— Конечно, нет, Корин, я просто так сказал. На похоронах Джорджа я буду, конечно. С тобой кто-нибудь останется на ночь?
— Мать и Кэт приедут из Кливленда в одиннадцать. Они долетят до Эри, а оттуда приедут на автобусе. Родители Джорджа будут завтра утром, а Фред — завтра вечером.
— Может быть, мне встретить твою мать и сестру?
— Спасибо, Джим, но я уже отправила туда одного из таксистов Мака. У тебя достаточно своих хлопот.
— Хлопоты ни при чем, я хочу помочь тебе.
— Нет, нет, Джим, все в порядке. Завтра увидимся на похоронах.
— Хорошо, — вздохнул Дентон. — Спокойной ночи.
В воскресенье весь день он провел дома и лишь выехал к Джерарду, чтобы отдать фотографию Анджелы.
Вечером того же дня ему позвонили по междугородному телефону. Из Титусвилля звонил отец Анджелы. Никто из семьи приехать на похороны не сможет, но «мы пришлем цветы».
Так Станислав Кобловски не простил своей дочери бегства из дома, и моральная вендетта сохранилась до самой могилы. Дентон на мгновение пожалел мать Анджелы. Должно быть, ей очень тяжело. Но потом он пожал плечами. Тут он ничем помочь не мог.
В понедельник утром Дентон, как обычно, сел за свой стол в 7.30 утра. В девять он обратился к старому Кейзу: Амос, боюсь, что тебе придется много поработать в ближайшие два дня.
— А кто работает, когда вы отправляетесь в отпуск? — сурово отозвался старый печатник. — Не волнуйтесь ни о чем, — прибавил он совсем другим тоном, — и располагайте своим временем как хотите, Джим.
Когда Дентон пересекал площадь, направляясь в здание суда, ему пришла в голову мысль, что Амос Кейз не упомянул «Кларион».
Ну что же, подумал он, в Риджморе у меня еще осталось несколько друзей.
У входа в здание суда Дентон остановился и стал ждать. Раблезианская фигура Огюста Спайла двигалась по улице со стороны собственного дома. Шеф полиции всегда ходил на работу и с работы пешком в надежде, что это поможет ему похудеть. Но этого не случилось, потому что потерянные за время пешеходной прогулки унции с лихвой покрывались его аппетитом во время еды.
В здание они вошли вместе.
— Только что получено послание из больницы, — доложил сержант Гарлей и вручил шефу большой конверт.
В кабинете Спайл взгромоздился на свой стол, указывая Дентону на кресло, вскрыл конверт и достал два двойных листа бумаги. Он быстро просмотрел их, потом, протянув один Дентону, стал внимательно читать второй лист.
Дентон вздрогнул.
Первая страница двойного листа была озаглавлена большими буквами: «РЕЗУЛЬТАТЫ ПОСМЕРТНОГО ВСКРЫТИЯ». Ниже помельче значилось «тела» и далее впечатано на машинке: «Анджелы Дентон».
Далее сразу же следовали прочие сведения — возраст, пол, рост, вес, цвет волос и глаз.
Первый пункт назывался «Внешний осмотр трупа». В нем значилось: «Тело находится в средней стадии разрушения, верхний покров после смерти поврежден некоторыми небольшими животными, возможно, лисой или дикой собакой. В правой нижней четверти желудка имеется рана, нанесенная выстрелом из охотничьего ружья. Следы пороха внутри и вне раны свидетельствуют, что выстрел был произведен с довольно близкого расстояния, видимо, в пределах от четырех до шести футов».
Остальной текст двух листов с обеих сторон был напичкан медицинскими терминами, которые не сообщали ничего нового. Все было ясно из первого пункта: смерть Анджелы наступила от выстрела из охотничьего ружья.
В пункте «Примечания» сообщалось два факта: количество и вес дробинок, из чего следовал вывод, что охотничье ружье было двенадцатого калибра. И еще утверждалось, что смерть Анджелы наступила между десятью днями и двумя неделями ранее момента обнаружения тела. Учитывая, что тело было обнаружено через двенадцать дней после исчезновения, считалось возможным, что смерть наступила именно в ночь исчезновения. И то хоть какой-то прогресс, мрачно подумал Дентон.
Шеф читал очень медленно, и Дентон ждал. Когда Спайл кончил, они поменялись листами. Второй отчет касался Джорджа Геста. Медицинская терминология была гораздо причудливее. Дентон заглянул в последний пункт «Причина смерти». Текст гласил: «Многочисленные контузии перикардиума и миокардиума в результате переломов грудной клетки и проникновения костей в стернальную полость. См. «Примечания»».
