— Сеньору Лилию? — ужаснулся Гарсиа. Он успел переодеться и был в светло-сером костюме и красной бабочке. Обернувшись к дверям, где уже стояли сотрудники полиции, он схватился за голову.
— Дева Мария, какой ужас! Кто мог убить такого прекрасного человека? Несчастная женщина. Почему ее убили?
— Мы ничего не знаем, — громко ответила Рута Юльевна, — и не знаем, кто видел ее в последний раз.
Дронго посмотрел на режиссера, но тот молчал, не решаясь ничего сказать. Балодис стоял нахмурившись. Гарсиа продолжал причитать. Офицер полиции что-то у него спросил. Гарсиа кивнул и начал торопливо отвечать. Затем обратился к Руте Юльевне:
— Меня попросили быть вашим переводчиком. Они хотят поговорить с каждым из вас. Узнать, где вы были в момент убийства. Они хотят задать каждому из вас несколько вопросов.
— Конечно, — с вызовом согласилась Рута Юльевна, — я была в своем номере, рядом с номером убитой, и ничего не слышала.
— Вы не слышали, как ее убивали? — переспросил удивленный Гарсиа.
— Нет, не слышала, — так же громко и четко ответила коммерческий директор, — у меня работал телевизор, и я была в ванной. И вообще я никогда не прислушиваюсь к тому, что происходит в соседних номерах. У меня нет такой дурной привычки.
Гарсиа перевел ее слова офицеру, и тот кивнул, показывая на следователя, выходившего из номера убитой.
— Вы будете разговаривать со следователем, — сказал офицер, и Гарсиа перевел его слова Руте Юльевне. После чего, взяв ее под руку, он подошел к следователю.
Это был невысокий плотный мужчина лет пятидесяти с щеголеватыми усиками. Он пригласил всех членов группы спуститься вниз, в выделенную им комнату, где собирался поговорить с каждым из группы.
Первой пригласили Руту Юльевну, а остальные остались у дверей комнаты. Девушки и Круминьш сидели. Остальные стояли. Меднис по-прежнему молча курил, а Балодис нервно ходил взад и вперед. Было очевидно, что весь алкоголь из него выветрился и теперь ему было совсем плохо. Дронго стоял, прислонившись к стене, и размышлял о случившемся.
— Кто это мог сделать? — не мог успокоиться Балодис. — Почему ее убили? Кто ее мог убить?
— Ее не просто убили, — сказал Дронго, — перед тем как ее убить, была отключена камера, которая следила за коридором, где находился ее номер.
Женщины восприняли это сообщение достаточно равнодушно, зато Круминьш и Меднис одновременно вздрогнули.
— Что вы такое говорите? — глухо спросил Круминьш. — Кто отключил камеру?
— Не знаю. Но кто-то, достаточно опытный, подошел и перерезал провода, отключив таким образом наблюдение за этой частью коридора. Я думаю, что убийца заранее вывел камеру из строя, чтобы успеть беспрепятственно войти в комнату к Омельченко и убить ее.
— У нас только два человека разбираются в технике, — настаивал Круминьш, — я и наш оператор. Женщины ничего не понимают в аппаратуре, — показал он на сидевших рядом Ингрид и Лену — Тогда остаемся только мы двое.
— Вот и до меня очередь дошла, — неприязненно улыбнулся Меднис. — Лучше говорите прямо, что камеру мог отключить только оператор. Но я этого не делал. Опять что-то неладное с камерой.
— Никто не говорит, что вы отключили камеру, — возразил Дронго, — я просто объясняю, как именно произошло убийство. Когда я поднялся на третий этаж, то обнаружил, что провода камеры, наблюдавшей за этой частью коридора, были перерезаны. Камера находится достаточно высоко, и я не мог дотянуться до нее.
Все посмотрели в сторону более высокого Медниса.
Он выбросил сигарету и мрачно сказал:
— Можно проверить, что я ничего не трогал. Там ведь должна была остаться запись.
— Не обязательно, — возразил Дронго. — Камера установлена в углу коридора, и можно было подойти к ней совершенно незаметно. Но чтобы перерезать провода, нужно знать, какие именно. И это, конечно, мог сделать только специалист. К тому же даже вы со своим ростом вряд ли смогли бы достать до камеры. Я пытался, но и для меня оказалось слишком высоко. Конечно, у меня не ваш рост, но все-таки метр восемьдесят семь. Вы выше меня всего на несколько сантиметров. Поэтому я думаю, что было бы полезнее просмотреть кадры и выяснить, кто именно подходил к камере и отключил ее. Причем не просто подходил, а принес с собой стул, иначе он не достал бы до камеры.
— Я пойду и попрошу службу охраны показать мне эту пленку, — решительно сказал Балодис.
— Лучше попросите об этом Пабло, — предложил Дронго, — так вам будет легче объясняться.
