7+22+16.
«Вы покинете свой дом в надежде сделать доброе дело».
Интересно, что это могло бы означать вместе? Думала я недолго и через несколько минут уже выезжала со двора.
Леля Кастела жила на окраине города, в частном секторе. Добравшись до нужного места, я еще полчаса потратила, расспрашивая соседей, где находится Известковая, 19. Услышав имя и фамилию женщины, которую я разыскивала, женщина лет пятидесяти, всплеснув руками, весело затараторила:
— Зачем раньше не сказали, что Лелю ищете? Она вон там на пригорке живет. Видите, серый забор…
— А вы ей кто будете? — поинтересовалась другая, видимо, дочка или племянница моей непосредственной путеводительницы в дебрях родного Тарасова.
— Сестра троюродная из Москвы. Проездом в вашем городе, — вновь, уже в миллионный раз по ходу всех этих расследований солгала я.
— Леля — девушка хорошая, порядочная. Всегда здоровается, ко всем относится с уважением. Люблю таких душевных людей. Вот, наверно, обрадуется, что сестра приехала, — соседка чуть не прослезилась.
Поднявшись на пригорок, я нажала кнопку звонка у больших железных ворот. Вскоре на пороге появилась Леля… с одной стороны. А с другой — и не Леля вовсе.
Вернее, там, в кафе «Театральном», она, возможно, и была развратной Ольгой Кастелой, а здесь в проеме двери стояла вполне серьезная девушка, аккуратно одетая, без особых намеков на экстравагантность.
— Вы кто? — Леля меня, похоже, не узнала. Это было странно, так как тогда, в «Театральном», и позже, на квартире Фрейда, у нас состоялась весьма серьезная разборка.
— А! Это вы! — в глазах Кастелы замелькал испуг.
— Да не бойтесь вы! По крайней мере, меня… Войти-то можно?
— Можно, — посторонилась она.
Леля как-то задом попятилась, пропуская меня во двор. А я мысленно сравнивала ту Кастелу из «Театрального» и нынешнюю беззащитную овечку. Ведь одно и то же лицо, цвет глаз, рост и все остальное. Только вся разница в том, что там была особа легкого поведения, а здесь домашняя женщина, явно испуганная.
Я прошла в дом и окинула взглядом уютную, неплохо обставленную гостиную. Обстановка дома говорила о том, что хозяйка чистоплотна, часто занимается уборкой и, в общем, не лишена вкуса. Хотя и не утонченного, с неким намеком на мещанскую добродетель. В прихожей висел большой плакат с изображением китайской красавицы на фоне живописного ландшафта.
Я обратила внимание, что пол был застелен ковролитом, причем довольно аккуратно. Стены прихожей обшиты жженым деревом, двери антресолей украшены резьбой умельца.
Да, явно заботливая мужская рука тут здорово похозяйничала.
— Зачем вы пришли? Что вам надо? — спросила Кастела.
Поскольку я выдержала некоторую паузу, Кастела опередила меня и сама сказала:
— Что-то случилось с Френдом, да? Я это чувствую…
— С ним все будет в порядке, надеюсь, — ответила я. — Главное, что с тобой пока все хорошо.
— А что, может быть по-другому? — Кастела испугалась еще больше.
Она не успела окончить фразу. Мелодичная трель телефонного аппарата заставила Кастелу подняться с дивана и пройти в прихожую. Молча простояв с полминуты с трубкой в руке, она вновь вернулась в гостиную.
— Вот так всегда — звонят и молчат. — Закрыв лицо ладонями, Леля заплакала. — Я знаю, они проверяют меня, дома я или нет.
— Это уже не первый раз? — насторожилась я.
— Да, в последнее время какие-то странные звонки… И когда я была у Френда, тоже происходили какие-то странности.
— Какие?
— Один раз позвонил мужчина. Они с Фрейдом разговаривали очень долго. Френд битый час доказывал, что у него нет тетради. Я еще подумала тогда, что это за тетрадь. Прямо как школьники какие. Взрослые люди, а грызутся из-за какого-то конспекта.
— Конспекта? — переспросила я.
— Ну да. Я слышала разговор. Думала, там что-то интересное, а оказалось, всего лишь записки какой-то дамочки.
— Он не называл имя этой женщины?
— Анна… Да, точно, Анна. Я еще обратила внимание, что называли ее полным именем, а не Аня или Нюся. Хотя Френд и его друзья любят, чтоб все было на западный манер. Фамилия ее то ли Воронова, то ли Ворцова.
— Воронцова? — подсказала я.
— Да… кажется, так оно и есть.
Я помедлила и сказала после паузы:
— Анну Воронцову недавно убили из пистолета с глушителем.
Леля заметно побледнела, а дрожащие пальцы нервно стали теребить золотой крестик на цепочке.
