Толик. — Я заявлю на вас в милицию! Вы не смеете…
Рядом с носом Толика возник Серегин кулак.
— Ты пойдешь, если хочешь вообще куда-то ходить своими ногами. Или ты предпочитаешь, когда тебя носят ими вперед?
Толик опять нервно сглотнул. — Юля, фотоаппарат, — напомнил Серега, не сводя с Толика глаз.
Я расстегнула «молнию» на сумке трясущимися руками, достала свой «Кодак», сумку опять повесила на плечо, потом с трудом вылезла из машины. Толика Серега достал за шкирку. Я как статуя стояла с другой стороны машины, ожидая указаний. Мы встретились с Толиком взглядами.
У него был вид затравленного зверя. «Как не повезло парню!» — опять подумала я.
— К багажнику! — приказал ему Серега, сам обошел машину, вырвал у меня из рук фотоаппарат, посмотрел, что осталось пять кадров, и велел Толику открывать багажник. Сам встал сбоку, чтобы запечатлеть сцену, но так, чтобы номер машины не лопал в объектив.
А ведь Толик вполне мог запомнить номер…
— Открывай! — рявкнул Серега.
Толик открыл. Сергей нажал на кнопочку.
Сработала вспышка.
— Вынимай!
Толик попытался что-то сказать, но у него ничего не получилось. Он, по-моему, пребывал в полубессознательном состоянии. Но труп вынул, потом уронил, что вызвало у Серега поток мата, затем несчастный Толик, следуя Серегиным указаниям, поволок девицу за ноги к лесу.
Из-под ее левой груди торчало некое подобие спицы — или какой-то металлический крючок.
Точнее я определить не могла.
В лес они удалялись без меня, и я порадовалась, что мне, по крайней мере, не пришлось ничего фотографировать. Сергей все-таки решил взять это на себя. Или не верил, что я сфотографирую только Толика?
Они вернулись уже без трупа, причем Серега обнимал Толика за плечи и что-то тихо ему говорил. Не уверена, что Толик его слышал. Он напоминал сомнамбулу.
Серега усадил парня на переднее место пассажира, потом обошел машину, вручил мне фотоаппарат (уже пустой) и заявил, что снимки ему отпечатает «его человек», а мне вручат мои.
— А уж насчет пленочки — не обессудь, — Серега развел руки.
Затем Серега силой втолкнул меня в машину, закрыл дверцу и занял водительское место.
Мы поехали назад. Оставшуюся дорогу до города все молчали, только Серега время от времени что-то насвистывал.
— Тебя где высадить, парень? — посмотрел Серега на Толика уже в городской черте. — Говори адрес.
— Нет-нет, — пролепетал Толик.
— Что «нет-нет»? — усмехнулся Серега. — Не хочешь называть мне домашний адрес? Так я его и без тебя выясню. У меня есть для этого возможности. Или тебя на работу отвезти? Хотя какой из тебя сегодня работничек?
Отлежись дома. Купи бутылку водки, лучше две. Выпей. Ты как, снимаешь квартиру? Или уже живешь в своей новой? Я так и не понял: ты впрок работаешь или отрабатываешь квартиру?
— Метро! — вдруг как полный идиот завопил Толик, тыкая пальцем в сторону «Озерков». — Выпустите меня! Выпустите!!!
— Давай иди, — Серега притормозил. — Ты все хорошо понял?
— Да, — промычал Толик, пулей вылетая из машины и устремляясь прочь. На номер он даже не посмотрел. Или успел запомнить раньше?
Или ему это не пришло в голову?
Серега же, проследив за бегом обезумевшего Толика, маневрирующего между истошно сигналящих машин, спокойно тронулся с места и поехал дальше.
— А если он откроет рот? — подала голос я с заднего сиденья.
— Загремит в психушку, — пожал плечами Серега. — Кто ему поверит? И что он скажет?
Его заставляли труп из багажника вынимать и тащить в лес?
— А если скажет? Ведь кто-то может и поверить. А если он привезет милицию на то место? Если он его запомнил?
— Пусть привозит, — невозмутимо сказал Сергей.
— Да ты в своем уме?! — заорала я.
— Юленька, не лезь туда, куда тебя не просят, — спокойно заявил Сергей. — Ты получила баксы? Если мало — скажи.
