- Тогда вообще трепетать нечего. Заедешь, блеснешь, поболтаешь - и к своему принцу. Пусть Еременко от тоски сохнет. - Белла что-то лихорадочно прикидывала. - А вообще, даже лучше, приезжай со своим любимым. Небось, ученый?
- Да нет... - Полина засомневалась, как назвать род деятельности Глеба. - Предприниматель.
- Отлично! Может, с моим Никитой общее дельце состряпают. Сообразительные мужики всегда договорятся.
- Ладно. Я постараюсь, - пообещала Полина, уже твердо решив, что в Зареченск она не поедет.
Глеб пришел домой поздно вечером, уставший и молчаливый. Полина знала - в такие моменты приставать с вопросами не имеет смысла. Сделав вид, что не замечает слабого запаха алкоголя, свидетельствовавшего о прошедшей в ресторане деловой встрече, она на всякий случай поинтересовалась:
- Ужинать будешь?
- Пожалуй, - неожиданно согласился Глеб. - Что-нибудь мясное, лучше с кровью.
Недоумевая, Полина быстро поджарила кусок слегка отбитой вырезки - в микроволновке, естественно, без масла. Поставила на стол острый соус чили и бородинский хлеб. Овощи и мучные гарниры Глеб не употреблял.
Придя домой, он всегда тщательно мыл руки, приводил себя в порядок, переодевался в удобный трикотажный костюм и спортивные тапочки на шерстяной носок. Полы в ванной и на кухне были покрыты мраморными плитами, а подогрев Глеб не сделал, о чем все время теперь жалел - ноги зябли да и спину прихватывал сквознячок - две лоджии. Рамы хоть и со стеклопакетами, но постоянно приоткрыты - Полина любительница прохлады, а теперь её порой и мутило от всяких запахов, даже приятно-парфюмерных.
Они молча сидели за столом друг против друга. Полина, сложив на столе руки, следила, как ходят желваки на щеках Глеба. Щеки мягкие, кругловатые, с нежной кожей, а челюсти работают с такой ожесточенностью, словно он жует не сочное мясо, а расправляется с заклятым врагом.
- Устал сегодня. - Справившись с лангетом, Глеб откинулся на спинку стула. - Мерзкие люди в нашем деле шуруют. У-у... сволота...
- Не связывайся с ними, Олежка.
- А с кем тогда? С кем? - Он моментально вспыхнул и даже двинул кулаком по столу. - Добрые дяденьки только в благотворительных комиссиях заседают. - Глеб ухмыльнулся уголком рта. - И те сильно верченые.
- Тебе осталось продержаться две недели до отпуска. У меня будет всего три месяца. Говорят, живота почти не видно, можно загорать в бикини. Полина не переставала думать о ждущих своего часа путевках на Мальдивы. Бог мой! Пляж и теплая волна, никаких проблем! Глеб в "бермудах" и бейсболке бродит с ней по разогретым улочкам уютных городков, сидит в ресторанчиках, подныривает под корявые валуны в прозрачной воде... А ночью за окном шелестит прибой и стрекочут какие-нибудь цикады... И, самое главное, он будет принадлежать только ей - этот вечно замотанный, перегруженный деловыми проблемами человек.
- Долго. - Он помолчал и протянул через стол руку. Полина положила в неё свою и обмерла, глядя в его глаза. Господи, как же ей хотелось не замечать таящихся в их глубине тревоги и страха. Как хотелось раствориться в легкомысленно-блаженной любви, думать о ласках, поцелуях под пальмами, о будущем ребенке, домике под Москвой, где на лужайках будет бегать малыш, играя с добрым улыбчивым псом, которого они обязательно приобретут не в клубе, а на "Птичке". Самого жалкого.
- Инка, у меня предложение. Давай прямо сейчас оформим брак, но пока никому не скажем. Только самым близким. А когда вернемся из поездки, отдохнувшие, легкомысленные, устроим свадьбу.
- Зачем торопиться? - Засияв от радости, сказала Полина.
- На всякий случай. И тянуть не будем. Я подготовлю почву, ты возьмешь справку о беременности у Лиды, я ей позвоню... Думаю, в следующую пятницу. Да. Как раз все успею.
- Отцу можно сказать?
- Конечно... Только вот... Алле, я думаю, пока не надо знать. У неё язык длинный. Вернемся из поездки и обрадуем.
Полина бросилась к Глебу, пристроилась на коленях, прижалась.
- Жених... - шепнула в ухо и рассмеялась.
Обхватив её плечи сильными руками, он сурово дышал в шею и молчал, о чем-то усиленно думая. Даже напрягся, как для решительного броска. Прямо комдив перед атакой. Такие энергетические всплески у близких людей Полина научилась угадывать, несмотря на мизерность экстрасенсорных данных. Вот только воображение присочиняло свои версии. Сейчас, например, ей казалось, что Глеб встревожен, напуган, что изо всех сил старается отторгнуть от себя нечто темное, страшное, прилипчивое, грозящее катастрофой. Отогнав навязчивые видения, Полина неожиданно для себя сообщила:
- Послезавтра, первого апреля, у нас по традиции школьная компания собирается в Зареченске. Моей подружке из соседнего подъезда четвертак стукнет. Приглашала нас очень усиленно. Может, съездим? Отвлечешься. Я давно из школьной компании никого не видела.
