— Аттрак-тант, — с трудом выговорив по слогам слово, спросил Панаев. — Что это такое?
— Понимаете, это едва уловимый запах, который привлекает самку, — объяснила Белла. — В животном мире он более ощутим. Но мы, цивилизованные люди, утратили это ощущение. Его может осязать лишь наша душа… Да, я люблю мужланов, я люблю простых парней.
Сергею все больше нравилась эта эксцентричная особа. Между ними завязался непринужденный разговор, который, впрочем, в основном поддерживала одна Белла, а Панаев лишь поддакивал и изредка вставлял односложные слова.
Тем временем, стоя на лестнице, Илья курил и наблюдал за разговором Беллы с Сергеем, он чувствовал, что все идет по плану и Панаев скоро окажется в его руках. Благодаря Белле… И еще кое-чему…
Вскоре с его лица исчезло выражение озабоченности, и он тоже предался веселью, в принципе чувствуя себя здесь в своей стихии. Некоторые гости, уже мертвецки пьяные, валились на пол, что очень забавляло Илью. Хорошенькая девчушка лет восемнадцати, уже подвыпившая, разбила бокал и начала смеяться, как звонкий колокольчик, который никак не может замолкнуть.
— Древние говорили, что после нас — хоть потоп, — тем временем говорила Белла, заметив, как Сергей оглядывал все вокруг происходящее.
— Это в корне неправильно! — вдруг возразил ей опьяневший Панаев. — Это к нам не относится, после нас — хоть рай.
— Принеси бутылку замороженной «Вдовы Клико», — по-деловому распорядилась Белла подошедшей официантке. — Мы выпьем вместе с вами божественной влаги любви.
— Ты будешь сегодня со мной? — неожиданно грубо спросил ее Панаев, нагнувшись к ней и взяв за руку.
— А ты этого хочешь? — заглянула ему в глаза Белла.
— Непременно.
— Я не смогу тебе отказать, — Белла покраснела и задумчиво добавила, будто ни к кому не обращаясь: — Я все-таки жалею, что мне не пятнадцать…
Смуглянка в обтягивающих джинсах, до этого практически не вступавшая в разговор и сидевшая как неодушевленная кукла, поняла, что она стала за этим столиком лишней. Она без лишнего шума пересела за соседний столик к подругам. Сергей остался наедине с Беллой.
Развалившись в более чем непринужденной позе, она предоставила собравшимся возможность любоваться своими красивыми ногами; колечками пуская сизый дым к потолку, как-то отрешенно заметила:
— Похоже, веселье переходит в следующую стадию.
— Какую? — непонимающе спросил Панаев.
— Разнузданность и громкие крики. Обратите внимание на всех вокруг. Думаю, нам лучше удалиться.
И Белла увлекла Панаева в глубь «Шанхая». По дороге она слегка подмигнула Илье, который сидел вместе с Тамилой на балконе и иронично смеялся, роняя время от времени какие-то реплики, относящиеся к его пассии. По выражению его лица было понятно, что они не всегда пристойны и комплиментарны по отношению к ней, но Тамила все принимала благосклонно. Лицо ее разрумянилось, глаза помутнели, прическа на затылке растрепалась.
Заметив Панаева и Беллу, Илья вдруг посерьезнел, кивком головы ответил на подмигивание хозяйки «Шанхая» и проводил парочку внимательным взглядом.
* * *
В роскошно обставленной комнате Сергей почувствовал себя слегка смущенным. На стеклянном столике в китайской вазе стояли пышные хризантемы, полочки были украшены икебаной, статуэтками Дайкоку, одного из девяти божеств счастья в японской традиции, и Хатея, бога финансового благополучия.
Ноги утопали в мягком ворсе ковра, а вся комната буквально дышала женщиной. Это было логово самки, поджидающей самца.
Сергей, конечно, ни фига не понимал в Дайкоку и Хатеях, но все увиденное произвело на него впечатление. Это было какое-то неуловимое ощущение сексуального желания. И еще… Воспоминания… Воспоминания юности. Белла…
— Раздевайся, я сейчас. — Она зашла за ширму, и Сергей пристально посмотрел ей вслед.
Вскоре Белла вернулась и обработала себя каким-то голубоватым гелем. Затем предложила его Сергею, протягивая круглую коробочку:
— Хочешь?
— Зачем это? — недоверчиво спросил Панаев.
— Это лучше «Виагры», — с улыбкой пояснила хозяйка борделя. — Этот гель стимулирует выделение окиси азота, что, в свою очередь, вызывает расширение артерий. Происходит приток крови в свободное пространство эрегирующих тканей.
— А попроще можно? — нахмурился Панаев.
