Ознакомительная версия.
– Вот что, давайте выпьем кофе и поговорим, если не возражаете. Возможно, Пелагея Алексеевна ввела нас в заблуждение… – Марич кивнул в сторону кафе, находящегося напротив, что было очень кстати.
Женщина, помедлив, кивнула и решительно направилась к кафе, мы за ней едва успевали.
– Здесь отменные пирожные, – глазом не моргнув заявил Владан, когда мы устроились за столиком на веранде и нам подали меню. Сомневаюсь, что он был тут раньше.
– Я стараюсь не есть сладкого, – ответила женщина, но, вздохнув, заказала штрудель, потом пирожное и шоколад с орехами.
Я решила, мне тоже не помешает подкрепиться. Пока ждали заказ, успели познакомиться.
– Меня зовут Владан, – начал мой босс. – Это Полина, а вы…
– Я – Марина Сергеевна, домработница Сохнова.
– Значит, Татьяну вы хорошо знаете?
– Как облупленную. Вот уж характер, прости господи… Не женщина, а бульдозер. Но Ксюшу она любит, и девочка ее тоже. Потому Сергей Петрович и терпит эту фурию.
– Так уж и фурия? – улыбнулся Владан.
– Вы, молодой человек, как видно, с ней не знакомы. У Ксюшки аллергия, я очень тщательно убираю в ее комнате, да и вообще в доме. Уж можете поверить, я свои обязанности знаю. Работала в лучших домах, и везде только положительные отзывы. А Танька демонстративно берет тряпку и за мной пыль вытирает. Можете такое представить? Я даже уйти из-за нее хотела. Совершенно несносная баба.
– А какие у нее отношения с Сохновым?
– Какие могут быть отношения? Он терпит, зубы сцепив. Ей же слова не скажи. Так что там с ее матерью? С какой стати ей вздумалось Таньку искать?
– Она сомневается, что Татьяна сейчас на юге.
– Еще одна полоумная… Ну, семейка.
– То есть Татьяна с девочкой в Сочи?
– Само собой.
– Они собирались туда в понедельник. Теперь выясняется, что уехали раньше, и за все время Татьяна матери ни разу не позвонила.
– Ничего удивительного. Я не раз слышала, как они ругались. По телефону, естественно. Танька только что не материлась и мне жаловалась: достала мамаша.
– Из-за чего ругались?
– Из-за всего. Обе совершенно не в состоянии себя сдерживать. Мать Таньке мозг выносит из-за того, что та родить вовремя не смогла. Да и не собирается, судя по всему. Интересно, от кого ей рожать? Где найти настолько отчаянного мужика… Хотя, если честно, Танька не плохая. Добрая. Ксюшку любит. Крикливая и характер неуживчивый. Что на уме, то и на языке. Никакой дипломатии. Оттого запросто обидеть может. Между прочим, мать ее не в первый раз ищет. Зимой Танька с Ксюшей в Москву уехали, в океанариум. Остановились у какой-то родни, хотели на пару дней, задержались на неделю. Я убираться пришла, вдруг звонок. Какая-то баба орет в ухо: «Где Танька?» Вынь да положь. Я даже не сразу сообразила, что это ее мать. Говорю, она в Москве, а полоумная мамаша рычит: чего она там делает? За полчаса меня едва в могилу не свела. Когда Танька вернулась, я ей про звонок рассказала. И что вы думаете? Она только рукой махнула: мамке делать нечего. А мои нервы?
– То есть вы считаете, Пелагея Алексеевна беспокоится совершенно напрасно?
– А что тут считать? Ее дочурка на море отдыхает, пробудут они там до октября.
– Это Сохнов сказал?
– Танька сама говорила.
– Они при вас уезжали?
– Нет. Я убираюсь у них три раза в неделю: понедельник, среда, пятница. В среду Танька с Ксюшей были здесь, а в пятницу я пришла в девять утра, как обычно, а в доме никого.
– У вас есть ключ? – спросил Владан.
Марина Сергеевна с достоинством ответила:
– Мне доверяют.
– Вас не удивило, что они так внезапно уехали?
– Да я вообще сначала решила, что они в поликлинику ушли или еще куда-нибудь. Но время к обеду, а их все нет. Ребенку спать надо. Насчет режима у Таньки строго. Ну, я до трех часов терпела, а потом Сергею Петровичу позвонила, где, мол, наши, а он сказал, улетели. Ксюшка кашлять начала, вот и решили пораньше отправиться. На солнце да в соленой воде…
– То есть улетели они…
– Получается, что в четверг. В среду точно дома были. Ксюшка в бассейне во дворе плескалась, должно быть, тогда и настудилась. Ветрено было.
– А вы не обратили внимания, много вещей девочки они с собой забрали?
– Я вас умоляю, у Ксюшки столько барахла… половину забери – и незаметно будет.
– Может, игрушки были разбросаны… Что-то указывало на тот факт, что уезжали они в спешке?
– Игрушки Ксюша приучена убирать сразу. Я же говорю, с дисциплиной у Таньки полный порядок.
– Но мячик на дорожке все-таки оставили, – улыбнулся Владан.
