- Интересно... - пробормотал усатый. - Дальше!
- Тот мужик, который все насчет машиниста сомневался, сказал, что ему какой-то там Степа говорил...
- Степа? - нервно спросили черные очки. - Точно помнишь, что Степа, а не Сеня?
- Нет, это уж я запомнил. Степа говорил, что с ним постоянные люди контачили.
- Тебе говорил?
- Нет, - досадливо произнес Валерка, - не мне, а тому мужику, который из-за машиниста переживал. Он имел в виду, что с машинистом постоянные люди работали, так ему Степа говорил.
- Ага! - Усатый почесал кулаком подбородок. - Дальше!
- Дальше тот же мужик сказал, что машинист хотя бы Фролу позвонит, чтоб успокоиться. Вот так я это имя первый раз и услышал.
- Понятно. Еще что услышал?
- Тот, другой, сказал, что если Фрол узнает, что машинист вагон оставил не тем людям, то кишки ему вынет. Поэтому, мол, машинист Фролу звонить не будет. И даже, дескать, если Фрол до него доберется, то будет до последнего врать, будто оставил вагон Тяте...
- Ах вот оно что! - произнес усатый, даже улыбнувшись при этом. - Вот это ты по делу рассказал, очень интересно и со смыслом. Если, конечно, на ходу не придумал. Ну а теперь еще один вопросик. Маленький такой, скромный... Тятя вам не предлагал всех заложить, а?
- Он просил, чтоб мы начальников позвали... - дипломатично произнес Валерка, немного стесняясь.
- Спасибо! - сказал усатый. - Разговор получился интересный. Наверно, еще придется встретиться после того, как все, что ты наговорил, будет проверено. А пока, Валерий, придется тебе немного посидеть. На губе сидел в армии?
- Сидел. Два раза.
- Ну, значит, в привычную обстановку попадешь. Даже лучше, на персональную жилплощадь.
И он нажал на какую-то кнопку.
Из-за двери появились еще два охранника, которые без лишних слов взяли Валерку под локти и вывели в какой-то незнакомый коридорчик. Справа была дверь, возможно, ведущая на волю, но ее сторожил охранник. Конвоиры провели Русакова мимо этой двери в конец коридорчика, где обнаружилась узкая лестница, вход на которую был обнесен клеткой из стальных рам, затянутых металлической сеткой.
Пока один охранник придерживал Валерку - он, правда, не рыпался, - другой отпирал дверцу в клетке. Затем Русакова повели по лестнице. Семь ступенек по одному маршу, семь - по другому. Внизу оказалась такая же клетка, и тут тоже был коридор, но намного длиннее, с десятью боковыми дверями.
Одну из этих дверей перед Русаковым отпер еще один охранник, дежуривший в этом коридоре. Ни слова не говоря, конвоиры впихнули Валерку в слабо освещенную комнатку с узеньким окошком у потолка.
РАЗМЫШЛЕНИЯ ПОД АРЕСТОМ
Прямо скажем, Валерке тут не больно понравилось. По холоду он еще не успел соскучиться, а в камере - то, что эту комнатку именно так надо называть, Русаков не сомневался - было холодно. Минуса градусов, может, и не было, но плюса - не больше десяти. Парок изо рта отмечался. Кроме того, здесь не было даже того гнилого и промерзшего тюфяка, что в вагоне, не говоря о картонных коробках. Только нары из неровных досок, с огромными, сантиметров до двух, щелями. Как хошь, так и ночуй. И о том, чтоб пожрать дать, тоже не беспокоились.
Русакову пришлось собраться в клубочек, греть ладони под коленками, а уши ушанки опустить. Отвалиться к стене и то нельзя - каменная, холодная как лед.
А главное - очень обидно. Все ведь было ясно еще тогда, когда уехали в этом вагоне с дурацкими коробками. В том смысле ясно, что все может плохо кончиться. И если из заварухи в карьере удалось выкрутиться за счет везухи, дуриком, то на фига с этим Тятей поехали? Ванька был на сто процентов прав - не нужно было к бандитам напрашиваться. Пока, правда, еще не бьют, не режут, но, что им там в голову взбредет, неизвестно. "Ксивы чистые, гражданка по размеру..." - во брехун этот Тятя! К тому же, как выяснилось, шестерка он всего лишь. К тому же дрюшлая какая-то...
Интересно, а Ваньку тоже посадили? Сказал он или нет, кто у него папаня? Если сказал, то за него придется родне выкуп платить. Это точно. Надо думать, что не одну тыщу баксов сдерут. Может, и миллион. Правда, это еще как сказать...
Ванькин папаша может этой банде и не по зубам оказаться. Может, этот самый Фрол сам ему отстегнет и задаром сынка вернет, лишь бы невзначай такого туза не обидеть.
Да-а... Был бы у Валерки такой отец! Он бы ни за что в армию не пошел. Тоже бы машину водить умел, на "мерседесе" бы катался, за границу бы ездил. Точно, богатые с жиру бесятся! От всего Ваньку могли бы отмазать, а он, дурак, мало того, что в армию пошел, так еще и в Чечню рвется.
