этот обман, но, пойми, по-другому я
не мог поступить, – он смотрел не
на меня, а буквально
в меня своими фантастическими зёлеными глазами.
– То есть, если бы ты мог вернуться в прошлое, ты поступил бы точно так же? – я пыталась понять… Пыталась-пыталась-пыталась… Но, несмотря на свои усердные старания, всё равно в итоге промахнулась.
– Да, – не колебаясь ни секунды дал однозначный ответ он, и в эту же секунду мои безвольные ладони, всё ещё лежащие в его горячих руках, сжались в кулаки.
– Объясни, – я не просила – я требовала.
Он с ещё большей силой сжал мои кулаки, словно желал, чтобы я их разжала:
– До встречи с тобой я не видел возможным выстроить с кем-либо серьёзные отношения, тем более завести семью… – слова о семье мгновенно смутили меня – как мне казалось, мы были откровенно далеки от той стадии, на которой о подобном в принципе можно было бы начать размышлять. Тем временем он продолжал. – Все встречающиеся на моём пути девушки падали на моё богатство и статус, и я тоже плевал на составляющие части их душ, но ты… С тобой я ни при каких условиях не мог позволить себе начать не с души. Увидев тебя в первый раз, я думал, что взрыв в моей голове вызван разбитым тобой моим носом. Мне понадобилась целая минута – целая вечность, чтобы понять, что всё не так поверхностно, что всё глубже, и что с тобой я должен смотреть дальше своего носа, – он ухмыльнулся одной из тех своих коронных улыбочек, от которых моя душа замирала или переворачивалась с головы на ноги. Сейчас моя душа замерла в своей осторожности. – Я тебе ещё не говорил этого, но то, что между нами – это любовь с первого взгляда. По крайней мере с моей стороны. Я влюбился в тебя, Тесса, в момент, когда впервые увидел омут твоих глаз. Ты тогда так испугалась за мой нос, что я мог тонуть в твоём омуте бесконечно…
Я заулыбалась. Размякла. Я всё ещё была влюблена. Чувство влюблённости порой не вырвешь из груди даже правдой. Крайтона в тот момент слушала не трезвая я, а опьянённая ядом чувств, совершенно другая я. Будучи пьяной, я слушала его, но пропускала странности, которые видела, а может даже и пропускала мимо ушей гораздо большие подозрительные вещи. Не в тот момент, а непростительно гораздо позже я поняла, что из-за розовых очков влюблённости, затмивших моё внутреннее зрение, я допустила череду предопределяющих мою дальнейшую судьбу ошибок. Я просто не заметила очевидного. Передо мной возник вовсе не сказочный принц на чёрном мерседесе. Передо мной был самый обыкновенный, каких масса, обманщик, под очаровательной внешностью и завораживающим голосом которого пряталась совершенно заурядная, однако страшно ядовитая правда. Но в тот момент я рассудила следующим образом: то, что он солгал мне – правда, но наша любовь мне кажется правдивее. В тот момент я ошиблась. Я страшно-страшно-страшно ошиблась. Правдивее в итоге оказалась его ложь, а вовсе не мои иллюзии.
***
Все последующие наши встречи происходили исключительно в его апартаментах. Первые недели я всё ещё была напряжена до предела из-за резкой перемены в лице своего бойфренда: прежде он был едва ли не самым бедным из всех парней, которые когда-либо ухаживали за мной, теперь же он был до неприличия богат, в то время как я оставалась собой. И моё напряжение лишь подпитывалось чрезмерными попытками Байрона расслабить меня: роскошные ужины при свечах, огромные букеты роз, невероятные платья из натурального шёлка – всё это ввергало меня в пучину непривычной мне обстановки, из-за чего рядом со своим парнем я вдруг начала на постоянной основе чувствовать себя не в своей тарелке. Порой даже я чувствовала себя в буквальном смысле тусклой, если не сказать посредственной, на фоне того блеска, который разливался и отражался от выбравшего меня мужчины. Психологическое давление было ужасным, но в итоге я его по чуть-чуть переборола, решив, что этот парень стоит моей борьбы с собой же. Но и на это моё решение прямым упором повлиял именно Байрон. Возможно, он замечал мои страдания, вызываемые диссонансом, который представляли наши два совершенно полярные друг другу, но вдруг столкнувшиеся лоб в лоб мира, поэтому он решил что-то предпринять и сделать это максимально быстро, пока нить моего терпения ещё не лопнула, после чего я неизбежно начала бы отдаляться от него, что вполне могло бы закончиться разрывом наших тогда ещё только начинающихся отношений. Я была растеряна, поэтому тогда мне показалось, что таким образом он пытается в быстром порядке предоставить мне почву под ногами, равновесие, необходимое для здорового развития наших странных отношений, но сейчас я понимаю, что и тогда он лишь пользовался моей уязвимостью. Он предложил мне съехаться. Переехать к нему. Прошло всего лишь две недели с момента нашего знакомства, одна неделя с момента обнародования той части правды, которую он захотел мне предоставить. Я его окончательно перестала понимать… Он говорил, что безумно влюблён в меня, а я смотрела в его глаза и не понимала… Мне и вдруг съехаться с мужчиной?! Шок сменился весельем. Потому что такое предложение могло меня позабавить и только. Естественно я отказалась, но я не ожидала того, что этот вопрос станет для Байрона столь острым. Он неожиданно чрезмерно сосредоточился на том, что “его женщина должна жить с ним”, однако он упускал из внимания тот момент, что подобный напор меня хотя и веселил, но и нешуточно пугал. В итоге, в один из бурных вечеров, он заставил меня пообещать ему, что я подумаю над этим его предложением, но шло время, его напор не ослабевал, а моё нежелание трогаться с места никуда не уходило. Было совершенно очевидно, что я не хотела торопить развитие событий, Байрон же напротив буквально с головой ушёл в непонятный мне марафон. Он словно гнался за чем-то, чего я никак не могла рассмотреть и, соответственно, понять… Однако в итоге я, конечно, всё поняла. Просто слишком поздно.
***
Для того, чтобы ускорить процесс моего соглашения жить с ним, Байрон решил начать пичкать меня информацией о себе и своей жизни, до сих пор бывшей покрытой для меня завесой тайн. Так я в достаточно сжатый срок узнала достаточно сжатую информацию о его семье: его семья богата, отец является основателем успешного мебельного бизнеса в Канаде, а он, как наследник компании и правая рука отца, пытается распространить успех семейного бизнеса на территорию США, из-за чего и