- Соскучилась! - усмехнулся Глеб, вставая. И ушел в комнату. Полина направилась следом, пытаясь понять реакцию Глеба. Может, он что-то узнал о Вадиме, о том, что тот будет на вечеринке?
- Нет, дорогой... Я и не собиралась... Так, к слову пришлось. Показалось, что ты устал.
Включив телевизор без звука, Глеб сел на диван и долго смотрел на дуэт "Академию", что-то изображавший под неслышную музыку. Потом пальцем поманил Полину и обнял за плечи.
- Не бери в голову. У меня свои проблемы. В Зареченск надо скатать. Нехорошо нарушать традиции. Купи клевый подарок... - Он умолк, уставившись на экран. Там в прозрачной голубизне горного ландшафта на свисающем с отвесной стены канате висело нечто яркое.
Приблизившись, раскачивающаяся камера взяла крупный план: на веревке скрючился человек в альпинистской куртке. Его окаменевшее лицо с надеждой поднято вверх, в глазах смесь несказанной радости и предсмертной муки...
Полина включила звук: "... обнаружив неполадки в креплении троса, он всю ночь провисел над бездной, зная, что каждая минута может оказаться последней", - сообщил коментатор. - "Смельчака подобрал вертолет, случайно пролетавший над Брюхом слона. Любопытно, отважится ли альпинист когда-нибудь вновь подняться в горы?".
- Совсем как я, - невесело усмехнулся Глеб. - Могу поспорить, полезет! Отсидится, очухается, потом расхвастается, станет воспринимать свою неудачу как подвиг, как особую пруху - и полезет! - Он хмуро взглянул на встревоженную девушку. - Ладно, детка, проехали. Завязываем с философией. Давай, в самом деле, скатаем в твой город детства. Часам к семи, идет?
- Спасибо! Я рада. Принести сок или чай?
- Лучше, по водяре. В смысле, выпьем чего-нибудь крепенького.
Полина поставила на кофейный столик печенье для себя, бокалы и две бутылки - "Швепс" и виски для Глеба. Глеб составил коктейли в обычной пропорции - Рите два глотка спиртного, остальное вода. Себе наоборот. Выпил, задумался и спохватился:
- Черт! Только сейчас сообразил, первого у меня встреча с американцами, потом, если подпишем контракт, - в ресторан... Что называется, ночная смена.
- А-а... - разочарованно вздохнула Полина.
- Но ты поезжай, обязательно поезжай. Если задержишься... Блин, я же не смогу за тобой заехать!
- Сама доберусь. Дорога знакомая, пить я не стану.
- Глупости... Вот что, ты гуляй с друзьями, я позвоню. Если смогу заберу, если нет - заночуй там. Мне спокойней будет. Не люблю, когда здесь одна сидишь, а ещё хуже, если ночью на машине рулишь. Нам лишние приключения сейчас не нужны. Я прав, детка? - Глеб потрепал Полину по щеке, да так сильно, что она потерла стиснутую кожу. Сомнений нет, Глеб Борисович перегружен негативной энергией, спорить с ним не стоит. Полина согласно кивнула.
На следующее утро она не могла понять, отчего это вдруг собралась ехать одна к Беллке? Ни малейшей потребности в общении с зареченскими знакомыми Полина не испытывала, Вадима и вовсе видеть не рвалась. Хотя... Любопытно, все же, как он своей жизнью распорядился.
Алла поддержала идею поездки. Голос по телефону у неё был кислый. Как Полина поняла, дома что-то не клеилось. А в такой ситуации Алла была совершенно не в состоянии врубиться в чужие проблемы.
- Что тебе весь вечер одной перед "ящиком" торчать? У твоего "делового" совещание на высшем уровне до полночи затянется. Языком почешешь, попляшешь - тебе полезно. А то скоро с пеленками засядешь, забудешь, что такое одеться прилично, маникюр сделать.
Полина поморщилась, жалея, что поторопилась сообщить Алке о своей беременности. Радостная для Риты весть не произвела на Писецкую светлого впечатления.
- Молодец! - одобрила она. - Теперь Сарычеву не отвертеться. Но особых радостей первые четыре года не жди. Одни крики и болезни. Во всяком случае, я это время как страшный сон вспоминаю. - При каждом удобном случае Алла не упускала возможность напомнить Полине о грядущих трудностях материнства.
- Да плясать меня вовсе не тянет! - усмехнулась Полина, которой перспектива пеленок казалась куда более привлекательной, чем танцы в душной комнате с подвыпившими одноклассниками. - Дело совсем в другом. - Она задумалась. - Глеб какой-то мрачный... Не дождусь отпуска. Все представляю: садимся в самолет и гуд бай! Я же ещё вообще за границей не была. Дура провинциальная.
