– Когда как. Если нужно было, то и ночевала, у меня и комната своя там была. Ну а так, если только убраться надо было, то приходила в нужное время, а жила у себя дома. Мне ведь недалеко, так чего людям лишний раз глаза мозолить…
Вот он – подходящий момент спросить про сигнализацию! Но я боялась выдать себя. При всем расположении, которое я чувствовала к своей собеседнице, я, как профессионал, не должна была поддаваться эмоциям. Ведь Ускова тоже под подозрением, необходимо помнить об этом. Поэтому про сигнализацию спрашивать я не стала, а перевела разговор на другую тему.
– Вы сказали, что иногда вам приходилось готовить. Но ведь в доме какая-то необыкновенная кухня, которая, как я слышала, готовит сама?
– Да-а… уж эта кухня… – Ускова заулыбалась. – Это все Таисия Сергеевна… Ведь этот дом, он не всегда был таким. Раньше-то он был обыкновенный, деревянный. Вот вроде моего. Там и печка была, и вода только из колодца… Ну, в общем, обычный деревенский быт. Поэтому Таисии Сергеевне, когда она только замуж вышла, и воду пришлось потаскать, и с ухватами повозиться. Максим Савельевич ни за что в городскую квартиру не хотел. «Это, говорит, наше семейное гнездо, здесь мы и должны жить». Но люди они не бедные были, поэтому постепенно, потихоньку да помаленьку занялись перестройками и пристройками и выстроили вот эту громину… ну, вы видели, наверное?
– Да, теремок не маленький.
– Ну вот. И тут уж Таисия Сергеевна на дыбы встала. Не только печек никаких видеть, мол, не хочу, а вообще пальцем не пошевельну на кухне. Сама пускай готовит. Я-то в то время еще не работала у них, это она потом уж как-то разговорилась и рассказала мне всю историю. А с этой кухней получилось так. Услышала она где-то, что за границей одна фирма изобрела такой электронный дом, где человеку вообще ничего самому делать не нужно. Ни воду включать, ни лампочки зажигать. Про все это электроника знает, и сама все делает. Вот и говорит она Максиму Савельевичу, мужу, – хочу, мол, чтобы у меня на кухне так было. А тому что – деньги есть, все сделает, чтобы только жена не ругалась. Стали они фирму искать. Наши-то таких домов не делают. Ну вот. Искали, искали, наконец нашли одну. Она в Москве находилась и какими-то суперсовременными технологиями занималась. А у нас имела… торговый филиал, что ли. Ну, в общем, подробностей таких я не знаю, только знаю, что наняли они специалистов, те им придумали такую компьютерную программу, нашли оборудование, а наши, местные, все это здесь, в доме, понатыкали. И стала у нас кухня говорить человеческим голосом. Я сначала даже пугалась. Заходишь, а с тобой какие-то голоса разговаривают. Бедная Ниночка из-за этого и заболела… Ну, впрочем, это я не о том…
«Нет, нет! Именно о том!» – так и хотелось мне воскликнуть, но я снова сдержала свой порыв, памятуя о конспирации.
– Ну вот, – продолжала Валентина Степановна. – Кухню сделали, готовить мне теперь приходилось и того реже, так что постоянно я в доме, считай, не жила.
– А вообще в доме часто бывали гости?
– Да нет, не сказала бы. И хозяева-то сами, считай, только ночевать приходили. И то частенько лишь под утро. Они были людьми, как говорится, светскими, постоянно где-нибудь в ресторанах, на концертах, или, как сейчас говорят, на тусовках. Даже дни рождения и то не дома отмечали. Ну как же, нужно же себя показать, развернуться. Максим Савельевич на свой день рождения всегда целый ресторан снимал. Знакомых-то у него много было, но я думаю, это все больше по делам, а таких, настоящих друзей, почитай, что и не было…
– А недоброжелатели были?
– Ох, вы так спрашиваете… Откуда же я могу знать? Ведь я просто уборщица.
Да, просто уборщица… И единственный живой свидетель, по-настоящему близкий семье. Кого же еще мне спрашивать?
– А как получилось, что они погибли все вместе?
