Вот ко входу подкатила синяя «девятка» – прибыл Марик собственной персоной. Через четверть часа пожаловал массажист… Так, так, обслуживающий персонал подтягивается.
И тут раздался телефонный звонок. На дисплее светилось «Света». Интересно, что ей понадобилось?
– Да, слушаю.
– Тань, привет. Угадай, кто у меня сейчас был? Вот прямо вот только что…
– В гостях?
– В каких гостях? Я работаю…
– М-м… Тогда сдаюсь.
– Эмма Павловна! Я ей опять такую моднющую укладку сделала! Всю голову ей всклокочила. Клиентка осталась очень довольна.
– Не сомневаюсь. Тебе удалось что-то выведать?
– Не то чтобы выведать… Короче, пока она у меня в кресле сидела, ей звонили на мобильник. Она включила его и долго разговаривала с каким-то Лариком…
– С Мариком, – поправила я автоматически.
– Нет, Танечка, ошибаешься! Она говорила именно с Лариком.
– Свет, ты просто не расслышала. Марик, Ларик… слова очень похожи…
– Тань, не спорь, я же точно знаю! Она пару раз сказала: «Ларик, милый», а один раз строго-шутливо прикрикнула: «Илларион, негодник, не делай так больше!» Так что ее мужа зовут Ларик, ну, то есть Илларион. Гарантированно!
– Вот тебе – приехали! А кем же тогда ей приходится Марик? – растерянно спросила я себя.
– Что-что?
– Да это я так… Мысли вслух. Что-нибудь еще она говорила?
– Да так, несла всякую любовную чушь, ну, сама знаешь, типа: «Ларик, милый… Послушай, зайчик… Во сколько ты приедешь, маленький?.. Какую няшку-вкусняшку тебе приготовить?..» Короче, муси-пуси, воркование влюбленных воробышков.
– Да, представляю Эмму Павловну этаким воробышком, порхающим на цветущей сакуре!
Подруга прыснула со смеха.
– Ой, она сегодня в таком хорошем настроении была! Зашла – такая вся из себя, песенку мурлычет. А какие щедрые чаевые мне оставила!
– Рада за тебя.
– Может, по этому поводу сходим куда-нибудь вечером, в кафе например? Так хочется эти чаевые промотать.
– Свет, извини, но сегодня – никак! Сегодня у меня разыскное мероприятие и сбор доказательств.
– А-а… Ну, если так, тогда ладно. Созвонимся.
– Спасибо за ценные сведения.
Я выключила телефон и положила его перед собой на приборную панель. Ну что, Татьяна Александровна, поздравляю: нарисовался еще один загадочный персонаж в нашем детективе! Теперь еще какой-то Ларик! Причем нашей мадам он приходится «милым негодником», ни больше ни меньше. И откуда она их только берет, этих Мариков-Лариков?! Черт бы побрал эту любвеобильную даму! Нет, за ней точно надо следить, интуиция подсказывает мне, здесь дело нечисто. Итак, запишем в свой блокнот: «номер пятый – Илларион, подпольная кличка Ларик». И поставим большой знак вопроса. Кто такой этот Ларик, нам еще предстоит выяснить.
В скором времени к клубу подкатила белая «Тойота Королла», из нее не торопясь, с достоинством, вылезла Эмма Павловна. Легка на помине! Охранник Гена выскочил со стороны водителя, огляделся и взбежал на крыльцо, торопясь открыть дверь своей начальнице. Та взобралась по ступеням с грациозностью флегматичного бегемота. Когда эта парочка скрылась в клубе, я оглядела двор. Так и есть! За одним деревом стоял тот самый щуплый молодой человек, которого я уже однажды видела из окна. Он и тогда следил за Эммой Павловной. Ну что ж, на горизонте появился номер четвертый из моего списка, старый, можно сказать, знакомый. Этот невысокого роста худощавый и очень юный парнишка теперь исподтишка смотрел на дверь, за которой только что скрылись хозяйка клуба и охранник. Я принялась рассматривать юношу. Он, как и в прошлый раз, был одет в потертые джинсы и старую черную куртку на пару размеров больше, на его ногах по-прежнему были стоптанные ботинки. Парнишка пригладил рукой свои светлые вихрастые волосы и постоял некоторое время в нерешительности. Потом пошел и сел на скамейку, что была рядом с детской площадкой. Он достал из кармана пачку сигарет и закурил. Черт! Вот бы с ним познакомиться! Узнать, кто он и какого хрена тут отирается. Следит за моей подопечной? Но зачем? Кто его послал? А может, это тоже частный сыщик? Да нет, куда ему до сыщика! Мордой не вышел. Вон – сидит открыто и на клуб пялится… Кто же так ведет слежку?! Странно. А может, взять и подойти сейчас к нему? Попросить, допустим, закурить, поговорить с ним и так ненавязчиво и аккуратно все у него выведать… Нет, пожалуй, все-таки не стоит, по крайней мере, сейчас: можно спугнуть ненароком. Но, боюсь, рано или поздно мне придется познакомиться с этим юным шпионом, с этим загадочным четвертым номером.