Небось сегодня пострелял, дорвался. Чуть не блеванул, между прочим, когда увидел водителя с вышибленными мозгами. Может, остыл, больше не желает на бойню? А вот у него, Валерки, вроде уже привычка пришла. Убивать уже не страшно, осталось научиться не бояться собственной смерти.
Это, пожалуй, потруднее. Потому что, хоть иногда и вовсе жить не хочется, всё же расставаться с ней жутковато. И даже думать жутко, особенно после того, как... Представишь себя эдаким красавцем на забрызганном кровянкой снегу, издырявленного - жуть берет.
Нет, сдыхать никак не хотелось, даже в условиях вполне заслуженной, хотя и явно незаконной отсидки. Самое интересное, что все те же удобства - а может, и малость покомфортнее - можно было заполучить, и не убегая из части. Если б Валерка вчерашней ночью не дунул за забор с автоматами, а, бросив их на пол, побежал, пока "деды" не очухались, прямо к дежурному по части, то его скорее всего увезли бы на гарнизонную губу, где он сидел бы в более теплом и оборудованном заведении, знал бы наверняка, что три раза в день его будут кормить, разрешат спать в ночное время и будут мирно, без мордобоя, допрашивать. Следователь военной прокуратуры, пожалуй, был прямо-таки Снегурочкой по сравнению с тем самым жутким усачом, которому исповедовался Русаков, и вряд ли стал бы всерьез подозревать, что в Бизона Валерка стрелял по заданию ЦРУ или там Моссада какого-нибудь. Суд, конечно, мог бы впаять Валерке лет десять, но все-таки, ввиду всяких там смягчающих обстоятельств, мог и до восьми скостить... А здесь, в этом не очень понятном заведении, где даже своя тюрьма была, могло случиться все, что угодно. Например, уже сейчас. Придут, стрельнут в затылок - и все. Кому нужен этот Валерка? Никому. Мать сидит, но если б она и на воле была, то ни защищать, ни даже разыскивать милого сыночка не стала бы.
Конечно, можно было бы поразмыслить и над тем, почему его сразу не прикончили. На кой ляд этому усатому чего-то изучать, проверять, разбираться? Прихлопнуть Русакова - и нет проблем. Все просто и ясно. А усатый его зачем-то посадил. Чем-то его Валерка заинтересовал. И чем же, интересно? Ежели, допустим, он думает, что Русаков и Соловьев к нему из ФСБ или там из милиции подосланы, и до сих пор их не пришиб, то, стало быть, хочет выяснить, кто их послал, зачем и почему. Вот от этого могут быть неприятности. Такому дяде никакой закон не помеха. Как захочет, так и будет выбивать всякие там нужные ему сведения. Конечно, если б Валерка был шпион и что-то по-настоящему знал, то, наверно, в два счета сказал бы все, что нужно. Правда, потом его могли бы уже со спокойной совестью пристукнуть. Но по-быстрому, долго не мучая.
Однако Валерка ничего не знал. А потому ничего интересного для усатого и его головорезов сказать не сможет. Соответственно те подумают, будто он упирается, и будут терзать до тех пор, пока он не сдохнет. Возможно, при этом постараются, чтоб сдох как можно позже. Так что Русакову смерть облегчением покажется.
Ничего хорошего не получится и в том случае, если дня три потрясут, как грушу, а потом наконец поверят, что Валерка ничего не знает и никакого задания ни от кого не получал. Опять же пристукнут, но до этого инвалида из него сделают.
Нет, надо же! Одну глупость за другой делал, все дальше и дальше лез в бутылку. Ну, просили по-хорошему записаться добровольцем в эту самую Чечню. Одного его, что ли? Нет, еще семь человек отправляли. Все, в общем-то, такие же, как и он. Наверняка эти семеро тоже понимали, что там убить могут или покалечить. С чего он-то уперся? Бунтовщик нашелся! Упрямство подвело... Как так, дескать, предлагают "добровольцем", а отказаться нельзя? Недаром он с самого начала спросил, приказ это или нет. Если б приказ - поехал бы без разговоров. Потому что знал и понимал: он приказу обязан подчиняться. Присягу принимал. Все это дело - законы, уставы и прочее Валерка нарушать не хотел. Но когда не приказывают, а предлагают, то отказаться считал возможным.
А разве нельзя было потом согласиться, когда уже понял, что нажимают? Можно. Наверняка можно и даже нужно. Но нет же - на принцип полез. Зачем? Что-то хотел себе доказать? Или кому-то еще? Вроде бы особо не хотел ничего доказывать. Уперся бараном и дождался, пока на него "дедов" натравили.
Нет, и тогда ничего безнадежного еще не было. Если б после самого первого разговора с Бизоном согласился бы ехать, то ничего ужасного не произошло бы. Даже тех мелких пакостей, которые ему по первости подстраивали, не перетерпел бы. Не говоря уже о том, что ни того жуткого страха перед "дедами", который на него напал во время дневальства, ни идиотской идеи взломать оружейку, ни пальбы, ни крови, ни побега - ничего не было бы. Он сам, сам себя в эту клетку загнал.
