Такси остановилось передо мной. Усевшись в салон, я назвала адрес «Милфорд плаза». Синие сумерки плавились в каскаде вечерней иллюминации, точно Нью-Йорк боялся погрузиться в черную бездну ночи.
Вспыхивая миллионами огней, этот город, казалось, лихорадочно цеплялся за малейшую возможность еще некоторое время дышать светлой дневной лазурью. Наливаясь электричеством, как кровью, он, точно огромное сердце, пульсировал в холодной космической тьме.
Минут через двадцать я уже входила в холл отеля. Вместе с ключом портье передал мне небольшой конверт. Поднимаясь в лифте, я вскрыла его: Джон Горбински просил меня присутствовать на похоронах своего сына, которые должны состояться двадцать третьего мая сего года в одиннадцать часов утра.
Значит, завтра утром мне нужно быть в Бергефилде.
На меня снова нахлынули воспоминания, точно все время, проведенное в Штатах, я действовала автоматически, словно во сне. Казалось, я расследую убийство постороннего человека. Новая страна, новые знакомые, другая, неизвестная мне до того жизнь Эрика — все это как бы отдалило меня от Эрика, которого я знала в Тарасове.
И вот теперь, когда я глядела на лист бумаги, где черным по белому сообщалось о его похоронах, пелена безумной, обманчивой надежды спала, растворилась в ослепительном свете трезвого сознания, говорившего, что Эрика нет и никогда больше не будет.
Войдя в номер, не раздеваясь, заказала выпивку.
Мне принесли «Джек Дэниэлз». Наполнив стакан до краев, я осушила его до дна. Бросила в рот дольку горького французского шоколада. Через минуту я удостоверилась в правильности своих действий. У меня возникло ощущение, что пары алкоголя растворяют мою телесную оболочку и вся я становлюсь сплошной брешью, через которую широкой огненной струей вытекает в космос накопленное тысячами человеческих жизней и потому ставшее почти анонимным страдание.
Казалось, я превращаюсь в горячее ватное облако, которому лень взлетать. Нимало не заботясь о последствиях, выпила еще полстакана.
Потолок медленно завращался над моей головой. Я проглотила гамбургер и, не давая себе передышки, начала одеваться — я планировала продолжить разрядку на Бродвее.
* * *
Оттянувшись по-русски с американским уклоном: выпивка, казино, дансинг, опять выпивка, стриптиз-шоу, кино, еще порция виски и т. д., я спьяну-сдуру решила вернуться в отель пешком. Неожиданно для самой себя забрела в довольно неуютный и плохо освещенный квартал, где мне попадались навстречу в основном негры, латиноамериканцы и проститутки. Я шла на «автопилоте», вяло реагируя на дешевые комплименты и приставания «цветных».
Пара влюбленных: негр и белая девушка, обнявшись прошли мимо. Из-за угла выкатили трое молодых мексиканцев на роликах. Занимая всю ширину тротуара и перебрасываясь короткими фразами, они двигались навстречу мне, объезжая редких прохожих.
Тот, что двигался первым, попытался обогнуть меня слева, но что-то с ним случилось, и он как-то неловко упал почти мне под ноги — я машинально посмотрела в его сторону.
Тут же почувствовала резкий рывок справа и едва удержалась на ногах — это второй роллер, схватив на ходу мою сумочку, висевшую за плечом на длинном ремешке, попытался вырвать ее у меня. Я двигалась скорее инстинктивно, вернее, даже не инстинктивно, а автоматически — тренированное тело само знало, как нужно действовать.
Если бы я стала сопротивляться этому рывку, то скорее всего упала бы навзничь, а сумочку все равно бы не удержала. Я развернулась на левой ноге на сто восемьдесят градусов, тем самым ослабив натяжение ремешка, и уперлась правой ногой перед собой. Когда похититель почувствовал, что сумочка освободилась, и расслабился, резко дернула ремешок на себя.
Тонкий кожаный ремешок не выдержал такой нагрузки и оборвался, но роллер все же упал. Падение его вызвало довольно большой шум: он ударился спиной о тротуар, а его ноги в роликах, проехавшие по инерции вперед, затем каким-то образом подскочили на уровень моей головы, а потом с грохотом рухнули на землю, как мешок с булыжниками.
С того момента, как я почувствовала рывок, и до бесславного падения этого мачо прошло чуть более секунды.
Третий роллер в это мгновение наехал на меня сзади, пытаясь сбить с ног. Скорость у него была приличная, и я практически ничего не сделала, чтобы вывести его из строя, только согнула колени в полуприседе и слегка наклонила корпус вперед, давая ему возможность перелететь через меня. Правда, успела еще прихватить его правой рукой за капюшон майки, дабы задать его телу нужную траекторию полета.