В этот момент я увидела, как к парнишке развязной походкой подошли трое ребят в сине-черных спортивных куртках. Двое встали с боков от него, поставив ноги на скамейку. Третий стоял прямо перед ними. Сначала они коротко переговорили, думаю, попросили закурить. Потом вдруг тот, что был спереди, ударил юношу в лицо – один раз, затем второй… Те, что были с боков, принялись помогать другу. Мой номер четвертый даже не сопротивлялся, только закрывал лицо руками…
Разве в такой ситуации я могла не вмешаться? Я выскочила из машины и в несколько прыжков подбежала к драчунам.
– Эй, джентльмены! Простите, что прерываю вашу, так сказать, интеллектуальную беседу…
Один из парней повернулся ко мне, сплюнул мне под ноги и грязно выругался. Если опустить все нецензурные выражения, то смысл сказанного им сводился к следующему: меня просят не вмешиваться в беседу старых друзей, а следовать куда-нибудь подальше от этого места, и желательно поскорее. В следующий момент мой «четвертый номер» буквально сполз со скамейки вниз, а один из парней открыто полез к нему в карман. Мне ничего не оставалось, как схватить этого наглеца за руку и рывком заломить ее назад. Тот взвыл от боли и грязно выругался.
– Вот так, теперь вынь вторую руку из кармана этого юноши. Ну, быстро, я ждать не люблю!
Наглец, продолжая выть, подчинился. Тут один из его приятелей попытался ударить меня. Но нет, ребята, не на ту вы напали, черный пояс по карате чего-нибудь да стоит! Ударом правой ноги в живот я уложила наглеца на землю. Тот успел лишь ойкнуть. Третий налетчик постоял пару секунд в нерешительности, потом все-таки набрался смелости и замахнулся на меня рукой. Ну и придурок! Неужели сразу не понял, с кем имеет дело?! Пришлось вырубить и этого непонятливого грабителя-любителя.
В ту же минуту проходившая мимо старушка остановилась и погрозила мне палкой:
– Ты чего хулиганишь? Чего ребятишек бьешь? Сладила, да? Дылда здоровая. Вот я полицию-то позову!
– Зовите, бабуля, зовите, – кивнула я, – она этих троих давно разыскивает.
Бабуля проворчала себе под нос что-то невнятное и поспешила удалиться.
– Ой-ой-ой, – стонал между тем грабитель с вывернутой рукой.
– Ну что, отпустить вас, что ли? – спросила я.
– Отпусти, дура, хуже будет, – пообещал тот, кого я продолжала держать за руку.
– Что-что? – спросила я, выворачивая еще больше его руку. – Что-то я не расслышала, мне здесь кто-то угрожает?
– Нет, нет, – заверил меня сквозь стоны грабитель. – Никто не угрожает, никто….
Он упал на колени и теперь стоял так, скрючившись, и скулил.
– Значит, никто никому не угрожает? – уточнила я. – Ну что ж, если все все поняли…
– Поняли, поняли…
– И если никто больше никого не будет бить и грабить…
– Не будем бить и грабить… не будем… нет, нет…
– Что ж, хорошо. Я сегодня добрая, считайте, что вам, мальчики, несказанно повезло.
Я выпустила руку налетчика, тот медленно встал с коленей, начал тереть кисть, его дружки тоже поднялись, слегка отряхнулись, затем троица заковыляла прочь, оглядываясь и бормоча что-то под нос. Я повернулась к юноше. Он так и сидел на земле, вытирая разбитый нос рукавом куртки.
– Зачем же пачкать одежду? – спросила я и, вынув из кармана платок, протянула ему.
Он взял его, как мне показалось, нехотя, зажал им нос и запрокинул голову.
– А вот этого как раз делать не надо, – сказала я. – А то наглотаешься крови. Просто зажми нос и держи, скоро кровь сама перестанет течь.
Парень послушался. Я стояла и рассматривала его лицо. Оно было худым и немного бледным, грустные серые глаза, выпирающие скулы и подбородок, пухлые губы, нос картошкой и торчащие уши – таков был портрет этого юного шпиона. Я присела рядом с ним на скамейку.
– Ну что, так и будешь сидеть на земле? На скамейке, по-моему, удобнее.
Он поднялся и сел со мной рядом.
– Тебя как зовут?
– Митя. Дмитрий.
– А я – Татьяна. Ты почему не ответил, когда тебя дубасить начали?
Он немного смутился, как мне показалось, даже покраснел.
– Не умеешь драться, что ли? – удивилась я.
– Их же трое! Вот если бы один на один…
– Один на один – это, конечно, благородно, но в жизни, к сожалению, так бывает нечасто. Что ж теперь, страдать? Хочешь, научу?
Он покосился на меня как будто даже испуганно:
– Драться против троих?
