Я посмотрела на бейдж на груди шатена. «Журналист Кошкин Василий. Газета «Горовск сегодня», – прочитала я.
– А, вы – Василий… Да, да, Антон говорил…
– Совершенно верно! Сейчас все пошли наверх в банкетный зал на фуршет. У вас ведь нет пригласительного?
– Конечно, нет! Откуда?
– Вот! А у меня есть.
Вася достал кусочек бумаги, на котором я сумела прочитать написанное крупными буквами слово «ПРИГЛАШЕНИЕ».
– Идемте, Полина. По правилам я могу провести одну спутницу.
– Куда? – не поняла я.
– На фуршет. Здесь в конце зала есть холл, а там лестница, ведущая на второй этаж, в банкетный зал. Идемте же, а то без нас все съедят…
Мы с Василием поднялись по лестнице. Перед дверью в зал стоял амбал «два на два». Вася показал ему приглашение, амбал услужливо распахнул перед нами дверь. Мы вошли в длинный зал, где посередине стоял такой же длинный стол, на нем красовались всевозможные блюда и бутылки. Вася подошел к столу, взял два пустых фужера, налил в оба немного вина, один отдал мне. Потом мы взяли тарелки и наложили себе всякой закуски. По залу ходили и разговаривали мужчины и женщины с бокалами и тарелками. Они вели светские беседы на тему живописи и искусства. Все выглядели претенциозно элегантно и словно пришли сюда именно затем, чтобы продемонстрировать друг другу свою успешность.
Я выискивала глазами Епифанцева и наконец увидела его в обществе какой-то очень юной и симпатичной особы. Он, держа в одной руке тарелку с едой, а в другой высокий стакан с соком, что-то увлеченно рассказывал девушке. Та слушала его с благосклонным вниманием.
– Кто это? – спросила я моего спутника, указывая глазами на эту пару.
– Владелец колбасного цеха Епифанцев Игорь Дмитриевич, – незамедлительно ответил тот.
– Епифанцева я знаю. Кто его спутница?
Василий посмотрел на меня, как мне показалось, удивленно.
– Полина, вы разве не знаете дочь прокурора Алексейченко?
Я посмотрела на журналиста Кошкина.
– А по-вашему, я должна ее знать?
– В общем-то, да… Я просто не подумал…
– Василий, – зашептала я, – ну, в таком случае расскажите мне, что вы знаете о прокуроре и его дочери.
– Ее дочери.
– В смысле?
– Прокурор Алексейченко – женщина.
– Да? Какая приятная неожиданность!
Тут я увидела, что Епифанцев заметил меня и посматривает в мою сторону. Я постаралась не придавать этому значения. Задавала вопросы Василию, внимательно выслушивала его ответы и даже не смотрела в сторону «колбасника». Зато он в мою просто пялился, я это видела боковым зрением.
Вдруг я заметила, что спутница Епифанцева отошла от него и прилипла к какому-то элегантно одетому типу. Игорь Дмитриевич тотчас поставил свою тарелку на стол и направился ко мне. Я всем своим видом старалась показать, что всецело поглощена разговором с моим спутником.
– Простите, если не ошибаюсь, вы – Катя?
Я повернулась к Епифанцеву и сделала вид, что очень удивлена его появлением.
– Не ошибаетесь! Катя.
– Я вас помню. Вы приезжали ко мне в цех со своим коллегой… Как его?.. Яшкиным, кажется…
– Ярцевым. Да, было дело. Вы нас выгнали…
– Простите, – Игорь Дмитриевич повернулся к Василию, – можно на несколько минут увести у вас вашу спутницу?
Василий пожал плечами, пробормотал: «Да, конечно», – и отошел от нас к окну. Мы с Епифанцевым остались наедине.
– Катя, вы помните, наш разговор с вашим коллегой? Помните, что я предложил Яшкину?
– Вы имеете в виду Ярцева?
– Ну да, его! Я предложил ему хорошие деньги за написание статьи о моем цехе и о моей продукции. Но он был столь неразумен, что отказался от такого заманчивого предложения. Теперь я осмелюсь предложить то же самое вам. Напишите статью – большую, серьезную, интересную – и вы получите хороший гонорар, размер которого я готов обсудить прямо сейчас.
Епифанцев смотрел на меня в упор. А он наглый! И напор у него – будь здоров.
– Вы знаете, Игорь Дмитриевич, я, честно говоря, еще не журналист…
– Знаю. Вы проходите практику, или как там у вас это называется. Так оно и к лучшему! Напишите, для вас это будет полезно в плане опыта, а мне – в плане экономии денег. Вам в отличие от вашего коллеги я больших денег не предложу, но тысяч двадцать, думаю, вполне устроят обе наши стороны. Так как?
– Прямо скажем, неожиданно…
Я тянула время. Что ему отвечать? Согласиться? Или сразу послать его неделикатно? Если отказать прямо сейчас, хлопот меньше, но и меньше возможности быть рядом с этим человеком. А если согласиться? И под видом сбора материала побывать у него дома. А что мне это даст? Может, что-то и даст…
– Так как, Катя?
