— Почему не может быть?
— Ну, мне так кажется. — Она поняла, что сболтнула лишнее. — А впрочем, я слышала… — добавила Терехова.
— Что вы слышали?
— Я слышала, что подозревают в убийстве одну девушку. В Тарасове. Невесту.
— Откуда у вас такие сведения? — разрешила я себе полюбопытствовать.
Виктория села и закурила, явно приготовившись к неприятному разговору. Не спеша выпустила дым в потолок, посмотрела на меня, как бы прикидывая, с чего начать повествование.
— Дело в том, что с недавних пор для меня перестало быть секретом то, чем занимался мой муж. Не знаю, в курсе ли вы дел, но, поверьте, мне это очень неприятно.
Я молчала. Вика продолжала:
— Мой муж был сутенером, — решительно сказала она. — Он содержал девочек, которые на него работали. Но кроме этого, он и сам ими пользовался. — В ее глазах появилась злость.
Еще бы! Наверное, не так ужасно осознавать то, что Павел был сутенером, как то, что он ей изменял направо и налево. Но это ее проблемы.
— Продолжайте, — напомнила я, так как Вика замолчала, стараясь придать себе оскорбленный вид.
— Еще я знаю, что та женщина, на свадьбе которой убили моего мужа, раньше работала у него. И нет ничего удивительного в том, что она захотела его убить. Иначе бы он выдал ее страшную тайну.
— Как все просто у вас получается, — ухмыльнулась я. — А позвольте спросить, откуда у вас эти сведения?
— Ко мне приезжал следователь. Он спрашивал меня, что мне известно, а заодно рассказал про подозреваемую номер один.
— Ладно, опустим пока этот вопрос. Давайте снова вернемся к фотографии. Значит, вы утверждаете, что не знаете этого мужчину? — ткнула я пальцем в физиономию на фото.
— Первый раз вижу. — Вика даже не посмотрела на него.
— Еще один момент. Хочу предупредить вас: вы несете ответственность за дачу заведомо ложных показаний, — решила напомнить я.
— Можно еще раз посмотреть? — Терехова повертела фотографию в руках, потом вернула ее. — Нет, не знаю его.
— Я смотрю, вы ничего не боитесь. Или просто так сильно хотите скрыть знакомство с ним?
Она молчала.
— Я видела вас вместе. Он сел к вам в машину, в ваш серебристо-серый «Опель», и вы там мило беседовали.
Вика опустила глаза. Потом встала, прошлась по комнате, снова села и закурила.
— Вы, наверное, ошиблись.
Я решила достать фотографии. Едва я коснулась своей сумки, она сразу вцепилась в меня взглядом, видимо, что-то уже подозревая. Представляю, что творилось в ее душе, и мне захотелось ее побольше помучить. Я делала вид, будто ищу и никак не могу найти то, за чем полезла в сумку, и искоса поглядывала на Вику. Вдова не могла усидеть на месте спокойно — переставляла ноги, закидывала их одну на другую, сцепляла и расцепляла пальцы. Затушила сигарету. Прикурила новую. А я все тянула время.
— Вы не вспомнили его? — держа в руках несколько фотографий, напоследок спросила я.
— Не знаю, — было непонятно, к чему это «не знаю» относится. То ли не знает, вспомнила или нет, то ли не знает парня на фото.
Я дала ей карточки. Виктория увидела одну, потом вторую, третью. Больше смотреть не стала.
— Мне неприятно об этом говорить, — начала она.
— Догадываюсь.
Терехова ушла на кухню и через минуту вернулась с бутылкой водки и двумя рюмками. Она, кажется, надеется, что я стану с ней пить?! Юля там сидит в камере, а Виктория тут дергается из стороны в сторону — не знает, как отвертеться.
— Будете?
— Нет, — ответила я.
Она налила себе полную рюмку и залпом осушила ее. Очень профессионально это у нее вышло, надо сказать.
— Как я уже говорила, совсем недавно я узнала правду о своем муже. Я сказала ему об этом, и с той поры наша жизнь стала просто невыносимой. Мне было трудно осознавать, что он спит со всеми подряд. Пропадал ночами и говорил — работа у него такая. А теперь, когда скрывать от меня ничего не надо было, он просто издевался надо мной. Открыто. Говорил, с кем переспал, какие они. Какие ноги, груди и все остальное. Один раз я не выдержала и ударила его. После этого он меня избил.
— Вы ненавидели его?
— Да. Ужасно. А потом он стал говорить, что разведется со мной, что я только ему жизнь порчу и всегда портила. Что я никуда не годная и в постели со мной скучно, потому что я такая правильная. Я бы не назвала себя правильной, но, конечно, мне далеко до его проституток. Зато они у него самые любимые, самые родные…
— Вы мне про этого человека расскажите, — реши-ла я поторопить события, надоело слушать про ее страдания.
