Сержант Эбботт, потративший много сил и времени, уже был готов забыть о случайной встрече с Уильямом Смитом, если бы не обстоятельства, вновь напомнившие о ней. Закончив дело с исчезновением миссис Уилкинс, Фрэнк получил сообщение, что его кузина Милдред Дарси прибыла в Англию после семилетнего отсутствия. Она появилась, переполненная радостью по поводу возвращения, и сразу же захотела узнать, бывает ли у полисмена время, свободное от должностных обязанностей. Если да, то когда, и как он смотрит на то, чтобы пообедать с ней и Джорджем в «Люксе» сегодня вечером.
Фрэнк был известен как человек, у которого кузин и кузенов больше, чем у кого-либо в Англии, и со всеми он ухитрялся поддерживать хорошие отношения. Семь лет — долгий период, и люди склонны меняться, живя на Востоке. Но они с Милдред всегда были добрыми друзьями, и Фрэнк, пожалуй, был бы рад снова с ней встретиться. Она была взбалмошной, забывчивой и очаровательно неумелой. Интересно, сохранила ли она свою примечательную внешность. Джордж, как он помнил, был серьезным, достойным молодым человеком, больше всего подходящим на роль опоры семьи.
Фрэнк принял приглашение на обед и, прибыв ровно в назначенный час, нашел Джорджа все таким же весомым и важным, а Милдред еще более непоследовательной, чем раньше. Внешне она очень изменилась, и все очарование исчезло. Не только прическа и одежда, но и вся она выглядела старомодно. Но настроение у нее было отличное, и она была искренне рада увидеть Фрэнка вновь. Что касается Эбботта, то под маской благовоспитанного равнодушия скрывалась его крепкая привязанность к семье. Вскоре он уже тряс руку Джорджа и высказывал Милдред свое удовольствие от встречи. И совершенно внезапно, перекрывая все эти впечатления, в его голове всплыло воспоминание об Уильяме Смите.
Милдред как раз говорила: «Даже не знаю, когда мы последний раз виделись», — как вдруг Фрэнк вспомнил, что было это на вечеринке, где он встретил Уильяма Смита. Хотя это имя не было связано с воспоминанием… Нет, просто Билл. Билл и девушка в золотистом платье. До настоящего момента из всей толпы гостей, присутствовавших на вечере, Фрэнк мог вспомнить только этих двоих. Но сейчас, словно два фрагмента мозаики встали на место, — в его памяти всплыли Милдред и Джордж. Теперь он даже был уверен, что на Милдред было розовое платье. Фрэнк поторопился ответить кузине:
— Последний раз мы встречались здесь, в «Люксе», прямо перед войной, на чьей-то вечеринке. Только не помню на чьей. Я не могу никого вспомнить, кроме тебя и Джорджа, и парня по имени Билл, и девушки в золотистом платье.
Они шли вслед за Джорджем в залу. Проходя через арку, украшенную зеркалами, Милдред Дарси поймала в них свое отражение и Фрэнка и осталась довольна увиденным. Изящная элегантность Фрэнка, отличный покрой его вечернего костюма, гладкость зачесанных назад светлых волос, его спокойствие и уверенность — все это ей очень нравилось. Ей не приходило в голову, что ее платье не очень новое и вышло из моды, что ее волосы выглядят сухими и ломкими, а такие прически перестали носить уже год назад. Девушка в розовом, перед войной танцевавшая здесь, исчезла навеки. Тогда она была Милдред Эбботт, теперь же — Милдред Дарси, семь лет прожившая на Востоке. Но она и сейчас была так же довольна собой, как когда-то Милдред Эбботт. Она снова взглянула в зеркало, обернулась и сказала, вскинув голову:
— Мы отличная пара, правда?
Фрэнк решил, что не стоит ее жалеть. Тем более что сейчас его больше всего занимает погоня за человеком по имени Билл. Поэтому он ответил:
— Правда. Это всегда было так. Я, помнится, подумал об этом в нашу последнюю встречу. Ты тогда только что обручилась с Джорджем. На тебе было розовое платье.
— Удивительно, что ты это помнишь!
— Но это — почти все, что я могу вспомнить.
Они подошли к своему столику и сели.
— Послушай, а кто устраивал эту вечеринку? Клянусь жизнью, не могу этого вспомнить, — спросил Фрэнк.
— О, Кертис и Молли Латимер.
— Его убили, да?
— Как и Молли, во время одной из первых воздушных атак. Как и многих других. Люди погибали по-разному. Да и мы сами не знали, что с нами случится в следующую секунду. Было бы ужасно, если бы мы тоже умерли! А этот парень, Билл, что с ним произошло?
— По-моему, он пропал без вести. Кстати, как его звали?
Милдред распахнула глаза. Он помнил этот ее трюк, когда-то преисполненный очарования. Глаза у нее были довольно светлые, ярко-голубые, и когда Милдред удивлялась или не понимала чего-то, она поднимала ресницы так высоко, что показывалась вся радужная оболочка целиком.