– Игорь Дмитриевич, можно я подумаю? Дело в том, что мне только что подкинули один интересный материал…
– Какой еще материал? – Недовольство явно сквозило в словах колбасного царька. Он, похоже, не привык к тому, чтобы ему отказывали.
– Материал об одном предпринимателе, который сделал пруд во дворе дома некоего гражданина, а тот не хочет теперь платить за этот пруд.
– И кто же вам подкинул этот материал?
– Кое-кто из знакомых.
– А конкретнее?
– Извините, Игорь Дмитриевич, я свои источники не выдаю…
– Это ты нарочно, да?
Наверное, Епифанцев и сам не заметил, как перешел на «ты». Я сделала удивленное лицо, по возможности как можно больше округлила глаза и захлопала ресницами.
– Простите, вы о чем?
– Ты знаешь, что Ремезов мне сделал пруд, да? Знаешь! Так вот, красотка, чтоб тебе было известно: пруд этот – полное дерьмо! Он протекает. Вода из него постоянно уходит, ее все время надо доливать. Я этому уроду Ремезову так и сказал: исправь свои «косяки», сделай пруд по-человечески, тогда и бабло свое получишь! А он, урод, напортачил – и в сторону! Я его ловил у него в офисе, хотел добром с ним вопрос решить. Так он, гад, скрываться от меня начал! Избегать. Я и звонил ему, и… Ну, скажи: разве порядочные люди так дела делают?! Так что запомни: твой Ремезов – дерьмо! Пока он мне пруд не переделает, я ему ни рубля не заплачу! Ты лучше вот так и напиши. И что пруды его и бассейны – дерьмо! Чтоб люди знали и не напоролись, как я. А то будут потом по судам ходить, справедливость восстанавливать, нервы себе мотать…
Да, ты, видать, совсем нервы себе измотал, бедолага. Вон как задергался, из себя вышел. Кричишь на девушку, даже люди оглядываются.
– Ну, так как? Будешь писать про мой цех? Или тебе тоже деньги не нужны?
– Мне-то они как раз нужны… Я здесь в вашем городе комнату снимаю.
– Приезжая, что ли? Так мы тебе и с жильем поможем!
– Это как? – не поняла я.
– Ты статью напиши и узнаешь, как!
В это время к Епифанцеву подошел какой-то человек. Он извинился передо мной и отвел «колбасника» в сторону. Они быстро о чем-то переговорили, последний сунул мне свою визитку, сказал коротко приказным тоном: «Подумай!», и оба они ушли. Вот так и не получилось у меня сунуть в карман Епифанцеву диск с записью, где его супруга предавалась утонченному разврату с мальчиком-студентом.
– Хорошо, Игорь Дмитриевич, я подумаю, – сказала я сама себе тихо, вертя в руках визитку.
– О чем?
Я и не заметила, как ко мне подошел Василий Кошкин, журналист-шатен. Он смотрел на меня.
– Обо всем, – сказала я загадочно и, поставив на стол свою тарелку, направилась к выходу.
Выйдя из картинной галереи, я подошла к своей машине, стоящей за углом, подальше от всех остальных, чтобы не светить. Сидя в ней, я размышляла, что мне теперь делать. Подкинуть диск «колбаснику» не получилось. А я-то уже сегодня вечером хотела позвонить ему и потребовать деньги. Зато мне светит калым за написание статьи. Я достала из сумочки визитку Епифанцева. «ООО «Сервелат». Цех по переработке мясной продукции. Директор Епифанцев Игорь Дмитриевич. Телефоны… Факс…».
Но как же мне подбросить диск? Надо все-таки было набраться смелости, прижаться к нему в банкетном зале и незаметно сунуть бумажный конвертик в его карман. А теперь вот жди еще такого удобного случая!
* * *
Дома за обедом я пожаловалась деду на неудачу в операции по подкидыванию диска. Ариша покачал головой.
– Полетт, все это ерунда. Подбросишь ты ему свою запись, не сомневайся. Ты лучше подумай, как будешь статью писать. Ты ведь не журналист и не сможешь блеснуть стилистическими перлами.
– Главное для меня – это находиться поближе к Епифанцеву. Чтобы быть в курсе всех его домашних событий. И может, именно у него дома мне удастся подсунуть ему…
– Полетт! Он не дурак, если на него посыпятся неприятности, он обязательно свяжет это с появлением в его жизни легкомысленной журналистки-практикантки.
– Да, дедуля, конечно, ты прав. Но что мне тогда делать? Столько усилий и средств затрачено на эту злополучную запись!
– Надо, чтобы диск подбросил ему кто-то другой, чтобы Епифанцев не связывал это с тобой, ма шер.
– И чтобы он это видел! Точно! Тогда он не подумает на меня… Но кто возьмется осуществить эту почетную миссию?