— Стоит у тебя дольше, — улыбнулась Белла. — Увеличение кровяного давления приводит к сжатию вен, которые не могут в прежнем режиме отводить кровь от пениса. Наступает эрекция втрое сильнее, чем обычно.
— Как это все по-научному, — изумился Панаев.
— Ну, что мне еще остается — я ведь в конце концов зарабатываю этим на жизнь. Вот и читаю на досуге об этом… — развела руками Белла.
— Видимо, ты настоящий профессионал.
— Посмотрим, — улыбнулась Белла. — Может быть, после меня тебе уже никого не захочется.
Она кончиками пальцев взяла немного геля и легла рядом с Панаевым за его спиной. Положила большой палец на кончик головки, а остальные пальцы — снизу, вдоль центральной линии. Кончиком указательного пальца она начала нежно массировать отверстие головки. Левую руку подставила под мошонку, мягко ее придерживая.
Панаев проституток в постели не любил и шел с ними только за компанию скуки ради. Они казались ему секс-машинами, почти надувными бабами. Однако сейчас все было по-другому.
— Обожаю ласкать пенис ртом, при этом безумно возбуждаюсь, — шепнула Белла.
— А ты сама-то кончаешь? — внезапно грубо спросил Панаев.
— Я испытываю удовольствие со многими. Все очень просто: перед тем как ты готов кончить, тебе нужно лишь на мгновение просунуть мне руку между ног, и мы испытаем оргазм одновременно.
Это было явной игрой на публику, но Панаев, опьяненный «Страстью императора» и подогретый голубым гелем, воспринял слова хозяйки борделя за чистую монету.
Белла доставила ему дивное наслаждение, ее мягкий влажный горячий рот как нельзя лучше подходил для общения с его членом. И момент пика наступил скоро. Сергей, исполненный нежности, буквально боготворил Беллу. Он и не думал, что так можно относиться к проститутке.
Всю ночь он неутомимо боролся со страстью. Белла проделывала «смену температур» при оральном сексе, набирая полный рот раскрошенного льда, а потом позволяя члену проникать туда. Возбуждение Сергея становилось неотвратимым, он уже не в силах был бороться с желанием войти в нее… И наконец вдруг вокруг его стебля заполыхал жар — это Белла приняла его в себя. Его стебель наливался все сильнее, готовый расцвести в любую минуту, и все глубже погружался в пульсирующие недра. Она же то расширяла, то сжимала влагалище так, словно это были руки знатной доярки.
И Сергей вдруг понял, что будет всегда ценить эту проститутку, может быть, даже более всех женщин на свете.
— Я люблю тебя, — сказал он ей.
Он понял, что уже безнадежно влюбился в эту развратную хищницу. Он любил ее грязной, грубой и телесной любовью. Он не уважал таких, как она. Но он хотел именно ее и именно сейчас. Он обожал ее — содержательницу притона, у которой таких, как он, были, может быть, сотни, если не тысячи. Уже не молоденькую. Он любил ее, а уважение? Зачем оно ей?..
Примерно так он думал, когда проваливался в забытье на постели в отдельном кабинете заведения под экзотическим названием «Шанхай». Белла тоже выглядела уставшей, но все же не заснула. Она лишь посмотрела на своего нового клиента с улыбкой, в которой странным образом сочетались материнское участие и благодарность женщины.
Немного погодя она вышла из комнаты и закрыла за собой дверь. Пройдя на балкон, она обнаружила там Рожкова и Тамилу, которые по-прежнему сидели за столиком и оживленно болтали.
— Ну, как он? — коротко спросил Илья.
— Как всегда, ты же меня знаешь, — улыбнулась Белла.
— Спит?
— Как убитый. Утром заберешь его, а следующим вечером он придет сам. Фирма гарантирует. К тому же есть еще один момент…
— Какой? — заинтересованно спросил Рожков.
— Этого я тебе не скажу, — отрезала Белла. — Но он придет обязательно — я тебе обещаю.
Рожков облегченно вздохнул и обнял свою Тамилу.
— Поедем? — спросила та.
— Нет, сегодня не могу, мне нужно дождаться Сергея. Он же не на машине — придется мне его везти.
Тамила обиженно поджала губы, но возражать не стала.
* * *
Когда утром они с Рожковым сели в его «Мерседес» и укатили восвояси, Панаев еще долго думал о Белле, глядя на сменяющие друг друга картины городского пейзажа. Дома Сергей уснул радужным сном. В его сновидениях присутствовали и волшебные ласки, и желание новой близости с Беллой.
Когда он проснулся, желание не стихло, а, казалось, наоборот, возросло с новой силой. Страшно болела голова.