— Я не представляю, милый. Я не встречала его ни до, ни после. Но его все называли «Билл», и он разрисовал всю обложку меню собаками, кошками и пингвинами — ужасно здорово. Я долго хранила эту бумажку, но нельзя же брать в путешествие все подряд, правда?
— Ты уверена, что не помнишь его фамилию?
— Не думаю, что когда-нибудь ее слышала. Если ты встречался с человеком только один раз, ты обычно не знаешь его фамилии. Но мне показалось, что он простоват. Я часто думала, пережил ли он войну. Ты говоришь, нет?
— Я этого не говорил.
— Ты сказал, он пропал без вести. Он показался мне очень милым. Джордж нас не слушает, так что я могу раскрыть тебе страшную тайну: я сильно завидовала его девушке.
— А кто была та девушка?
Женщинам за тридцать не стоит надувать губки. Джордж должен был бы намекнуть Милдред, что золотые деньки, когда она умела очаровательно дуться, остались позади. Но она все же попыталась изобразить гримаску, капризную и обаятельную в дни ее двадцатилетия, и заявила:
— Но ты же ее помнишь. Ты сам сказал — на ней было золотистое платье. Кажется, ее звали Лестер?
— Я не помню. Кто она и почему ты ей завидовала?
— Ну, она была дочерью подруги тети Софи — по крайней мере, мне казалось, что тети Софи… В любом случае, она была дочкой чьей-то подруги, и поэтому они все суетились вокруг нее. Только теперь я уже не думаю, что именно Лестер, потому что, я думаю, это фамилия тех людей, у которых она гостила, хотя я не уверена… Мне кажется, ее имя начиналось на «Л», потому что если это не так, то почему же я решила, что ее звали Лестер? Возможно, ее звали Лайалл, или Линкуотер, или Саттерби…
Фрэнк поднял брови:
— Саттерби не начинается на «Л».
— Не начинается, ведь правда. — Она просветлела. — Ну ты же знаешь, как бывает с этими именами — ты думаешь, оно на «Л», а оно совсем на другую букву. Может, я сказала Саттерби, потому что спутала Линкуотер с Латимер. Вечеринку ведь устраивали Латимеры.
— Да, ты говорила. Но я не понимаю, почему это могло заставить тебя подумать о Саттерби.
— Может… Ну, с именами никогда не поймешь! В конце концов, может, это была и не «Л». Как раз сейчас мне в голову пришла фамилия Марриотт… Нет, так звали компаньонку кузины Барбары, которая на чайной вечеринке впала в помешательство и разбила четыре лучшие рокингемские чашки, из того чудесного яблочно-зеленого сервиза. Ужасно, да? Так, ее звали не Марриотт. А может быть, Карлтон? О нет! Я тебе скажу, как ее звали, меня только что осенило! С тобой так бывает? Со мной — часто. Ее имя — Эллиот! Вот откуда взялось у меня это «Л»! — Милдред перевела дыхание и добавила с сомнением: — Но все-таки мне кажется, ее могли звать и Лестер.
— Неужели? — Фрэнк не смог сдержать сардонический смех.
Милдред снова надула губки.
— В любом случае, Джордж ею так восхищался, что я чуть не расторгла помолвку, правда, Джордж?
Джордж Дарси, закончив подробное и придирчивое обсуждение меню с официантом, повернулся к жене и гостю.
— Что «правда»?
— Ты ведь хотел расторгнуть нашу помолвку из-за того, что по уши влюбился в эту девицу, Лестер, на вечеринке у Латимеров, прямо перед нашей свадьбой?
Джордж ответил довольно угрюмо:
— Не представляю.
— Значит, это я ее почти расторгла. И должна сказать, девица была жутко хорошенькая. — Не дождавшись внятного ответа от мужа, Милдред вновь обратилась к Фрэнку. — Теперь-то он может говорить что угодно, но тогда он просто ужасно в нее влюбился. Но, конечно, она была обручена с Биллом, и ни на кого даже не смотрела. Они танцевали вместе почти весь вечер. Не помню, были ли они уже обручены, или это произошло в тот вечер, но знаю точно, что они поженились очень скоро после этого, потому что тетя Софи — это была тетя Софи — мне об этом сказала. Правда, это могла быть кузина Барбара или мисс Макинтош, они обе крутились поблизости.
Со своей всем известной способностью выбирать самую незначительную деталь из любого разговора, Джордж поинтересовался:
— Кто такая мисс Макинтош?
Милдред разразилась бесконечным рассказом о мисс Макинтош, которая была очень стара и держала пуделей, которых нужно было часами каждый день расчесывать, но история эта не содержала ни слова о Билле и девице Лестер — если, конечно, ее звали Лестер, а не Лайалл, Линкуотер, Саттерби, Марриотт или Рокингем… Нет, рокингем — это китайский фарфор, разбитый сумасшедшей мисс Марриотт, которая была компаньонкой кузины Барбары.