Я расстегнула сумку. Сергей, знавший меня неплохо, явно понял, что я готова швырнуть в него доллары, и тут же заметил, что швыряться баксами не следует, они мне еще пригодятся.
— На оплату услуг адвоката? — процедила я.
— Зачем тебе адвокат? Ну если только с издательством судиться или с телеканалом, или лично с Новиковым и денег больше требовать, — Серега хохотнул. — Забудь обо всем.
— О чем именно? — уточнила я.
— Вот это уже другой разговор. Никаких трупов у меня в багажнике не было и быть не могло.
Сергей помолчал немного и процедил:
— Я убью ту суку, которая его туда запихала.
Я молчала, ожидая продолжения. Оно не замедлило последовать:
— Мы провели вместе весь вечер и ночь. Ах да, ты еще успела пообщаться с тестюшкой. Значит, мы немного поругались, ты вспылила, а после общения с тестюшкой решила, что тебе все-таки лучше провести остаток ночи со мной.
Утром мы поехали мириться… Сейчас подумаю, куда лучше: к тебе или ко мне?
— Да уж покажи мне свое новое гнездышко, — сказала я с ехидством.
— Ради Бога.
Гнездышко оказалось двухкомнатной квартирой, комнаты были расположены на противоположных концах коридора. В центре имелось ответвление, ведущее в кухню. В нем же располагались удобства. Коридор был широким и длинным. Ремонт тут делали совсем недавно и вбухали в него много денег Квартира была обставлена роскошно, но безвкусно. Сразу чувствовался нежилой дух: отсутствовали милые безделушки, сувениры, цветы в горшках и все то, что встречается там, где давно и постоянно живут люди.
— Можешь лечь поспать. Мне нужно позвонить, а потом, наверное, сгонять в одно место.
— Заснешь тут, пожалуй, после всего, — буркнула я и отправилась в душ.
Когда вышла, обернувшись большим махровым полотенцем, Сергей брился.
— Я сейчас уеду часа на два. Потом отвезу тебя домой. Трубку не снимай. У тебя сотовый с собой?
Я кивнула.
— Пожалуйста, звони по нему. Я скоро.
Он в самом деле уехал, а я отправилась в спальню и не заметила, как заснула.
* * *
Короткую юбку я надела, поверх — легкий плащик, чтобы не светить ногами, пока не требуется, и не искушать, кого не надо. Насчет высоты каблуков задумалась… На высоком неудобно вести машину. Остановилась на пятисантиметровом.
Старший проповедник (или как он там у них называется) при виде меня (когда ветер, гуляющий на Арсенальной набережной, откинул в сторону полу плаща) демонстративно кашлянул.
— Мне один старый рецидивист посоветовал так одеться, — пояснила я с милой улыбкой.
Старший проповедник опять кашлянул и скрыл улыбку в бородке.
Я до последней минуты не знала, попадем ли мы в камеры или нет. На всякий случай у меня была приготовлена для Сереги еще одна малява.
Ее-то я уж как-нибудь скину, но мне так хотелось увидеть его самого…
Мы попали. И я смогла увидеть его…
* * *
— Опять каких-то проповедников несет, — обсуждали сокамерники. Приватизатор (внешне напоминающий одного известного государственного деятеля), который чалился в «Крестах» больше года, несмотря на то что писал письма во всевозможные инстанции, включая своего «крестного», благодаря сходству с которым и получил погоняло, даже не мог точно сказать, какие они по счету за этот год.
А потом дверь в камеру распахнулась и появилось видение. Наступило гробовое молчание, мужчины закрывали и снова открывали глаза, чтобы удостовериться: видение на самом деле состоит из плоти и крови…
— Господа, вы не будете возражать против съемки? — спросила Юлька, демонстрируя свои обалденные ноги. — Американские проповедники привезли вам благотворительную помощь и желали бы взглянуть на условия содержания. Они также хотят знать, чего вам недостает. Их благотворительная миссия готова оказать посильное содействие в улучшении условий содержания заключенных в российских тюрьмах и следственных изоляторах.
Против съемки не возражал никто, причем Юлька обратилась к каждому лично. Все кивали, глядя на Юлькины ноги. Сергей был, пожалуй, единственным, кто поднял взгляд на ее лицо.
Юлька ему незаметно подмигнула. Потом на ее глаза навернулись слезы, но она быстро взяла себя в руки и тут же сунула микрофон под нос Приватизатору, оказавшемуся к ней ближе всего.