Глядя в пункт «Примечания», Дентон прочел: «Время смерти установлено по остаткам пищи в желудке, принятой внутрь в 18.00 в день смерти. Смерть произошла между 1.30 и 2.00 часами ночи. Однако, это не устанавливает время несчастного случая, так как субъект не был убит мгновенно и мог несколько часов находиться без сознания».
Второй параграф в пункте «Примечания», казалось, сам просился в пункт «Причина смерти». Он гласил: «Некоторые из многочисленных повреждений могли послужить причиной смерти, но повреждения в области сердца, упомянутые в пункте «Причина смерти», должны были привести к немедленной смерти. См. «Череп» и «Туловище». Эти повреждения все кажутся одновременными».
Дентон снова вернулся к первой странице, где шли различные анатомические описания.
— Ты разбираешься в этом трепе, Эджи? — спросил он, когда Спайл закончил чтение отчета о смерти Анджелы.
— Достаточно, для того чтобы иметь общее представление, Джим. Твоя жена была убита выстрелом из охотничьего ружья, а Джордж умер от пролома груди. Не понимаю, как он мог быть мертвым, когда свернулся с обрыва. Похоже, что это действительно несчастный случай.
Дентон нахмурился.
— Он мог быть без сознания, когда ехал по дороге. Обрати внимание на пункт «Череп».
Взяв в руки отчет, Спайл внимательно перечел указанный пункт и пожал плечами.
— То, что у него разбита голова, ясно. Было бы странно, если бы этого не было. Он весь покрыт синяками и кровоподтеками, не говоря о различных переломах.
Дентон встал.
— Хорошо, Эджи, но я еду в больницу. Я хочу, чтобы доктор Ольсен объяснил все это на понятном мне языке.
— Конечно, Джим, — слабо улыбнулся Спайл. — И дай мне знать, если он скажет что-нибудь такое, что я тоже сумею понять.
Когда Дентон был уже у самой двери, он окликнул его: — Эй, Джим!
— Да? — обернулся Дентон.
— У тебя есть охотничье ружье двенадцатого калибра, не так ли?
— Да, но разве такие же ружья не у каждого в городе?
— Не сомневаюсь. Ты давно стрелял из него?
Дентон достал из кармана связку ключей, отцепил один из них и бросил на стол Спайла.
— Это ключ от передней двери. Ружье в чулане в северной спальне, и я разрешаю тебе обыскать весь мой дом. Можешь взять его на память. У меня есть ключ Анджелы.
— Не надо сердиться, Джим, — запротестовал Спайл. — Я рассматриваю все версии, и ты это знаешь.
— Рад слышать это, — сухо сказал Дентон. — Тогда, я полагаю, ты рано или поздно допросишь Мэтта Фаллона и Нормана Виатта?
— Конечно, Джим, — в замешательстве пробормотал начальник полиции.
Конечно, ты это сделаешь, подумал Дентон. Когда не сможешь пришить это дело мне.
Но затем Дентон решил, что это было бы несправедливо. У Эджи Спайла нет оснований подозревать Мэттью Фаллона, и пока он с неохотой думает о Нормане Виатте. Для Эджи, для старины Эджи Спайла, это слишком большое дело, и он это знает.
— Прости, Эджи, эти дни я немного раздражен. Пока.
Спайл благодарно посмотрел на него.
Напротив морга Дентон обнаружил дверь с надписью: «Патологоанатомический отдел. Д-р Гораций Ольсен». Он открыл дверь и вошел.
Окружной патологоанатом был плотным седым человеком, которому едва перевалило за шестьдесят. Доктор Ольсен не был уроженцем Риджмора, но исправно посещал клуб, и Дентон встречался с ним по разного рода общественным делам, а также играл в гольф. Дентону показалось, что тот явно нервничает.
— Начальник полиции Спайл только что показал мне ваши отчеты о вскрытии моей жены и Джорджа Геста, — начал без предисловий Дентон, когда сел на указанный ему стул. — Мне бы хотелось кое-что уточнить у вас, доктор, относительно данных о смерти Геста.
— У меня здесь есть копия, Дентон, — патологоанатом держал в руках такой же конверт, как у Спайла. — Я не уверен, что могу…
Дентон улыбнулся.
— Позвоните Эджи Спайлу. Кстати, я вдвойне заинтересован в этом деле — как представитель прессы Риджмора и как вдовец одной из жертв.
— Вы правы, — улыбнулся Ольсен. — Что же вас интересует?
— В разделе «Череп» вы описываете повреждения, которые были у Геста. Как дилетант в вашем деле, я называю их переломами.
Заглянув в отчет, Ольсен кивнул.
— Доктор Ольсен, я думаю, что смерть Джорджа Геста лишь похожа на несчастный случай, иначе говоря, я полагаю, что это вообще не было несчастным случаем. Я считаю, что его сперва ударили по голове, а когда он потерял сознание, машина была направлена под откос. Он был жив, но находился без чувств. Это возможно?
