Спустя десять минут, одетые в спортивные костюмы, мы покинули наш домик. Стараясь держаться в тени от освещенных фонарями дорожек, мы тихо пробирались к замеченной мной беседке. Конечно, приближаться к ней мы не собирались. Как только стало понятно, что парочка еще там, мы затаились за высокими цветущими кустами и стали ждать. Нам повезло, у Турхана, видимо, действительно было мало времени, и, едва мы успели перевести дух после стремительного перехода от бунгало, как неутомимые любовники вышли из беседки. Лица у обоих светились счастьем и удовлетворением. Девушка торопливо поправляла на себе одежду, Турхан ласково смотрел на нее.
– Красивая, любовь моя, – с нежностью произнес он на очень смешном русском языке.
– Любимый мой, – она опять растаяла от его комплиментов и бросилась на шею аниматору. Мы с Варей закатили глаза и отвернулись в сторону, была глубокая ночь, мы устали, и нас начинала раздражать эта бесконечная любовная сцена. Несмотря на возбуждение охотников, которое охватило нас, едва мы приступили к слежке, насыщенность дня давала о себе знать, и мы уже открыто мечтали о своих удобных кроватях. Наконец они оторвались друг от друга и пошли в сторону главного входа в отель, тихо шепча всякие любовные глупости по дороге. Турхан внутрь здания не пошел, видимо, обслуга не имела на это право, тем более в ночные часы. Поцеловав в последний, как мы очень надеялись, раз девушку долгим поцелуем, он двумя руками шутливо развернул ее за плечи лицом к стеклянным дверям, легонько шлепнул чуть ниже спины рукой и решительно отступил в тень. Девушка немного помедлила, потом, не оборачиваясь, помахала ему и исчезла из виду за дверями отеля.
Турхан быстро пошел в сторону корпуса, в котором проживали работники отеля. Мы тихо следовали за ним, скрытые густыми кустарниками, образующими нечто вроде перил вдоль пешеходной дорожки. Внутрь корпуса за ним мы идти не решились, он или кто-нибудь еще там мог запросто нас заметить, а объяснить свое присутствие в этом совершенно не имевшем отношения к туристам здании мы бы не смогли.
Устроившись на маленькой скамеечке в совершенно темном из-за отсутствия поблизости фонарей месте, мы стали ждать, не сводя глаз с простой деревянной двери, ведущей в корпус, появления аниматора. Я решила, что, если через двадцать минут он не выйдет, мы с чувством выполненного долга можем отправиться спать. Варя со мной согласилась. Но парень вернулся очень скоро. Судя по всему, он просто заходил переодеться, так как обычные голубые джинсы и яркую в рыже-желтых разводах рубашку сменил на кожаные брюки и облегающий черный, немного блестящий топ. В руках он нес какой-то сверток. Пропустив его метров на десять вперед, мы максимально тихо пошли за ним. Он перешел на неспешный бег, нам пришлось тоже значительно прибавить шагу, отчего со стороны мы, скорее всего, напоминали легкоатлетов, сдающих нормы по спортивной ходьбе. По тому, что Турхан ни разу не оглянулся, не остановился, чтобы прислушаться, было видно, что он даже не подозревает о нашем присутствии в нескольких метрах от него. За считаные минуты мы миновали главное здание отеля и повернули на дорожку, ведущую к маленьким домикам, один из которых занимали мы. И ведь я должна была сразу догадаться, что номер 1315 рядом с нами, раз на нашей двери висела табличка 1320.
Турхан замедлил шаг, почти остановился, несколько раз глубоко вздохнул, провел ладонью по волосам и решительно подошел к одному из бунгало, сквозь незакрытые шторы на окне которого пробивался слабый, почему-то красный свет. Аниматор развернул сверток, вынул из него какой-то черный кусок то ли материи, то ли бумаги и стал надевать его на голову. Мы с Варей вытянули шеи вперед, до боли напрягли глаза и, к своему изумлению, увидели, что черный лоскуток превратился в бархатную карнавальную маску, которая эффектно закрывала большую часть лица Турхана. Следующим предметом, выуженным из свертка, оказались наручники, сверкнувшие своими металлическими кольцами и цепочками в свете от фонаря, падающем прямо на преображающегося на наших глазах мужчину. Наручники он быстро засунул за кожаный ремень своих брюк, по всей длине которого виднелись железные шипы. Последней частью ручной клади аниматора оказалась небольшая плетка. Мы с Варей обменялись удивленными взглядами. Думаю, что вид Турхана каждую из нас привел к одной и той же догадке о качестве тех услуг, которые он пришел оказать некой Мишель. Как только похожий на Мистера Икс аниматор скрылся внутри бунгало, открыв имеющейся у него карточкой комнату, мы с Варей прокрались к окну, из которого лился слабый красноватый свет, я осторожно высунула голову, так, чтобы хоть одним глазком увидеть происходящее внутри. Естественно, ни я, ни моя подопечная не относились к рядам извращенцев, подглядывающих за чужими сексуальными игрищами, просто, чтобы уж считать дело слежки доведенным до конца, мы решили, что необходимо увидеть, что собой представляет эта Мишель, вдруг она как-то связана с убийством Али, а потом нам надо было знать, как она выглядит.
