авиабазу? Пускай они приедут и заберут бомбу!
— Я только что разговаривал по телефону с их офицером, отвечающим за связи с общественностью. Когда я сказал, что один из их реактивных самолетов уронил на наш город бомбу, знаешь, что он мне ответил? Он сказал, что я, должно быть, съел слишком большой кусок рождественского торта с ромом. Этот офицер заверил меня, что ничего подобного не может случиться в принципе: мол, ни один из пилотов авиабазы не может проявить такую небрежность, чтобы случайно нажать на предохранительный рычаг и сбросить бомбу на город с гражданским населением. Он сказал также, что если это на самом деле произошло, то их команда саперов все равно в Рождество отдыхает, и поэтому, если бы то, о чем я говорю, действительно случилось, он надеется, что у властей в городе, на который бомба никак не могла упасть, хватит ума немедленно эвакуировать население, потому что такая бомба, которая, конечно, никак не могла просто так взять и упасть с самолета, может взорваться, и тогда от большей части города останутся одни щепки! Что ты на это скажешь, Том?
— Он должен понимать, что ты говоришь ему правду, Лютер. Этот парень обязан послать кого-нибудь, чтобы тот обезвредил бомбу.
— Может, он и пришлет кого-нибудь, но только когда? — спросил мэр Своуп. — Завтра днем? Но разве кто-то сможет спать, зная, что рядом всю ночь будет тикать адская машина? Я не имею права рисковать, Том: нам немедленно нужно вывезти людей из города.
Отец попросил мэра Своупа подвезти его до сборного пункта. Потом повесил трубку и объявил мне и маме, что нам придется сесть в наш пикап и отправиться на ночь к деду Остину и бабушке Элис. Когда ситуация прояснится, он приедет за нами. Мама принялась уговаривать отца ехать вместе с нами — ее просьба выглядела вполне предсказуемой, так же как дождь, которым разражаются грозовые облака. Но отец твердо стоял на своем, а по недавнему опыту мама знала, что спорить с ним в таких ситуациях бесполезно. Поэтому она сказала мне:
— Возьми свою пижаму, Кори. Захвати зубную щетку, пару чистых носков и белье. Мы едем к деду Остину.
— Папа, а Зефир не взорвется? — спросил я.
— Нет. Мы уезжаем для большей безопасности, на всякий случай. Скоро с военно-воздушной базы пришлют кого-нибудь, чтобы обезвредить эту бомбу, я в этом абсолютно уверен, — ответил он.
— Том, пожалуйста, будь осторожен, — сказала мама.
— Обещаю тебе. Счастливого Рождества, — улыбнулся он нам.
Мама тоже выдавила в ответ улыбку.
— Ты сумасшедший, Том! — сказала она и крепко поцеловала отца.
Мы с мамой собрали необходимую одежду. Сирены гражданской обороны завывали почти пятнадцать минут без перерыва: от них по спине бежали мурашки, и даже собаки вынуждены были замолчать. Жители города, получая оповещение об эвакуации, отправлялись в путь, чтобы провести ночь в домах своих друзей и родственников в окрестных городках или в мотеле «Юнион пайнс» в Юнионтауне. Вскоре приехал мэр Своуп, чтобы подвезти отца. К тому времени мы с мамой уже были готовы к отъезду. Прежде чем мы успели выйти за дверь, позвонил Бен и сообщил, что он с родителями едет в Бирмингем к тете и дяде.
— Вот это да! — выпалил Бен. — Знаешь, что я слышал? Говорят, у мистера Моултри сломаны обе ноги и позвоночник, а бомба лежит прямо на нем! Вот это действительно круто!
Я не мог с этим не согласиться. Никто из нас не ожидал, что столько всего случится в сочельник.
— Ну все, мне нужно бежать! Поговорим после. Да, постой… Счастливого Рождества!
— Счастливого Рождества, Бен!
Я повесил трубку. Мама подняла мне воротник, мы уселись в пикап и покатили к дому деда Остина и бабушки Элис. Никогда в жизни я не видел на десятой трассе столько автомобилей. Если бы зверю из Затерянного мира вздумалось тогда атаковать вереницу машин, только небеса могли бы спасти нас: легковушки и грузовики посыпались бы друг на друга, как кегли, а если бы и бомба позади нас все-таки рванула, люди полетели бы по воздуху даже без всяких крыльев.
Зефир, залитый рождественскими огнями, остался позади.
Все, что произошло потом, я узнал позже, потому что, понятно, никак не мог быть свидетелем этих событий.
Любопытство всегда отличало моего отца. Вот и тут он внезапно понял, что ему просто необходимо увидеть бомбу собственными глазами. Когда Зефир и Брутон постепенно опустели, он покинул группу добровольцев, с которыми объезжал город, и прошел несколько кварталов до дома мистера Моултри.
Это было небольшое деревянное строение бледно-голубого цвета с белыми ставнями. Через пробитую крышу струился свет. Перед домом стояла машина шерифа с включенными фарами. Отец поднялся на крыльцо, перекосившееся от чудовищного удара. Входная дверь была распахнута, стены покрыты трещинами. Бомба, врезавшись в дом, сдвинула его с фундамента.
Войдя внутрь, отец сразу увидел в просевшем полу огромную дыру, занявшую едва ли не половину гостиной. Вокруг дыры на полу валялись елочные украшения, на самом ее краю каким-то непонятным образом удерживалась на весу маленькая серебристая звездочка. Самой елки не было видно.
Отец подошел к дыре и заглянул вниз. Доски и балки были перекручены, словно гигантские макаронины. На них лежал слой штукатурки, похожей на сыр пармезан. Стабилизаторы из серого металла высовывались наружу из обломков, а нос бомбы воткнулся в земляной пол подвала.
— Вытащите меня отсюда! Ох, мои ноги! Отвезите меня в больницу! Я умираю!
— Ты не умрешь, Дик. Старайся не двигаться.
Мистер Моултри лежал посреди груды обломков, на нем покоился плотницкий верстак, припертый сверху балкой, толстой, как ствол столетнего дуба. Балка была расколота — как догадался отец, она раньше служила опорой для пола в гостиной. Поперек балки крест-накрест лежала рождественская елка, а по сторонам поблескивали осколки лампочек, шаров и прочих украшений. Бомба вовсе не придавила мистера Моултри, но находилась всего в каких-то четырех футах от его головы. Рядом с Моултри стоял на коленях шериф Марчетт, оценивая причиненный урон.
— Джек! Это я, Том Маккенсон!
— Том? — Шериф Марчетт поднял голову, и отец увидел, что все его лицо покрыто известковой пылью. — Тебе нельзя здесь находиться — немедленно выйди!
— Я заглянул, чтобы узнать, как у вас дела! А бомба-то совсем не такая здоровая, как про нее болтали!
— Но заряд в ней приличный, — отозвался шериф. — Если бомба взорвется, то не только от этого дома, но и от всего близлежащего квартала камня на камне не останется.
— О-о-о-ох-х! — застонал Дик Моултри. Острые щепки разорвали на нем рубашку, и было видно, как
