помощь.
– Нам нужно поговорить, – сказала она поворачиваясь.
– Именно этим мы и занимаемся, как по мне, – благодушно отозвался Коллинз.
– Я должна была получить от Романа не только доказательства преступлений Кэша, – решилась Дженис.
– А, ясно.
– Нет, уверяю вас, что вам еще ничего не ясно.
– Ну так просветите меня.
Она открылась только наполовину, сославшись на взаимные услуги. Роман должен был передать ей то, что ей требовалось для защиты, а она обещала взамен передать некую информацию тем, кто продолжал бороться по другую сторону границы.
– Только не говорите, что в самом разгаре процесса, от которого зависит ваша участь, вы собирались играть в спецагента.
– Все не настолько серьезно. Моя задача – поработать курьером, это звучит не так пафосно.
– Но так же глупо. А если вас арестуют, как вы собираетесь оправдываться?
– Ареста в моих планах нет, Коллинз.
– Еще глупее. Считать себя непобедимой и не подготовить пути к отступлению. Позвольте донести до вас одно элементарное правило: когда лжешь, нужно знать, как солгать дважды.
– Почему дважды?
– Потому что, если вашу ложь разоблачат, когда будете сознаваться, у вас должна быть готовая легенда, которая не выдаст правду. И не добавляйте ничего, что может усугубить вину… Я думал, мы всецело друг другу доверяем.
– Так и есть! – заверила его Дженис.
– Однако вы только что продемонстрировали мне обратное. Вы недооценили мой ум. Неужели вы думали, что я ни о чем не подозреваю, что я действовал с вами заодно исключительно потому, что я такой добренький?
Дженис опустила глаза.
Коллинз знал цену молчанию. Он выдал ей билеты, не сказав больше ни слова.
Невозможно, чтобы он заподозрил о ее деятельности в «Группе 9». И все же от одной мысли об этом в ней зародилось сомнение. Нужно узнать наверняка.
– И какой должна быть вторая ложь в моем случае, на ваш взгляд?
– Зависит от того, что вы хотите скрыть.
– Почему вы мне так помогаете, Коллинз?
– Я удивлен, что журналистка вашего уровня не задает мне правильные вопросы.
Коллинз подошел к сервировочному столику между двумя дверями и откупорил бутылку виски – ирландского, которым он иногда злоупотреблял. Наполнил бокал, вдохнул аромат и счел, что лед добавлять не стоит.
– Почему я согласился вас защищать? – продолжал он, развалившись в кресле у окна. – Прежде всего потому, что у нас есть один общий друг, хоть я пока и не вполне понимаю, какие отношения вас связывают.
– Не знаю, о ком вы.
– О вашем шефе, моя дорогая. Эфрон мой давний друг. Он ничего вам не рассказывал о своем прошлом? Ну не важно, в общем, как только у вас начались проблемы, он позвонил мне и попросил прийти к вам на помощь. Я задолжал ему услугу, почему – не стану вам объяснять. Он обязался выплатить мне часть вознаграждения – из своих личных средств, судя по всему, раз вы не в курсе. Но это не единственная причина, по которой я согласился вас защищать. За свою карьеру мне довелось поработать над разными делами, и я не всегда выступал на стороне справедливости. А теперь, в моем-то возрасте, имеет смысл очистить совесть. Это начинаешь понимать, когда по ночам не можешь заснуть из-за вопросов нравственности. Я старый консерватор, вы же – молодая либералка. Раньше мы были почти полными противоположностями, но только не теперь. Я искренне верю в достоинства демократии. Такие как Кэш – наемники, гнусные типы – думают только о наживе, не боясь заключать сделку с дьяволом и его приспешниками. Корыстолюбие – порок, который можно простить, но предательство своей страны ради денег – недопустимый поступок. XX век – век постепенной победы демократии над фашистскими, коммунистическими и националистическими идеологиями, а в веке XXI история пошла вспять. Защищая вас в суде, я защищаю будущее Англии, – объяснил Коллинз весьма патетично.
Дженис тоже встала, чтобы плеснуть себе виски.
– Эта поучительная песня – ваша первая ложь или вторая? – поинтересовалась она, одним глотком осушив бокал и поставив локти на столик.
– Мне нравится ваша проницательность, – улыбнулся Коллинз. – Так, значит, встреча с этим диссидентом – сделка. Я сомневался в этом. Даже самые честные люди в наши дни ничего бесплатно не делают. А вы, вы собираетесь ввязаться в дела, которые вас не касаются, чтобы спасти свою шкуру… Что ж, если вам так угодно; не мне вас судить, я здесь, чтобы защищать. Так вот, Эфрон велел мне вас оберегать, и я ему пообещал, это дело чести. Вот почему я лично организовал вашу встречу с Романом – чтобы убедиться, что вы вернетесь живой и невредимой. А теперь я хочу знать, почему вы с таким упорством рветесь в Вильнюс.
Дженис бережно вытащила пробку из графина и глянула на Коллинза, надеясь его соблазнить; старый адвокат накрыл свой бокал ладонью – для пьянства время слишком раннее, он предпочел бы продолжить дома. Она подлила себе виски и вернулась на место.
– Чтобы сделать то, что я обещала, пусть даже компенсации за это я уже не получу.
– Следует ли мне заключить, что после вы не собираетесь возвращаться в Лондон, как мы договаривались?
– Вы можете заключить, что вам угодно.
Коллинз еще раз посмотрел на виски и поддался его янтарному очарованию. Дженис сделала вывод, что ее планов он не знает, и почувствовала себя спокойнее.
– Минск – опасный город, – вздохнул Коллинз, возвращаясь к столу.
– Как и все большие города, – откликнулась Дженис.
Ее нахальство вызвало у адвоката раздражение, но он сохранил невозмутимый вид и вытащил из кармана блокнот черной кожи, в переплет которого был вложен серебряный автоматический карандаш. Написав на пустой странице какое-то имя и номер телефона, он вырвал ее и протянул Дженис.
– Запомните написанное и верните мне листок.
– Кто такой Бланский? – спросила Дженис.
– Старый знакомый, очень полезный контакт в Минске. В случае нужды можете с ним связаться – сославшись на меня, само собой. Мне же остается только пожелать вам удачи и скорейшего возвращения. Не мешкайте, а то опоздаете на самолет.
Дженис посмотрела на часы. До вылета еще три часа, а до Хитроу всего сорок пять минут на поезде.
– Что вас связывает с Эфроном? – поинтересовалась она.
– Он не всегда был журналистом, – проворчал Коллинз.
– А вы? Вы всегда были адвокатом?
– Спросите у него, меня такой вариант устраивает, потому что я сомневаюсь, что он вам ответит. А теперь уходите, пока я не передумал.
* * *
Рим, Киев, Осло, Мадрид и Лондон
Поскольку большинство городских систем видеонаблюдения и так уже давно были взломаны, Матео без особых сложностей нашел