Краснея от стыда, я бросила робкий взгляд внутрь бунгало. Турхан, грозно сверкая глазами сквозь прорези маски, что-то скомандовал светловолосой женщине, видимо, это и была Мишель, стоящей спиной ко мне. Слов я разобрать не могла, так как окна были закрыты. Дама опустилась на четвереньки и поползла на коленях к аниматору. Одета она была в черные кожаные шорты и красный корсет. На ногах у нее были роскошные ярко-алые ботфорты. Я отвела взгляд, так как фигура женщины выдавала немолодой возраст ее хозяйки. Смотреть на ее потерявшую былую эластичность кожу и выдающие наличие лишнего веса бока и бедра было очень неприятно. Тем временем она уже была у ног Турхана.
Он занес плетку для удара, что-то опять прокричал, и Мишель припала губами к его ботинкам. Какое-то время она, словно собака, вылизывала обутые ноги аниматора. Тот же, пользуясь тем, что ей не видно его лица, от нечего делать блуждал взглядом по комнате. Когда он наткнулся взором на не закрытое шторами окно, он грубо оттолкнул от себя носком ботинка Мишель, стеганул ее плеткой, едва не попав по лицу, и, жестом указав на окно, что-то приказал ей. Она склонилась перед ним, схватила его руку, быстро покрыла ее поцелуями и повернулась в мою сторону. Ей меня не должно было быть видно издалека, ведь на улице, откуда мы вели наблюдение, была непроглядная ночь, и фонари этой стены бунгало не освещали, поэтому я успела разглядеть ее лицо, благо настольная лампа, накрытая бордовым платком, благодаря чему комната и засияла красным светом, находилась как раз в том углу, где и получала свои оплаченные унижения Мишель.
Я быстро присела и попятилась на коленях от бунгало, Варя последовала моему примеру. Через мгновение окно, через которое я наблюдала отвратительную сцену, было закрыто плотной бамбуковой шторой. Мы выждали какое-то время, хотя, наверное, могли спокойно идти в свой домик, тем более что бурная растительность, окружающая его, надежно скрывала нас от посторонних глаз. Наконец мы вернулись в свой номер.
Мы с Варей плюхнулись на диван и никак не могли заговорить. Я, если честно, особенных эмоций не испытывала, так как избранная мною профессия телохранителя давно уже закалила мои нервы. Поэтому я лишь хладнокровно размышляла, что делать с открывшимися этим вечером фактами. В то время как Птичкина выглядела очень взбудораженной всем происходящим. С трудом справившись с волнением, она спросила:
– Ну что, похоже, местные аниматоры подрабатывают проституцией?
– Точно, причем не гнушаются ничем. Турхан вот, – я замолчала, подбирая слова, так как мне было не очень приятно описывать только что подсмотренную сцену, – короче, он – садист, а она, соответственно, мазохистка.
– Я так и предполагала, только не знала точно, кому отведена какая роль. А как она выглядит?
– Немолодая блондинка, с обрюзгшим телом, но с ухоженным лицом. Надеюсь, она завтра будет на пляже, и я ее тебе покажу.
– Хорошо, – Варя кивнула, – хотя боюсь, что не смогу скрыть отвращения. Совсем не понимаю, как можно платить за любовь? – возмутилась моя соседка.
– Так это совсем не любовь, – поправила ее я, – это черт знает что такое. Боюсь, теперь подсмотренная сцена будет терзать меня ночными кошмарами. Немка, похоже, была счастлива унижаться, а Турхан только что в ухе не ковырял от скуки. Брр, – я поежилась, – просто ужас.
– И не говори, – поддержала меня Варя, – хотя ты говорила, что эта дама немолода?
– Вроде да, – подтвердила я, не понимая, к чему она клонит.
– Тогда не будем судить, кто его знает, отчего дошла она до жизни такой? Надеюсь, нам в ее годы сия участь не грозит, – задумчиво принялась рассуждать Птичкина.
Мне, если честно, ее настрой очень понравился, похоже, встреча с Александром заставила горемыку позабыть о подлом Антоне. Но вслух я предпочла об этом не распространяться.
