захлопнула ежедневник и поднялась с кресла:
– Ну, что ж, первые результаты обещаю не раньше, чем через три дня. Сначала близкие и друзья, потом враги. Могу подвезти. Куда вам, домой?
– Можно мне в ванную, совсем ненадолго, – попросила Анна. – Я вся грязная из-за той женщины с собаками, – она сникла на диване, голос упал до шепота. – Я не могу в квартиру, она мне больше не принадлежит. Это переведено в имущество фонда, чтобы не платить налогов и делать ремонт за счет благотворительности. Счет в банке заблокирован, я не получу доступ к нему, пока вы не найдете убийцу. По закону, я недостойный наследник из-за подозрения в убийстве. Пока идет следствие, все финансы будут заморожены, так объяснил адвокат. Я отдала вам скопленные втайне от Андрея деньги, больше ничего нет.
– Вам некуда идти?
Анна молча кивнула головой, признание в собственной бездомности далось ей тяжело.
– Он помогал бездомным и оставил меня на улице. Как все странно вышло… – с тоской пожаловалась моя клиентка.
Я вздохнула, но предложила:
– Здесь есть вторая комната, с кроватью и душем. Можете остаться здесь до конца расследования.
– Спасибо, я… вам так благодарна. Если вы мне поможете, поверьте, я сдержу обещание. Вы получите половину денег со счета в банке. Там больше десяти миллионов рублей.
– Рано говорить об этом, завтра много работы, – я предупредила. – Ключи оставляю, второй комплект у меня. Продуктов в холодильнике нет, из запасов только разный кофе.
– Спасибо, спасибо, вы спасли меня! Я ничего не буду трогать, обещаю. Только душ и кровать. Мне больше ничего не надо. Да и еда в горло не лезет.
Успокоительное подействовало, и моя клиентка еле сидела на диване. Силы после тяжелого дня у нее закончились.
Да и я выдохлась, слишком много событий за день. Оставив женщину в квартире, я вернулась домой, приняла душ. Мне казалось, что сейчас я усну, как только вытянусь в кровати. Но сон вдруг растворился. Чтобы не лежать без дела, я включила лампу на тумбочке и открыла ежедневник. Глаза двигались по строчкам записей. С кого начать завтра?
Сначала встреча с Людочкой в РОВД, а потом поеду по самым подозрительным, с моей точки зрения, кандидатурам.
Девушка со «Скорой» – коллега, из-за которой и произошел скандал. Евстафьева Евгения, двадцать шесть лет, фельдшер из бригады «Скорой помощи», работает с Андреем в паре уже год. Как оказалось, Анна заочно девушку знала. Даже нашла ее адрес в телефоне, так как по просьбе мужа заказывала доставку цветов в день рождения его коллеги.
Потом посещение благотворительного фонда «Благо», где мне необходимо встретиться с администратором Ольгой Мишиной.
Еще оказалось, что у Андрея в фонде работал отец, Жогин Игорь Васильевич, кем-то вроде завхоза.
Помимо деятельности в «Благо», контактов у Жогина было мало, практически не за что зацепиться. Я пролистала его блог внимательно, прочитала сотни тысяч комментариев в попытке найти какого-нибудь негативно настроенного персонажа. Если в качестве мотива для убийства Андрея отпадут деньги и эмоции, то есть работа фонда и его любовница, останется самое худшее. Логика сумасшедшего, которого нормальному человеку не понять. Поэтому маньяков так долго и безуспешно ловят. Потому что их выбор жертвы и обстоятельств преступления понятны только им самим, а остальным же кажется совершенно случайным. Колготки в сеточку, борода, костюм медицинского работника – никто не знает, что может толкнуть внешне обычного человека на агрессивное поведение.
Устав от размышлений, я пошла на кухню. Надо спросить у своих помощников, которые ни разу еще не ошиблись, хотя их предсказания иногда так трудно понять. Часы на кухонной стене показывали три ночи. Я потянулась к мешочку с костями, но от усталости промахнулась. Зацепила пальцами за шнурок петли, так что кубики полетели вниз, раскатившись по кухонному столу.
Выпали цифры 4 – 21–30. Я нашла расшифровку комбинаций. «Для постройки надежного дома нужны крепкие углы, легко заблудиться среди тысячи деревьев, чтобы выбраться из лабиринта, используйте внутренний компас».
То горы, то болото, теперь лес… Эх, почему кости ни разу не отправили меня на пляж. Взять бы Ленку, Людочку с мамой, Кирю с семейством, всех этих затосковавших в весенней слякоти бюджетников и махнуть нежиться в накатах теплых волн. Но это только в мечтах, а в реальности глаза у меня чешутся от усталости, а вставать уже через три часа, чтобы к восьми добраться до РОВД. На меня накатила невыносимая усталость, так что я лишь нырнула под одеяло и мгновенно уснула.
Глава 4
Несмотря на бессонную ночь, утром я чувствовала себя прекрасно. Полный багажник, пускай и грязных, купюр поднимает настроение. Расправившись с чашкой кофе в кабинете Людочки, я повторила свой рассказ об общении с семейством Жогиных под запись, поставила подписи в протоколах и направилась к коллеге Андрея, Евгении, прямиком домой. У меня была надежда, что поймаю девушку как раз после смены и смогу с ней переговорить.
На вежливый стук в дверь раздался протяжный крик из глубины квартиры: «Открыто, заходите!» Я шагнула в темную прихожую, в нос ударил запах лекарств. Откуда-то издалека девичий голос выкрикнул снова:
– Проходите, Татьяна Игоревна. Я все приготовила вам на кухне. Пять минут, и я убегаю.
Я пожала плечами, странно, неужели Евгения меня ждет. Но прошла по коротенькому коридору в крохотную кухоньку. Квартира в пятиэтажке была маленькой, как коробочка, но сияла чистотой. На вытертой клеенке лежали три ампулы с неизвестным мне названием, которое я тут же забила в строку поиска в телефоне.
– Вы кто? – раздался за спиной возглас.
Рыжая девушка, та самая, что обнималась с Жогиным Андреем на сделанных мною фотографиях, застыла в коридоре. В руках она держала использованный шприц и надломленную ампулу.
– Доброе утро, я Татьяна Иванова, частный детектив, расследую смерть вашего напарника Андрея Жогина. А вы – Евгения Евстафьева, – я скорее утверждала, чем спрашивала. За сутки следования за машиной «Скорой помощи» я отлично запомнила ее лицо, походку и манеры. Обычно девушка энергично выпрыгивала из машины и пружинисто шагала к нужному подъезду даже под утро, когда от усталости серело лицо ее врача-напарника. Но не сейчас. В этот момент
