Мне, как заядлому киноману, честно говоря, интереснее смотреть боевики. Я никогда не была поклонником так называемого производственного кино.
Ну, скажите на милость, чем отличается детальный показ полового акта во всех подробностях от занудного советского фильма, посвященного пуску какой-нибудь домны? Сначала идет долгая подготовка, зрителя посвящают во все тонкости металлургии, наконец домна готова и запущена в срок, все рады, директор с парторгом получили премию, коллективу тоже перепало.
И в порнухе всё то же самое: подготовка, процесс, результат. Он кончил, она тоже. В отличие от зрителя, который уже заснул.
Что же касается хоум-видео, то его можно назвать порнодокументалистикой. Причем в большинстве своем — отвратительного качества.
Но, как говорится, сердцу не прикажешь. Вернее, другим органам. Хотя воспринимают изображение все же глазами, так уж у людей принято.
— Мои знакомые из приват-клуба очень хвалили, — похвасталась Ольга Висковатова. — Но вот незадача: оператор, который со мной работал, попал… э-э… в клинику. Знаете, небольшое психическое расстройство. Мужчины — такой чувствительный народ…
— О да, — охотно согласилась я, — чуть что — сразу в дурдом.
— Вот-вот, — радостно подхватила Ольга. — И мне порекомендовали одного опытного деятеля. Откуда — не припоминаю, помню только, что хотел денег. У него на работе что-то там с зарплатой. Не выдают, кажется. Или выдают мало. Или как-то еще. В общем, я не вникала, а он согласился подработать.
— Кто вам его порекомендовал? — сразу же спросила я Ольгу.
— Нора.
— И как зовут этого человека? — навострила я уши. — Вы помните его фамилию?
— Сейчас посмотрю, — Ольга Висковатова оттолкнулась ногами от пола и лихо подкатила в своем кресле на колесиках к ноутбуку на директорском столе. — Знаете, я плохо запоминаю имена и фамилии… Вот насчет кошек — нет проблем, хоть сейчас вспомню всех финалистов наших конкурсов за последние два года…
Характеризуя таким образом свою память, Ольга бродила взглядом по электронной записной книжке в последней версии «Windows». Наконец она нашла нужную карточку и, внимательно прочитав ее, снова оттолкнулась ногой и подкатила ровнехонько на то же место, где располагалась раньше. Сразу видно — натренированный человек.
Я уже замечала, что подобные кресла на колесиках стали потихоньку входить в моду в наших офисах. Оно и неудивительно — человек, восседающий в таком кресле, по мнению психологов, чувствует себя более уверенно, чем в кресле обычном.
Казалось бы, все должно обстоять как раз наоборот — чем массивнее и прочнее кресло, тем больший вес приобретает начальник и в своих глазах, и в глазах подчиненных. Но, наверное, наша психика исподволь заявляет свои права, и мобильность сейчас оказывается важнее стабильности. В том числе и в офисной мебели.
— Нет, к сожалению, никаких данных, — сообщила мне Ольга.
— Но вы как-то к нему обращались? — попыталась я оживить ее память.
— Вы про гостиницу? — спросила Ольга. — Тогда было не до того. Сначала я была увлечена процессом, а потом началось такое… Он поднял страшный тарарам. Но я не могу сказать, что происшедшее в тот день было для меня каким-то шоком. Вы мне не верите?
Не дождавшись ответа, Ольга Висковатова мечтательно вздохнула и затараторила:
— Ах, как жаль, что в нашем городе нет нормальной прессы! Представляете, какой репортаж можно было бы отгрохать? Да все обо мне только бы и писали целый месяц — происшествий-то у нас кот наплакал. Кстати, кошки вовсе не плачут, это только так говорят.
— То есть вы не считаете, что вам был причинен моральный ущерб?
— В принципе, можно сказать и так, — согласилась Ольга. — На Нору я зла не держу, она тут ни при чем. Наоборот, я очень скучаю без нее.
— В последнее время она не давала о себе знать? — спросила я.
— Да-да, ни слуху ни духу, — встревоженно закивала Ольга. — Я даже стала волноваться — не случилось ли чего с моей голубкой?
Висковатова снова прокатилась к компьютеру и проверила ящик электронной почты.
— Нет весточек, — горестно улыбнулась она. — И на пейджер ничего не присылала.
— Может быть, новое увлечение? — рискнула предположить я, внимательно наблюдая за реакцией Ольги Висковатовой на эти слова.
