был неравнодушен с ранней юности, вдохнула в его сердце удивительное чувство. Это в нем, отчужденном от светской жизни, книгочее, Чудиле, вдруг забурлило счастье! Мишке тоже было приятно.
Они шли по солнечной улице и рассматривали фото на айфонах.
– Кстати, а вы ничего не заметили странного в этом ужасном лабиринте, где Минотавр убивал этих молодых людей? – вдруг спросила Юля. – Паша, ты ведь у нас краевед.
Киселев пожал плечами:
– Заметил: хороший лабиринт. Надежный.
– А как у тебя со знанием античности?
– Ну так, в рамках программы.
– Эх ты! Кносский лабиринт царя Миноса на острове Крит был создан из белого камня и белого мрамора. Из того материала, который и был в изобилии на Крите. А тут он сложен из красного кирпича.
– Точно! – воскликнул Паша, да так, что прохожие на них обернулись.
– Хорошо, что ты сейчас не в своей майке, – заметил Мишка. – К чему ты ведешь, Белоснежка?
– Она к тому, что этот лабиринт, – Киселев потряс айфоном, – из того самого кирпича, который выпускал на своем заводе купец Мельников. Да?
– Именно так, Паша, – кивнула девушка. – Как известно, Лабиринт, куда спрятали подальше от глаз выродка Минотавра, находился под Кносским дворцом. Я не удивлюсь, если этот лабиринт, – она тоже махнула айфоном, – находится под заводом промышленника Мельникова.
– Вот почему Минотавр по ночам выходит на руины?! – Мишка заморгал глазами. – Жуть какая!
Паша Киселев покачал головой:
– Крутая версия, Пчелкина. Я тебя уважаю. Честно.
– И я, – поспешил добавить Мишка Сомов.
Он ни в чем не желал отставать от долговязого всезнайки! Пока им выпало бок о бок вести расследование.
– Спасибо, мальчики, – улыбнулась девушка. – Ну что, а теперь позвоним внуку художника? Вдруг он нам расскажет что-то интересное? Только уйдем от шума и доберемся до первой лавочки.
Они зашли в крохотный парк в центре города, где мирно журчал фонтан и болтала на лавочках такая же молодежь. Юля набрала номер.
– Алло, это Владимир Константинович Рокотов? Здравствуйте. Вас беспокоит историк Пчелкина из Вольжанска. Мне ваш телефон дала Розана Викторовна Шульц. Да, вы ее знаете. Всего час назад мы нашли в запасниках музея неизвестные ранее картины вашего дедушки – Одиссея Карповича Рокотова. Да! Они удивительные! Я буду писать о них искусствоведческую работу и хотела бы поговорить с вами о его картинах.
– Врет – не краснеет, – покачал головой Мишка, и, как обычно, получил легкий пинок в ногу. – Ай! Жестокая ты, Белоснежка!
– И, конечно, о вашем уникальном дедушке! Поэтому, если вам есть что рассказать, я была бы очень вам благодарна, – продолжала Юля. – Что за картины? – Глаза Юли непритворно вспыхнули. – Там ужасы всякие! На картинах… Дедушка любил ужасы рисовать? – Юля перехватила взгляд Паши, очень внимательно ее слушавшего. – Какие именно ужасы? Там лабиринт Минотавра, представляете? Что?! – после паузы Юля даже в лице изменилась и сделала ребятам большие глаза.
– Что?! – вопросили те хором.
– Вы знали, что эта коллекция существовала? Но думали, что погибла? Как интересно, – Юля смотрела на горевшее лицо Мишки, в его пытливые синие глаза. – Вам есть что мне рассказать? А можно, мы сегодня после обеда приедем? Можно? Отлично. И покажем вам работы вашего дедушки – мы сделали фотографии. Я и два моих друга, тоже историки. Да, отлично! Ждите! – Юля дала отбой. – Фу! Вот это реакция!
– Да что он такого сказал? – спросил Паша.