Ударился он не так сильно, как его приятель, потому что упал не на асфальт, а врезался в своего дружка. А вот тому пришлось несладко: масса перелетевшего через меня была гораздо больше, чем у лежащего.
Еще до того, как третий грабитель «приземлился», я услышала такой неприятный звон от падения какого-то металлического предмета. В голове мгновенно пронеслось: нож?! Скорее всего.
В то время, когда я уловила стук падающего предмета, а третий мачо еще находился в воздухе, первый, который упал, чтобы отвлечь меня, вместо того чтоб извиниться (видел же, что девушка немного не в себе) и улепетывать с места преступления, ухватил своими потными руками мою лодыжку и начал выкручивать ее, пытаясь свалить меня.
Он стоял на коленях, видимо, на роликах не очень удобно бороться, а может, просто не успел подняться на ноги.
Сохраняя равновесие на одной ноге, я подтянула другую, в которую вцепился налетчик, к себе. Он не отпустил ногу и, естественно, начал валиться в мою сторону. Мне оставалось только с силой разогнуть ногу в колене и направить стопу прямо в его мексиканскую рожу. Хрясь. Хрустнули носовые хрящи, и неудавшийся грабитель завалился на бок, пуская кровавые пузыри тем местом, где только что у него была сопелка. Сам виноват, не приставай к незнакомым дамам на улице, тем более ночью.
Я немного помотала головой из стороны в сторону, чтобы хоть немного освободить ее от алкогольных паров. Результат — ноль. Ну, ничего, кое-что пока еще соображаю. Где сумочка? Слегка пошатываясь, подошла к парню, который пытался вырвать ее у меня. Он очухался и сидел, потирая ушибленное плечо.
«Летающий» роллер, рассекая ночной воздух, несся к перекрестку. Ну и черт с ним! Я подняла сумку.
— Мисс, мисс, прошу простить нас, мы обознались. Прошу вас, не нужно полицию! Надеюсь, все о'кей? — лопотал парень, который несколько секунд назад пытался вырвать у меня сумку.
— Нет, не о'кей, — сказала я, показывая на оторванный ремешок, — а кто мне возместит материальные потери?
Я обошла сидящего и тут заметила лежащий неподалеку нож.
— Я заберу его в счет возмещения убытков.
Неплохая вещица: с тяжелой рукояткой и выбрасывающимся лезвием с фиксатором, он был приспособлен как для метания, так и для рукопашного боя. Какая-никакая, а компенсация.
Зажав сумку под мышкой, я отправилась на поиски такси — на сегодняшний вечер с меня хватит.
— Вызови своему приятелю «Скорую», — крикнула я мексиканцу, повернувшись.
* * *
Эрика похоронили по католическому обряду. Тяжелая мраморная плита стала последней вехой его земного существования.
Неумеренные вчерашние возлияния и последовавшая стычка, которую трудно назвать безобидным развлечением, подействовали на меня так, что все происходящее на кладбище я воспринимала без особой остроты и надрыва. В конце концов, я простилась с Эриком еще вчера, так что похороны явились для меня чем-то вроде спектакля в театре теней.
А вот и Гудзон. Его широкая голубая спина лоснилась под лучами послеполуденного солнца. С Бронштейном встретиться не удалось. По поручению Джона Горбински он находился в Амстердаме. Что ж, жизнь идет своим чередом.
Бронштейн был одним из полудюжины подозреваемых, имевшихся у меня на текущий момент. Наряду с Сердюковой, Штермом, Торнтонами и Доре. Голдсмита тоже нельзя сбрасывать со счетов.
То обстоятельство, что Бронштейн сейчас в Европе, было не последней причиной моего решения отправиться из Нового Света в Старый.
Бронштейн был у меня, что называется, бельмом на глазу. Он часто сопровождал Эрика в его поездках в Голландию, Францию и Россию, имел личные контакты с Дроздовым. Он запросто мог заказать убийство, и мотив у него серьезный.
Штерм — темная лошадка. Нельзя не учитывать и возможность различных альянсов между моими подозреваемыми в этом грязном деле. Что, если Бронштейн в сговоре со Штермом или с Сердюковой? А здесь еще и Жофруа, и Доре, и Торнтоны! Ну и задачка!
Что мы знаем?
Во-первых, рассмотрим связку: Гладков — Эрик — Ридли Торнтон — Доре.
Доре продает работы Гладкова, но деньги не отдает, а пытается их, как это говорят у нас, «покрутить». Гладков — должник Торнтона. Чтобы вернуть долг, ему нужно получить деньги с Доре.