— А потом звонили еще и сюда и требовали отдать тетрадь. Как будто она у меня…
В этот момент позвонили в дверь. Кастела направилась было, но я остановила ее. Я сама решила встретить тех, кто пришел к ней с визитом.
Но мы опоздали обе. Дверь резко распахнулась, и на пороге появились двое мужчин. Кастела прижала руки к груди.
Один из пришельцев был высокого роста и широкоплечим. Он тут же, оценив обстановку — в доме было всего две женщины, — подскочил к Кастеле и обхватив ее сзади, крепко зажал ей ладонью рот.
Другой, которого я мысленно окрестила «Кабан» из-за какого-то свинского выражения его лица, двинулся в мою сторону.
Хотя ситуация, прямо скажем, была не из самых радостных происшествий в моей жизни, я обрадовалась тому, что наконец смогу встретиться с врагом лицом к лицу. А то до этого времени я постоянно опаздывала, натыкаясь на трупы, и упускала убийцу.
Я приготовилась к схватке с бандитами. В это время Длинный угрожающе зашипел на Лелю:
— Ну что ты ломаешься, как целка! Отдай по-хорошему или мы тебя сейчас начнем прогревать утюгом.
— Я не знаю ни про какую тетрадь.
— Знаешь, сука!
В это время я, неожиданно рванув вперед, налетела на Кабана и, ударив ниже пояса, переломила его пополам. Длинный, оставив Лелю в покое, двинулся на меня.
Бычий взгляд, направленный исподлобья, не предвещал ничего хорошего. Он сделал шаг вперед, и еще секунду спустя огромный кулак навис над моей головой. Пришлось применить запрещенный прием, в противном случае я не предавалась бы сейчас воспоминаниям.
Взвыв рыком раненого волка, Длинный тщетно удерживал в руках то, что когда-то называлось мужским достоинством, отличающим его от прекрасной половины человечества.
Очухавшегося было Кабана я вновь отключила, ударив ногой под дых. Далее события полностью укладывались в мои планы.
Связав бандитов, еще не успевших прийти в себя, и заткнув им рты кляпами, я стала приводить в чувство Кастелу. Когда ей полегчало и она слегка отошла от произошедшего, то решилась на откровенный разговор:
— Честно говоря, я не знаю толком, друг ли ты Френда или нет. Но я почему-то тебе верю.
— Короче, тетрадь Воронцовой у тебя?
— Да. Сейчас… Возьмите эту тетрадь и уходите. Об одном прошу, не досаждайте больше Френду. Прошу вас, хотите — я встану перед вами на колени.
— Только без этого, лучше принеси тетрадь, — коротко попросила я.
Вскоре Леля принесла обычную общую тетрадь.
— Когда Гурбан уходил, он сказал, где находится вот это. И разрешил отдать, если станет совсем невмоготу.
— Ты не волнуйся, Гурбан сейчас в больнице. Я думаю, в третьей городской. Он отравился газом. Советую обратиться в регистратуру — тебе помогут его найти.
Некоторое время мне пришлось успокаивать Лелю и уверять, что страшного ничего не произошло. Тут вдруг зашевелился Кабан, Длинный по-прежнему лежал без движений.
— Мне плохо. Дали бы таблетку, суки, — заныл «кабанчик».
— Ну, ты, Колобок! — я подошла к очнувшемуся и, наступив носком на его пухлую морду, нараспев протянула:
— Мы уже пробудились от зимней спячки?
— Дай таблетку какую-нибудь. Голова болит.
— Ничего, дурная голова ногам покоя не дает. А ты знаешь, Колобок, я вообще-то противница медикаментозного лечения. Я бы посоветовала пользоваться исключительно народными средствами. Например, грелки прикладывать.
— Ну что ж, грелки так грелки. Только давай лечи меня, — простонал Кабан.
— А я вот думаю, может, утюжком тебя пригладить, а? Оля, согрей, пожалуйста, утюг…
Кастела, секунду помешкав, бросилась исполнять мое приказание. В течение всего времени, когда утюг прогревался, я курила сигарету и неотрывно смотрела на сытую физиономию Кабана.
А она с нарастанием темпа времени становилась все более и более землистой по цвету. Попеременно местами она окрашивалась красноватыми пятнами. У меня было такое ощущение, что передо мной находится ожившая метеокарта, обозначающая и предвещающая изменения погоды.
— Утюг готов! — сообщила наконец Кастела. Взяв из ее рук горячий утюг, я приблизила его к лицу Кабана.
— Ты как любишь, на животик или на спинку? Может, лучше на твою жирную попку?
— Не-е-е-т! — заорал Кабан, и физиономия его полностью превратилась в подобие планеты Марс.
Крик его был настолько оглушителен, что я уж было испугалась, что соседки Кастелы подумают, что «порядочную» и «душевную» девушку тут насилует целая орава бандитов.