— Вы имеете в виду женщину? — уточнила Ольга. — Нет-нет, это исключено. Я не строю иллюзий насчет Норы. К тому же я слишком хорошо ей платила. Кстати, одним из условий было — не изменять мне с другими женщинами. С мужиками — сколько влезет, в конце концов, это ее работа. Так что ревновать ее у меня нет оснований. Хотя… Хотя если бы я узнала об этом, то…
— То что?
— Не будем о грустном, — взяла себя в руки Ольга. — Как насчет того, чтобы вместе поужинать?
— Straight, — развела я руками, используя стандартное обозначение своей не менее стандартной сексуальной ориентации. — По крайней мере, на данном этапе моей биографии. Только мужчины.
— Ну что ж, — не растерялась Ольга, — как знать, может быть, в будущем?
— Может быть, — согласилась я, а про себя подумала: «А может и не быть».
Как же похожа психология «собственников в любви», какого бы пола они ни были! Мне можно спать с другими, а партнеру — ни-ни!
И я, подобно древним амазонкам, даю на отсечение левую грудь, что, когда Ольга говорила о возможной измене Норы, в ее глазах загорелся кровожадный огонек.
Способна ли она на преступление? На первый взгляд — нет. Казалось бы, мирный, пушистый и вместе с тем доходный бизнес — кошечки.
И все же опыт мне подсказывал, что не следует совмещать в сознании дело, которым занимается человек, и его самого. Не раз мне приходилось слышать от знакомых истории, что такой-то киноактер, специализирующийся на ролях пылких романтических влюбленных, оказывался в жизни прожженным циником и негодяем.
Да и сама я частенько играла на этой человеческой струнке — автоматическом отождествлении личности и ее функций. Иначе разве удалось бы мне остаться на какое-то время неузнанной в «Камилле»?
Только зоркий глаз Жанны и особые обстоятельства способствовали моему разоблачению. А для других я представляла собой как бы три разные персоны — сопровождающую Довженко (невзрачная девица в безликой одежде), подругу Симбирцева во время похорон (строгая дама рядом с известным предпринимателем) и захудалую шлюшку из района.
Итак, трое «левых» клиентов Норы со мной побеседовали. И каждый из них показался мне не совсем тем, за кого он себя выдает.
Сахаров был слишком уж полярен в своих проявлениях — грозный начальник на службе и «маменькин сынок» с Норой. Орлов как бы заранее предупреждал меня о возможном криминогенном поведении. Висковатова так вообще, казалось, горя не знала. И если бы не ее оговорка о ревности, то можно было бы подумать, что все происходящее касается ее только в той степени, что заставляет скучать по Норе.
Как бы там ни было, я решила найти этого злосчастного типа с видеокамерой, чтобы выяснить, имела ли с ним Нора контакты в дальнейшем. Ведь именно она порекомендовала его Ольге.
Найти человека, который специализируется на видеосъемках, можно очень просто — взять газету объявлений и просмотреть графу «Услуги».
Но я сомневалась, что стоит тратить на это время — ведь мне ясно сказали, что видеосъемка не является основной профессией этого человека. Так что обзванивать сотни номеров было делом бесперспективным.
И я поступила по-другому.
— Алло, Витя? — прижала я к уху трубку телефона. — Витя, это ты?
На том конце провода раздавался отвратительный скрип матричного принтера, который заглушал смутно различаемый человеческий голос.
— Это Женя, — настаивала я, — ты помнишь, мы были с тобой на брифинге?
— Евгений? — недоуменно вопрошал Лапотников. — Какой еще Евгений?
— Да женщина я! — заорала я в трубку что есть мочи. — Баба я, баба! Вспомнил?
Человек, ожидавший своей очереди у автомата, нервно вздрогнул и на всякий случай отошел на несколько шагов.
— Ах вот какая Женя! — оживился Лапотников. — Так бы сразу и сказала!
— Мы можем встретиться?
— Надыбала что-нибудь аппетитное? — осведомился он. — А то мне как-то попусту влом по городу рассекать. Через полчаса на проходной, сможешь?
Я смогла.
* * *
— …Пока что репортажа не получается, — закончила я свой краткий рассказ.
— М-да, — согласился со мной Витек, дожевывая булочку с повидлом. — Прямо скажем, негусто. Зато какой колорит! Шлюхи! Видеокамеры!
Мы сидели в столовой издательского дома, расположенной на втором этаже помещения, в котором находились редакции газет и цеха типографии.
Я, разумеется, не вдавалась в подробности. Имен, само собой, не упоминала. О клиентах Норы, сами понимаете, — ни полслова.