– Что сказал? Вы слышали: он знал, что такая коллекция существует, но думал, что она погибла, как и многие другие коллекции его дедушки. Который действительно любил рисовать ужасы… Ну вот, теперь надо слетать в Бирюков. На чём поедем?
– «Ямаха» только двоих берет, – с чувством превосходства пожал плечами Мишка. – Увы, Павел Александрович!
– А «Нива» четверых, – гордо заметил Киселев.
– Что за «Нива»? – спросила Юля.
Паша пожал плечами:
– У меня «Нива» есть, мне ее отец подарил, я вам не сказал?
Эта новость не на шутку разозлила Мишку Сомова.
– И ты водить умеешь? – Его рыжее лицо зарделось от веселого гнева еще сильнее.
– Легко, – отозвался Паша.
И, сцепив тощие руки на тощей груди, уставился триумфатором на веселые брызги фонтана.
– А кто тебе права дал? Волшебник Мерлин? Нет, ты расскажи. (Паша нервно улыбался и упрямо смотрел в одну точку.) Официальная организация? – не унимался Мишка. – Или ассоциация чудил? Мы же будем жизнями рисковать, Киселев!
Юля взяла Мишку за пальцы:
– Уймись, Гном. Поедем на «Ниве» втроем. Разве плохо?
– Он в шестом классе сказал, что машину времени собрал, помнишь? Ты уверена, Пчелкина, что это не та же самая машина?
– Уймись, говорю.
– Ладно, так и быть, – сдался Сомов. – Могу себе представить: «Нива», Паша и майка «Крик». Пусть права нам покажет.
– Ты покажешь нам права, Паша? – спросила девушка.
– Покажу, – кивнул тот.
И тут же, сменив позу, устремил интригующий взгляд на Юлю.
– Что? – спросила она.
– Мы ведь будем мимо руин завода проезжать. Прямо сейчас. Мимо Лабиринта Минотавра. Можно будет и остановку сделать.
– Точно, там же развилка на три города, – вспомнила Юля. – Что ж, все сходится. Тогда по домам. Перекусим. А потом заезжай за нами, Паша. И поторопись – мы будем тебя ждать во дворе.
– Я просигналю три раза, когда приеду, – пообещал Паша.
Глава четвертая
По следам Фокусника
1
Когда после быстрого обеда Юля вышла во двор, Мишка Сомов уже дожидался ее на скамейке. Даже в тени садика его рыжая физиономия солнечно светилась. Мишка хитро улыбался.
– Чего улыбаешься, Гном? – спросила девушка.
– А ты догадайся.
Она пождала плечами:
– Да скажи уже!
– Это будет вечером? – многозначительно произнес он. – Или раньше?
– А-а, вон ты о чем! – вскинула голову Юля. – О поцелуе?
– Как ты сказала: «когда захочешь».
– Я помню.
– Взасос.
Она встала перед ним.
– Да помню я.
– И с чувством.
– Да помню, помню!
– Это хорошо, что помнишь. – Сомов гляделся. – Я вот думаю, а может, сейчас?
– Ну, если хочешь, давай сейчас. – Юля тоже взглянула по сторонам. – Кроме деток в песочнице, четырех бабушек и трех лентяев-котов, за нами никто не наблюдает. Так хочешь сейчас? – Ее веселила подготовка к поцелую. – Так хочешь, Гном?
– И в это момент не надо называть меня Гномом, Белоснежка.
– А-а, ломает кайф?
– Представь себе, – кивнул Мишка. – Принижает важность события!
Девушка покачала головой:
– У этого события нет большой важности.
– Для кого как.
– Не драматизируй события, я тебя прошу, а то я сейчас заплачу. И конец поцелую, – она легко опустилась на скамейку и придвинулась к другу детства. – Ну что, ты готов, Михаил Сомов?
Он чуть-чуть оцепенел.
– Я решаю.
Юля положила ему руку на