Ионас кивнул в знак согласия и, решительно подойдя к дверям, рванул дверь. Затем вошел в кабинет к следователю. Буквально через минуту следователь, Гарсиа и Балодис быстро вышли из кабинета и направились в службу охраны. Рута Юльевна оставалась в кабинете. Дверь была открыта, и всем было видно, что она курит сигарету, сидя в кресле и закинув ногу на ногу. В этой невероятной ситуации только коммерческий директор сохраняла невозмутимое спокойствие.
— Надеюсь, они найдут убийцу, — сказал Круминьш. Он явно нервничал и все время тряс левой ногой.
— Не уверен, — пробормотал Дронго, — если убийца не дурак, то он должен был знать, что камера не только фиксирует всех проходящих по коридору, но и записывает все на пленку для службы охраны.
— Может, он дурак? — зло спросил Меднис. — И вообще почему вы думаете, что Лилю убил кто-то из наших? Она была… как сказать… ветреной особой. Так правильно говорить? Легкомысленной. У нее было много знакомых…
— Как вам не стыдно, — вспылила Лена Доколина, — она погибла, а вы говорите такие вещи!
— Я говорю правду, — возразил Меднис, — и не нужно на меня кричать. Вы тоже не ангел.
Лена, не выдержав, громко заплакала. Из комнаты появилась встревоженная Рута Юльевна. Она подошла к Лене и, положив руку ей на плечо, принялась успокаивать.
Ингрид с потемневшим от гнева лицом взглянула на Медниса.
— Лучше помолчите, — посоветовала она на латышском.
Оператор замолчал и достал еще одну сигарету.
Рута Юльевна продолжала успокаивать До-колину, но та вдруг вырвалась из ее рук и, вскочив, убежала в туалет. Ингрид пошла за ней. Рута Юльевна устало опустилась на стул. Круминьш взглянул на коммерческого директора и ничего не сказал.
— Не нужно было тебе так о ней говорить, — устало сказал Круминьш, обращаясь к
Меднису, — она была хорошим человеком, добрым и честным. А ты ходишь злой на весь мир.
— Не нужно меня учить, — заикаясь от злости сказал Меднис, — я знаю, что говорю. Я видел, что вы с ней уехали сегодня днем…
— Уехал, — спокойно согласился Круминьш. Он говорил по-русски и Меднис вынужден был обращаться к нему именно на этом языке. А может, Круминьш специально говорил по-русски, чтобы их разговор был понятен Дронго.
— Мы поехали отдохнуть, — продолжил Круминьш.
— А потом вы вместе поднялись к ней в номер, — с вызовом сказал Меднис, — я видел, как вы днем выходили из ее номера.
Рута Юльевна выпустила облако дыма. Дронго видел, что у нее задрожала рука, но она продолжала держаться.
— Я у нее был, — подтвердил с вызовом Круминьш, — и не буду это скрывать. Сегодня днем мы с ней занимались сексом. Может быть, сделают исследование и найдут мою сперму. Я никогда не пользуюсь презервативами.
Режиссер был достаточно откровенен. Очевидно, его вывели из себя мрачные подозрения оператора.
— Какая гадость, — поморщилась Рута Юльевна. — Хватит, Витас, не нужно говорить такие чудовищные вещи.
— Пусть слышат, — зло отрезал Круминьш, — я не скрываю ни свой возраст, ни свои связи. Я уже давно один, и у нее не было мужа. Что плохого, если два человека встречаются? Если они хотят встречаться? Зачем нужно обманывать и притворяться. Я ненавижу притворяться. И Лилия не любила. Она все понимала…
Меднис криво улыбнулся, но что-либо комментировать уже не решился. Рута Юльевна покачала головой, потушила сигарету и вздохнула.
— Не представляю, что я скажу Андрису. Нужно будет завтра попросить гримера у испанцев. Как подумаю, что это могло случиться с Ингрид или с Леной, так мне становится страшно. Пришлось бы отменить съемки.
Круминьш изумленно взглянул на нее, но промолчал. Меднис снова криво усмехнулся. Получалось, что коммерческого директора волновала смерть гримера лишь постольку, поскольку она могла помешать съемкам. Или это была игра?
Дронго увидел, что по коридору идет следователь с Гарсиа и Балодисом.
— Удалось просмотреть пленку? — спросил Дронго.
Балодис кивнул.
— Кто перерезал провода? — не выдержал Круминьш. — Скажите, кто это сделал?
Балодис посмотрел на следователя и огорченно махнул рукой. Гарсиа пожал плечами и прошел за следователем в комнату для допросов. Появился еще один сотрудник полиции в штатском, очевидно, для помощи следователю. И едва войдя в кабинет, он попросил Гарсиа пригласить для продолжения беседы Руту Юльевну. Она поднялась и пошла в комнату следователя. Балодис устало опустился на стул.