– Ой, вот это уж беда так беда… И ехали-то… Ехали ведь они на вокзал, невесту Лешкину встречать. Леша, сын их, парень неплохой был, но девчонок этих у него, что звезд на небе было. Ни одной не пропускал. Но в конце концов отцу это надоело, и решил он его остепенить. Как раз к тому времени Лешка и институт уже заканчивал… Он в Москве учился, у Максима Савельевича там тоже связи какие-то были. Ну вот, и стали они искать ему невесту. А тут девочка одна, тоже из того же института… Навели справки, разузнали. И девочка оказалась хорошая, и семья приличная. А главное, у Максима Савельевича сразу расширялись возможности, потому что родители девочки были не последние в столице люди. Поговорил он с Лешкой, тот возражать не стал. С девочкой этой он даже знаком был, учились-то вместе. Парень он симпатичный, ну, туда-сюда, дело молодое… Съездили хозяева мои в Москву и к себе тоже будущих родственников пригласили. Ну, через какое-то время те шлют телеграмму: встречайте, мол. Мои собрались, поехали. Чин чином, всей семьей. Надо же уважение соблюсти. И уж не знаю, как там получилось… в милиции потом сказали, что тормоза были неисправны. Только подъехали они к переезду, а там как раз светофор замигал. Стал Максим Савельевич тормозить, а машина-то не останавливается… Ну, в общем, так в поезд и врезались. Да еще в какой поезд-то! В тот самый, на котором невеста Лешкина ехала. Как раз он к нашему вокзалу подъезжал.
Валентина Степановна остановила свой рассказ и закручинилась.
– Ну вот, – через какое-то время продолжила она. – Те-то, москвичи, приехали, узнали, какая беда случилась, да и повернули обратно. Ехали на свадьбу, попали на похороны.
– После похорон в доме стал жить Георгий Савельвевич? Или он всегда жил здесь?
– Нет, нет, он и Ниночка жили отдельно. Видите ли, Максим Савельевич, он… как бы это сказать… ну, в общем, предприимчивый был человек, живой. Имел, как говорится, коммерческую жилку. Поэтому и доходы у него были немаленькие, и связи, и все прочее… А младшие его брат с сестрой, они этого в своем характере не имели, поэтому и состояние их было намного скромнее. Из-за этого они и не хотели к брату переезжать. Мол, он богатый, а мы бедные, будем там вроде приживалок. Я сначала-то не знала об этом, думала, мало ли, может, поссорились. Это уж потом Ниночка мне рассказала, что Максим Савельевич несколько раз и ее, и Георгия Савельевича приглашал, но они каждый раз отказывались. Очень деликатные были люди… А уж Георгий Савельевич, тот даже чересчур. Пока все бумаги на наследство не оформили, даже на порог дома ступить не хотел, это, мол, не мое. Да и когда жить переехал, тоже… За дом ведь платить надо, содержать… а какие у него доходы? Я уж ему сколько раз говорила: ну продайте что-нибудь, сервиз там, ложки, все равно ведь стоит – не пользуетесь. Так нет – упрется рогом, – это не я наживал, не мне и проживать. Так зациклился на этом, что даже я сама несколько раз слышала, как он вроде бы брату своему, Максиму Савельевичу говорит: нет, мол, спасибо тебе, братец родненький, но я уж этого не возьму и не предлагай. Разговаривал с ним, а тот в могиле давно. Так и договорился… Начала я замечать, что как-то он слишком уж часто… с братом беседует. Как-то стала было его останавливать: что, мол, это вы, Георгий Савельевич, опомнитесь, брат ведь в могиле давно. Смотрю, а у него глаза совсем безумные. Тут уж я совсем перепугалась. Что от него ждать, не владеет собой человек! А вдруг возьмет да дом подожжет. Или с собой что-нибудь сделает. Вызвала врачей, а те и забрали его. Забрали, а обратно уж холодным вернули. Ходили мы и в больницу к нему с Ниночкой… Но только напрасно – он уж не узнавал никого. Вмиг как свечка сгорел…
– А как вы думаете, почему это произошло? – Мне хотелось узнать, известно ли Усковой, что в роду ее хозяев болезнь передавалась по наследству.
– Думаю, это катастрофа так на него повлияла.
– Какая катастрофа?
– Ну как же, авария. Шутка ли, вся семья враз погибла. Они хоть и не часто виделись, но все же братья были. Ведь у него и родственников было – Максим Савельевич да Ниночка. Женат он не был, детей не имел. Считай, самых близких людей потерял, как тут не расстроиться?
– А следующая хозяйка дома? С ней, как я поняла, вы были в хороших отношениях?
– С Ниночкой-то? Да, в очень хороших. Она не была такая гордая, как Георгий Савельевич, не говорила, что это, мол, не мое, я к этому и пальцем не прикоснусь. Если видела, что денег недостает, то и продавала кое-что. А что? Не голодной же сидеть. Она, еще когда Георгий Савельевич в больнице лежал, сама ко мне пришла. Знала, что я давно к семье привязана, ну и обратилась. И сразу так решила, что мы на «ты» с ней будем. Мы ведь по возрасту ровесницы почти. Вместе мы с ней и за домом следили, и Георгия Савельевича в больнице навещали… Только и ей не было счастья, и она скоро в той же самой больнице оказалась…