— Один раз я пошла к знакомой. Разумеется, жаловалась на своего муженька. Мы сильно выпили, и мне было все равно, что подумают про меня и про то, как я отзываюсь о собственном муже. Но она нисколько не удивилась, а даже кое-что мне посоветовала.
— Ну?
— Она сказала, что может свести меня с одним человеком, который мог бы помочь мне убить моего мужа. Я понимаю, это страшно звучит, но я была пьяна и зла. В тот момент мне казалось, будто для меня это единственный выход из сложившейся ситуации. Я согласилась. Она сделала звонок, и потом пришел он. — Вика показала рукой на фотографии.
— Как его зовут? — спросила я.
— Николай. Он пришел, был таким милым. А я, наверное, до конца не осознавала, что делаю.
Я сидела и слушала с большим любопытством. Даже пожалела, что не догадалась захватить диктофон. Тут, можно сказать, чистосердечное признание при мне произносится, а я без свидетелей. Но все равно у меня отлегло от души. Так было приятно сознавать, что дело практически закончено и убийца найден вместе с заказчиком.
— Дальше. — Настроение у меня улучшилось.
— Я просила его, чтобы он помог мне избавиться от муженька. И Николай сказал, будто это пара пустяков, что все будет сделано чисто — никто никогда не догадается, кто убил и почему. Лапшу мне вешал. Потом цену назвал. Сумма была большой, но я заверила, что достану. Мы договорились встретиться на следующий день в кафе.
— Он профессиональный убийца или любитель? — Меня саму немного покоробило от этих слов.
— Не знаю я про него ничего! — выкрикнула Виктория и добавила тише: — Только имя. Да и то мне неизвестно, настоящее ли оно.
— Хорошо, — спокойно сказала я, — не буду вас перебивать. Говорите, что было потом.
— Наутро я проснулась с больной головой и, когда поняла, что сделала, мне стало еще хуже. Конечно, я ненавидела Павла, но все-таки смерти ему не желала. Вернее, желала, но не хотела быть к ней причастной. Я не смогла бы спокойно жить, зная, что именно по моей просьбе его убили. Поэтому, придя на встречу с Николаем, я отказалась от его услуг. Наврала, мол, денег нет, ну и другой чепухи. Ему это не понравилось, он меня обозвал дурой, но осложнений не было.
— Значит, не вы заказчик? — делано удивилась я.
— Нет, я тут ни при чем. Потом уже, когда узнала, что Павла убили, я была зла на Николая. Думала, что он мне во вред, специально так сделал. И мне даже пришла в голову мысль, будто он таким образом хотел меня наказать. Подумала — вдруг он меня подставил? Но вроде нет. Хотя, как назло, алиби у меня никакого — весь вечер по магазинам ездила.
— А тогда почему он убил? — спросила я.
— А вы уверены, что убил именно он, Николай? — Вика все еще удивлялась.
— Он был в тот день в Тарасове. И один раз мелькнул на свадьбе перед видеокамерой.
— Ну, не знаю, — задумалась Терехова. — После убийства я встретилась еще раз с ним, опять же через знакомую. Эту встречу вы и засняли. Я стала спрашивать, зачем он убил моего мужа, Павла Терехова. Он сначала очень странно посмотрел на меня, несколько раз спрашивал, действительно ли это мой муж, а потом стал доказывать, что он ни при чем. И ничего об этом не знает. Больше всего его удивило имя моего мужа.
— Замечательно. Значит, он сказал, что не убивал, — размышляла я.
— Да. А еще говорил, чтобы я больше встречи с ним не искала, так как ему совсем не светит иметь знакомство с глупыми бабами вроде меня. И все. Больше я ничего не знаю.
— А кто вам сказал, что уже есть подозреваемый?
— Следователь.
Я задумалась. Если все так, как говорит Терехова, то до закрытия дела еще далеко. Нельзя, конечно, безоговорочно верить ее словам, но задуматься стоит. Вот я и задумалась.
Ну, и что я имею? Очень запутанное дельце.
Я вышла от Виктории, села в машину и быстро добралась до дома. Был уже вечер, и дел на сегодня уже предостаточно. Надо теперь переварить информацию, которая свалилась на меня, как снежный ком.
Горошек был дома и вышел мне навстречу. Он искупался, и волосы мокрыми прядями были рассыпаны у него по плечам. Как русалка стоит. Видок, скажем, не для слабонервных. Но я себя таковой никогда не считала.
— Как твои дела? — задал он мне совсем простой вопрос, но я не знала, что на него ответить. Как мои дела? А кто их знает?