– А вы наблюдательны. Точно. Мяч не убрали. И воду из бассейна не вылили. Видно, и вправду торопились.
– Ксюше сколько лет?
– Пять.
– А Татьяна с ней…
– С самого рождения. Покойная жена Сохнова работать не прекращала, пару недель после родов дома посидела, и все. Я тогда тоже только-только к ним устроилась. По рекомендации. Амелия Николаевна на своем ресторане прямо помешана была. Дался он ей, прости господи. Вы ведь знаете, что случилось. Осталась Ксюшка без матери. А уж как Сохнов горевал… Танька боялась, руки бы на себя не наложил. Страшно вспоминать, что было.
Однако страшные воспоминания не помешали Марине Сергеевне разделаться с десертом. Закончив трапезу, она вытерла рот салфеткой и вздохнула, то ли печалясь, что поддалась слабости, то ли горевала, что все тарелки на столе уже пусты.
– Вы сказали, что обычно к девяти приходите, – сменил тему Владан.
– Да, так и есть. Завтра ложусь в дневной стационар, вот и перенесла уборку. Сергею Петровичу позвонила, он был не против. Сегодня все равно в Москву уехал, так что моя работа его отдыху не помеха.
– А когда он из Москвы вернется?
– Этого я не знаю. Уехал сегодня. Обычно больше двух дней не задерживается.
– Дочь он очень любит?
– Души не чает. И неудивительно: девочка такая красавица, точно ангел. Да и жалеет ее. Ребенок без матери. Хорошо хоть с Танькой повезло. Она ведь как наседка. Иные мамаши своих так не любят, как она чужого.
Тут раздался звонок на мобильный, и Марина Сергеевна, вынув его из сумки, поспешно ответила. Разговор занял полминуты, после чего женщина засобиралась домой.
– Сейчас дочка придет, – сообщила она. – Сколько я должна за чай?
– Не беспокойтесь, – ответил Владан. – И спасибо вам большое. – Он поднялся, пожимая ей руку на прощание.
Она кокетливо улыбнулась, приведя меня в некоторое недоумение: в ее-то годы? Тетка удалилась, а я решила еще выпить чаю.
– О чем думаешь? – спросила я, понаблюдав за Владаном.
Он пожал плечами. Понимать это можно как угодно. Молча мне не сиделось, и я начала приставать.
– Что мы имеем? Беглая Танька не выходит на связь с матерью, та решает, что дочка в беде, и винит в этом господина Сохнова. По словам домработницы, Таньке не впервой уходить в подполье, а бабке волноваться. Скорее всего, сейчас няня с девочкой на юге, лечат кашель и наслаждаются природой.
Владан кивнул.
– Тебя что-то смущает?
– Вроде нет.
– Как-то уклончиво ты говоришь.
– Наше дело найти Таньку и успокоить Пелагею. Чай допила? Тогда поехали.
Лично для меня вся эта суета вокруг дочери Пелагеи представлялась пустой тратой времени. В самом деле, что могло с ней случиться? Хозяин прельстился ее красотой, она дала отпор, а он в отместку запер ее в подвале? Будь она на двадцать лет моложе, версия худо-бедно сгодилась бы. Танька отсутствует вместе со своей воспитанницей, а ее в подвал отец бы запирать не стал. Но Владан пообещал бабке разобраться, в который раз забыв по доброте душевной, что работает исключительно за деньги.
Мне он, по крайней мере, всегда твердит: если б не корысть, он бы жил в приятной праздности, то есть вообще бы ничего не делал. В тот момент меня очень занимала погибшая женщина и все, что с нею связано. Боюсь только, Владан палец о палец не ударит, чтобы мне помочь.
Поразмышляв об этом по дороге в офис, я сочла время самым подходящим и напомнила про пожар на фабрике.
– Что, если у нас маньяк объявился? – буркнула я, не заметив у шефа особого интереса к разговору.
– Сразу два, имея в виду вашу встречу на пустыре. А это уже Голливуд.
– Почему?
– Потому что в голливудских фильмах они собираются по двое и даже по трое, желая усложнить жизнь копам. В реальности я о таком никогда не слышал. Впрочем, я не спец по маньякам. Дадим Горбатому сегодня успокоиться после пережитых волнений, а завтра с утра нанесем дружеский визит.
– А сейчас?
– А сейчас мы отправляемся домой. Останови здесь, пройдусь немного.
– Я с удовольствием тебя отвезу, – начала я, но под его взглядом остановила машину, а когда он вышел, сказала с печалью: – Тогда до завтра.
Он кивнул и зашагал вниз по улице, а я впервые за последний месяц с тоской и отчаянием подумала: что же будет дальше? Маринка – непреодолимая преграда, поневоле начнешь понимать свихнувшихся девиц, которые строят козни соперницам. Некоторые особо одаренные и вовсе сживают их со свету. Я бы и рада строить козни Маринке, да вряд ли получится. Сживать ее со свету я точно не хочу. Она хорошая, и я… чуть не брякнула «ее люблю». Кстати, утверждение весьма близкое к действительности, и как такое может быть?
Ознакомительная версия.
